Тернистый путь - Виолетта Орлова

факелом, он стал в панике смотреть вокруг себя, пытаясь в потемках увидеть хоть кого-то из служащих. И в этот миг его изнеженное ухо услышало мрачное, предостерегающее рычание, доносившееся из самого темного угла. Там кто-то был, в этом укромном местечке, неужели это…

Словно подтверждая его мысли, из темноты вышли два пса с вытянутыми хищными мордами. Они были огромны, крупнее волков — специальная порода, выведенная армутскими мудрецами для защиты имущества богачей. Черные, голодные, с разинутой пастью, откуда капала пенящаяся желтая слюна, с кроваво-красными слезящимися глазами, скелетообразными телами и длинными когтями, они походили на неземных чудовищ. От их шкур невыносимо воняло, и холеный господин Ролли по инерции дрожащей рукой заткнул себе нос, не в силах вдыхать в себя это зловонное дыхание самой смерти.

— Прочь! Прочь! — закричал он не своим голосом, размахивая перед собаками факелом, но они, не обращая никакого внимания на эти жалкие возгласы, подходили все ближе к нему. В какой-то момент огонь подпалил шерсть одной собаке и она, окончательно разозлившись, ощерилась и кинулась на уже визжащего от страха господина Ролли.

Трагическая развязка наступила быстро; пес поднял громадную окровавленную морду и немигающим взглядом посмотрел на своих следующих жертв.

Во время того, как господин Ролли дрался с собственными собаками, Артур в изнеможении сел на землю, прислонившись спиной к стенке загона. Он не имел больше сил, чтобы сопротивляться. Его задумчивые голубые глаза без страха смотрели в другие — хищные, черные, в которых читался смертный приговор.

— Кирим, попробуй убежать, может, получится, — тихо прошептал Артур Оленю, который, вытянувшись в тугую струну, стоял возле друга и с ужасом взирал на чудовищных монстров, за секунду уничтоживших своего незадачливого хозяина. В какой-то момент тело Лэка вздрогнуло, словно он действительно захотел пуститься наутек от страшных зверей. Вероятно, ему бы даже удалось это сделать, ибо кареглазый юноша действительно быстро бегал.

Однако при этом Лэк сделал совсем противоположное. Не без труда он вынул из песка другой факел и вышел чуть вперед, загораживая собой друга. Его бледное лицо в этот момент казалось по-настоящему прекрасным, ибо в нем не было более той забитости зверя, попавшего в капкан охотнику. Его карие глаза, в которых отражались блики от факела, смотрели смело и грозно на надвигающуюся опасность. Мальчик не боялся, может, впервые в жизни, ибо заботился в настоящий момент не о себе, а о своем друге.

В этот момент Артуру пришла в голову одна небезынтересная мысль. Он подумал, что, даже находясь за решеткой, можно быть свободным, ибо свобода вовсе не заключается единственно только в физической беспрепятственности перемещений. Она скорее относится к категориям морального толка, когда человек имеет в себе достаточно сил по своему разумению решить, как ему следует повести себя в той или иной ситуации. Выбор, который сделал Кирим, несомненно, сразу же отнес его к категории свободных людей, ибо мальчик ради своего ближнего преодолел одного из самых заклятых врагов человека — страх смерти.

Эта невероятно жуткая, но вместе с тем великолепная картина — самоотверженный Олень, на которого с двух сторон наступают страшные собаки, — так и отпечаталась в памяти Артура перед тем, как несчастный окончательно забылся, потеряв сознание.

Глава 19 Тогда ломались копыта конские от побега

Артуру снились ужасные сны. Вот уже сотый раз перед его взглядом пробегали измученные Тэнка и Кирим, которых преследовала стая огромных голодных собак. Их черные костлявые тела с такой силой отталкивались от земли во время бега, что, казалось, все трясется от топота этих исполинских когтистых лап. Каждый раз чудовища неумолимо нагоняли беглецов и с жестокостью хватали за ноги, разрывая на мелкие кусочки. Артур находился рядом и видел эту ужасную картину, но при этом не имел ни малейшей возможности пошевелиться, чтобы спасти своих друзей. С его лица градом стекал пот, он задыхался и стонал от боли и ужаса, плакал от бессилия, но вот снова и снова перед ним мелькал один и тот же сюжет. В иной раз Артуру казалось, что ему совсем не хватает воздуха, в другой же его одолевала такая страшная жажда, что он, казалось, мог отдать все, что угодно, ради кувшина с родниковой водой.

Наконец замученный юноша очнулся от своих кошмаров и с удивлением обнаружил себя лежащим на жестком подобии кровати с колючей подстилкой из сена. Под его голову кто-то заботливо положил валик, а рядом с постелью стоял прекрасный армутский кувшин с розовой водой. Артур слегка приподнялся на кровати, чувствуя, что даже это простое движение дается ему с превеликим трудом, и, взяв левой рукой кувшин, с наслаждением припал к нему своими сухими потрескавшимися губами. Попив немного и при этом совершенно выбившись из сил, Артур отставил благодатный напиток в сторону и вновь лег на неудобную постель. Мальчик внимательно осматривал помещение, пытаясь сообразить, что произошло, и куда он попал.

Комната, в которой стояла кровать, была такой крошечной, что ее скорее следовало бы окрестить каморкой. От стены до стены можно было сделать шага два, не более. Когда Артур перевел взгляд на потолок, ему показалось, что он так трясется, что рискует обвалиться прямо ему на голову. Мальчик закрыл свои красные, воспаленные глаза и вновь погрузился в сон, похожий больше на забытье.

Когда он второй раз пришел в себя, то увидел над собой такое уродливое лицо, что поневоле вздрогнул. На него не мигая смотрела старуха, настолько древняя, что казалось странным, как подобные люди могут еще продолжать жить, двигаться и вообще как-то функционировать. У нее был огромный нос, с которого свисали ярко-бордовые бородавки, совершенно черные глаза с едва различимыми зрачками, смуглое лицо с такими глубокими морщинами, что казалось, в каждой складке должна была бы собираться пыль. С чудной, неправильной формы головы свисали длинные грязновато-серые волосы, собранные в толстую косу. Артур вновь прикрыл глаза, думая, что это видение является ничем иным, как порождением его больного сознания.

— Очнулся, мой хороший! — вдруг заговорило страшное существо, и обнаружилось, что у старухи вдобавок ко всему еще не хватает больше половины зубов. — Он очнулся! — вскричала она еще раз, и от ее визгливого, режущего ухо, голоса Артуру захотелось укрыться одеялом. На этот крик кто-то забежал в комнату и с радостным воплем кинулся к мальчику на шею. Это была Тэнка.

— Что, Тэнка? — Артур попытался привстать на своей колючей кровати, но ему это слабо удалось. У него сильно кружилась голова, и бедный клипсянин даже подумал, что опять видит сон, который непременно должен