Журавли летят на запад - Анна Рябинина

Что он не заметил в прошлом? Какой знак пропустил? Или, может быть, он и не мог заметить? Может быть, Чжоу Хань не хотел, чтобы Сунь Ань знал, как ему больно?

Но почему же он этого не хотел?

И все сводилось к Китаю – который Чжоу Хань так любил, так хотел увидеть снова, что это приносило ему боль, которую он оказался не способен выдержать. Страна сказок, гор и чужой скорби, не понятая Сунь Анем.

В купе заходит и садится рядом с ним Ли Сяолун.

– Тебе лучше? – тихо спрашивает он.

– А ты как думаешь? – едко отзывается Сунь Ань.

– Думаю, что тебе нужно собраться, если ты хочешь довезти Чжоу Ханя до Англии. Ты же понимаешь, что Ван Сун едва ли хочет бегать с вами обоими.

«С вами обоими» звучит так, будто Чжоу Хань еще жив, и эти слова приводят Сунь Аня в ужас.

– Понимаю, – едва слышно говорит он, чувствуя, как начинают стучать зубы – то ли от холода, то ли от переживаний.

Ли Сяолун накидывает на него какую-то свою кофту, потом неловко сцепляет руки в замок, не зная, что ему еще сделать.

– Мне тоже было плохо, когда умерла сестра, – говорит в итоге он. – Ужасно было, на самом деле.

– Это не одно и то же.

– Но все равно похоже, она была важна мне, а Чжоу Хань был важен тебе. И я знаю, как это… тяжело.

– Ничего ты не знаешь, – зло шепчет Сунь Ань. – Все переживают по-разному.

– Конечно, – легко соглашается Ли Сяолун. – Но я просто хочу сказать, что на этом не заканчивается жизнь, а ведь… У меня была только она, а у тебя есть девушка… подруга? И Ван Сун, и жизнь в Париже.

– Да на кой черт оно мне все, если там не будет Чжоу Ханя?

– А ты что, жил ради него? – так искренне удивляется Ли Сяолун, что у Сунь Аня не остается сил на него злиться.

А ради чего он жил? Может быть, он потерял свою душу в тот день, когда отплыл из Китая, и все, что держало его все эти годы, был Чжоу Хань – последнее, что у него осталось от Китая и что тот так жестоко забрал, поняв, что Сунь Ань больше не любит свою страну.

Ведь Китай посчитал, что имеет право посягать на то единственное, что было Сунь Аню важно.

– Кто знает, – тихо говорит Сунь Ань в итоге.

– Да быть такого не может, – легко улыбается Ли Сяолун.

Но Ли Сяолун не жил в Париже, не потерял дом в самом детстве, не лишился всего, что у него было. И даже сейчас, когда его сестра умерла, появилась Ван Сун, которая позвала его с ними, дала ему новый смысл жить.

А кто даст новый смысл Сунь Аню?

– А где Ван Сун? – спрашивает он в итоге.

– Позвать? – Ли Сяолун суетливо подскакивает, ударяется головой о поручень, с шипением трет макушку.

– Спроси, взяла ли она с собой письмо Морганы.

Кажется, пока Ли Сяолун убегает искать Ван Сун, Сунь Ань все же проваливается в сон. Либо теряет сознание – точно сказать сложно, потому что ощущение, будто весь мир завернули в дым и пух, не пропадает даже в момент, когда Ли Сяолун трясет его за плечо и пытается дозваться.

– Да? Что? – с трудом сфокусировав на нем взгляд, спрашивает Сунь Ань.

– Ван Сун сказала, что не отдаст его тебе.

Чего и следовало ожидать.

– Ладно.

– Что ладно? – не понимает Ли Сяолун.

– Ни что. Отстань от меня, пожалуйста.

Сунь Ань подтягивает урну к себе поближе, залезает на сидение с ногами и обнимает его, обхватывает со всех сторон, будто пытается спрятать от всего мира.

– Я не могу.

– Можешь, просто выйди и закрой за собой дверь.

От такой наглости даже Ли Сяолун уже начинает злиться и правда выходит. И хорошо. И правильно.

Еще какое-то время Сунь Ань просто сидит в прострации: он не понимает, сколько прошло времени, двигался ли он, дышал ли он, кажется, что какое-то время все же не дышал, потому что в легких начинает что-то болеть. За окном темнеет, будто кровь сворачивается синяком на коже, и тогда его снова тревожат – на этот раз Ван Сун.

Ее он лично видеть не хотел и не хочет – чего стоит их ссора, а еще потом это страшное видение, где у нее сверкали глаза. Он понимает, что ему просто показалось, но находиться с ней рядом от этого сильнее не хочется.

– Наревелся? – интересуется она и присаживается напротив.

– Нет, можешь уходить обратно.

– Не могу, – она разводит руками. – Я же пообещала тебе помочь.

– Ты поможешь мне, если уйдешь.

Ван Сун закатывает глаза.

– Ты правда не хочешь попробовать вернуть Чжоу Ханя? Мы уже не в Поднебесной, это может получиться, – она раскрывает перед ним ладонь – на той лежит стекляшка, похожая на застывшую капельку слез.

– Что это?

– Маленькая сделка.

– С кем? С дьяволом? – Он улыбается, но Ван Сун окидывает его злым, недовольным взглядом. И что на нее только нашло?

– Если ты пообещаешь что-нибудь взамен, я могу попробовать вернуть Чжоу Ханя.

– Что именно?

– Не знаю. Душу, годы жизни, сердце, возможность испытывать эмоции, первенца, впрочем, сомневаюсь, что у тебя есть, кровь, хотя, думаю, просто крови тут будет недостаточно, заговоренные деньги, хотя едва ли они у тебя есть. Что-то еще ценное.

– Ты какие-то глупости говоришь.

– Так что?

Сунь Ань неловко смеется. Выходит неестественно, рвано, но он просто не понимает, чего от него ждет Ван Сун. Что вообще за глупая шутка?

– Ничего, – он разводит руками. – Ничего, он уже мертв, и я не собираюсь отдавать ничего, чтобы его вернуть.

– Даже если бы это было возможно?

– Даже так, – Сунь Ань выдыхает. – Потому что он уже умер, как я могу требовать его обратно?

– Я тебя не понимаю, – смеется Ван Сун, и в этом смехе проскальзывает что-то злое. – Ты столько плакал от того, что Чжоу Хань умер, так почему сейчас отказываешься?

Сунь Ань закусывает губу. Хорошо, пусть она болтает какие-то глупости, ничего страшного. Он может просто ответить на этот вопрос, и Ван Сун от него отстанет.

Почему он так уверенно сказал, что не хочет, чтобы Чжоу Хань вернулся?

– Потому что он уже мертв, – неуверенно, медленно повторяет Сунь Ань. – Понимаешь, все? Мне больно, и это моя