Гаремник. Книга первая - Владимир Геннадьевич Поселягин

— Значит, второй вариант, — тихо пробормотал я.

Я не скрывался, и меня засекли, но сразу опустили оружие. Поняли, что свой. Так что подошёл, и сел рядом на траву, представившись:

— Сержант Дмитриев, командир танка из Сорок Третьего танкового полка.

— Ранен, — кивнул комиссар швы, не прикрытые повязками.

— Да, задело. В госпитале лежал, а тут прорыв и немцы в городе. Велели уходить своими силами, так что вот решил тут ночи переждать. Товарищ комиссар, есть предложение одно.

— Говори.

— С глазу на глаз.

Бойца тот отослал, осмотреться, не привлекая внимания, и вопросительно посмотрел на меня. Ну я и предложил ему прославиться, получить высшие награды страны и повышения в чине, описав примерно, что собираюсь делать, но мне нужна ширма, и он ею станет. Всё делать я буду, став его адъютантом, передавать приказы, а командовать он. И вся слава и остальное тоже ему. Долго тот не думал, да и я заранее определил, стоило к нему обращаться или нет, и предложение принял. Дальше в кусты, ночью двинем. Это того полностью устроило, дивизия разбита, тут хоть есть шансы выйти даже с плюсами. Так что ударили по рукам.

* * *

Очнулся я, дрожа в замёрзшем, явно больном и пораненном теле. И новое перерождение, это ясно. Это было самое короткое перерождение и жизнь в теле сержанта Дмитриева. Всего пять дней с момента как очнулся и осознал, что произошло. И нет, тут не мессир. Просто стечение обстоятельств, попадание снаряда в мой танк вызвало детонацию боекомплекта, погиб мгновенно. А ведь уже вывели блокированных в Крепости бойцов и командиров, там для вида комиссар командовал, а тут росчерк снаряда ко мне, засёк боковым зрением, голова в люке была, и пожалуйста. Даже как-то обидно, знаете ли. Однако война, бывает и такое, поэтому я не удивлён, слегка расстроен и всё на этом.

А так с комиссаром договорился, двинули ночью на Брест, да ещё машину угнали у немцев и доехали. А там ещё наши дивизии рядом дерутся, сборные отряды их, но мы к ним не вышли. Нашёл медиков у речки, в камышах, Ольгу и Татьяну, спустил в штабной бункер, боец на охране, через перископ отслеживал. Сам к складам, набрал до полного свободное место, и успел до рассвета проникнуть в Крепость через тот тоннель. Сухой ещё. Передал всё что набрал, патроны, припасы, пресную воду в канистрах, там распределяли по другим укреплениям, и легче стало. И дальше через туннель те следующей ночью начали выходить. А я с комиссаром, освободив колонну пленных, сотню всего десять солдат охраняло, захватили пункт сбора техники. Уже первые начали формировать, создали мехгруппу из двенадцати танков, двух броневиков и двух танкеток, и дальше начали бесчинствовать недалёко от Бреста, уничтожив три небольших полевых лагеря противника. Ну и деблокировали остальных из Крепости, не все через проход ушли. Да и уходили как-то не организованно. Мне это не понравилось. Гаврилова на них нет. Впрочем, освободили всех, а тут этот снаряд. Хранилище кстати полное, но там бензин для танков, снаряды и патроны, всё что нужно в бою и можно было быстро потратить. Расходники. Тут сейчас мне это вряд ли пригодится. А вот должок с мессира нашёл и забрал. В бункере, всё обыскал, даже сейф вскрыл, а коробочка в генераторной стояла, да ещё спрятана за сам блок двигателя, куда я в последнюю очередь заглянул. Действительно вернул потерю и бонус. А было ровно двадцать баночек с нейросетями и запасные картриджи для аварийного установщика. Достал планшет, и прижимал баночки к гнезду по очереди. Этого хватало подключаться к сетям и глянуть что это. Однотипные с той, та же модель «Штурмовика», только регистрационные номера разные, что потерял с телом капитана Макеева.

А намёк я понял, пребывая в теле Дмитриева. Какие бы планы не были, всё зависит не от меня, а от случайностей. Как повезёт. Всё, понял, буду вести себя тише воды и ниже травы, но и воевать честно, что уж тут. Ну не повезло, бывает. Вот пока жду как опции запуститься, меньше часа осталось, протирая глаза от грузи, стал изучать своё новое тело и пытался осмотреться, стены и потолок из красных кирпичей, свет в пробоины попадал, битые кирпичи и тела вповалку, потом глянул на изувеченную руку и пробормотал:

— Что, снова Гена Караваев? Чёрт, вот свезло-то… Хм, а танкистами мне лучше больше не быть, как будто печать невезения накладывают.

Сказать, что я обрадовался, не смотря на плохое состояние тела, значит ничего не сказать. Личина военврача идеальная для прикрытия. Конечно работы много, но ночами, когда нет дежурств, можно летать к противнику в тыл, тайно работать по аэродромам. А эту идею я не забросил, не смотря на гибель, работать по полицаям, СС и карателям, пока они на виду и не прячутся в лесах. Обычная пехота из Вермахта, на последнем месте. И никто на меня не подумает. Понятно, что работать только летом, в хорошую погоду. В остальное, хляби, снег, дождь, нет, служба. Я никогда не скажу, что своё отвоевал, да и в работе военврача, когда часами стоишь у операционного стоял, радости мало, всё же тоже тяжёлая работа и приносит пользу. А я хороший врач, пусть тут мне память Гены не досталась, я прошлую жизнь помнил на отлично, и постараюсь тут не слить её, чтобы личину не менять. Почему помню ту жизнь? Знания и воспоминания не в памяти, откуда теряется, мозг не совершенен, забывается, а на ауре. И переносит туда всё, как раз опция лекарства. Одно из её приложений этим занимается. Правда, заношу я, отмечаю что сохранить, и сохранено много, знания врача и хирурга так точно. Как и все знания из баз знаний. До сих пор простить себе не могу, а точнее мессиру, что не доучил базу знаний музыканта. Так на третьем ранге и остался, там конечно тоже уровень достойный, но всё же это не четвёрка. Так что, как видите, зачётное попадание, все ошибки прошлые знаю, избегу, ну и новых наделаю. Что, я себя не знаю, что ли? Об этом и размышлял, а пока снял жгут, дал крови пробежаться, и снова накинул. Тут встав с кирпичей, двинул к телам. Дальше, как и в прошлый раз, всё ценное снимал, и относил в тот