Обитель Серебряных Волн - Владимир Сергеевич Василенко

Гид кивнул, и передо мной развернулся уже знакомый виртуальный интерфейс — полупрозрачное полотно с тёмными круглыми слотами под зёрна. Я, на самом деле, редко им пользовался — проще было сразу призвать зерно мысленным приказом. Сейчас, увидев оба моих трофея рядом, я заметил, что они неуловимо отличаются. Форма и размер одинаковые, внутри у каждой — пятна светящейся Ци. Но в Зерне Путеводной Звезды этот сгусток — яркий, почти белый, чуть пульсирующий, будто настоящая крошечная звезда. А во втором — насыщенно-синий с серебристым отливом, растянутый, как клякса.

Кстати, надо и для второго придумать название. Но какое? Я ведь ещё толком не знаю всех его свойств… Впрочем, можно просто назвать его в честь Обители.

Зерно Серебряных Волн… А что, вполне звучит.

Я вернулся в реальный мир и покинул нишу с тайником. Ксилаи, если не считать мастера Вэя, и не заметили, как я забрал зерно — отвлеклись на догнавшего нас Аншуя До. Лишившийся правой руки бакхо, хоть и сумел в итоге преодолеть Лабиринт, сейчас окончательно выбился из сил. Он сидел прямо на полу, Тайфэнь придерживал его за спину. Шудэрей достал неизвестно как сохранившийся у него чистый бинт и склянку с лечебным снадобьем.

А что там с Ханьтором? Он, конечно, тот ещё засранец, но пусть уж члены Обители сами решают, как с ним быть.

Я вызвал Зерно Путеводной Звезды и сделал быстрый облёт окрестностей. Следы Ледяного Клыка отыскал очень не скоро — пришлось нырять всё ниже и ниже, пока в одном из водоёмов, глубоком, как колодец, не засёк пятно Ци, более яркое, чем у Зыби. Но выглядело оно довольно странно. Совсем не похоже на энергетический контур, характерный для сильных бакхо. Скорее просто медленно растворяющиеся следы.

Мне пришлось возвращаться в Туманный Чертог и визуализировать картинку, заглядывая под многометровый слой Зыби, чтобы понять, что же это такое.

Труп.

Но что могло убить бакхо Первого круга? Просто захлебнулся? Да он ведь наверняка мог находиться под водой часами! Утянуло его, конечно, глубоко, и водоросли вокруг него сомкнулись в сплошной ком, пробиться сквозь который нереально. Может, раздавило? Положение у него какая-то странное — стоит на коленях, сильно согнувшись…

Приблизив изображение и поигравшись с настройками, наконец, понял.

Это самоубийство, холодное и расчётливое, как и сам Ханьтор. Видимо, поняв, что он в ловушке, из которой не выбраться, он сотворил перед собой с помощью Ци что-то вроде острого ледяного сталактита, на который и напоролся грудью. Огромная масса Чёрной Зыби, придавливающей его сверху, довершила дело. На помощь извне он, видимо, не рассчитывал вовсе, и вполне обоснованно. Поэтому решил поставить точку сам.

Когда я рассказал об этом остальным, они не удивились и вообще, кажется, восприняли это как должное.

— Что ж, это вполне в духе Ледяного Клыка, — произнёс Шудэрей. — Между быстрой смертью и долгим мучительным угасанием он выбрал первое.

— Ну, не знаю… — проворчал Тайфэнь. — Я бы на его месте царапался до последнего и пробовал отыскать какой-то выход.

— Я, пожалуй, тоже, — согласился я с ним.

Аншуй молчал — возможно, опять вернулся к своему обету. Сложно сказать — на вид он был, как всегда, мрачен и замкнут, одни глаза светятся. Меня лишь несколько удивил его взгляд, направленный на меня. В нём читалось что-то вроде… надежды?

— Значит, всё кончено, — подытожил Шудэрей. — В Лабиринте никого не осталось, и можно уже закрывать эти проклятые врата. Мастер Вэй слаб, его нужно быстрее доставить наверх и оказать помощь…

— Нет, — вдруг перебил его старик. Он поднялся и, пошатываясь, подошёл к нам. — Нам осталось принять последнее решение. О дальнейшей судьбе Обители.

— Но… Ведь вы живы, мастер! Вы по-прежнему — наш глава.

Вэй покачал головой.

— После всего, что произошло? После всего, в чём я признался?

Ксилаи подавленно молчали.

— Нет, Шудэрей. Я вернусь в Лабиринт, и вы закроете за мной врата. Именно там я встречу свои последние мгновения. Я разделю судьбу своего брата. И Лабиринт станет нашей общей могилой.

— Но, мастер! — воскликнул Тайфэнь. — Вы не можете…

Он осёкся, прерванный властным жестом ладони. Несмотря на слабость, мастер Вэй ещё сохранял остатки былого авторитета. Даже голос его стал твёрже, худые плечи развернулись, а в затянутых бельмами глазах ярче разгорелся голубоватый свет Ци.

— Считайте это моим последним решением на посту главы Обители. Это будет справедливо. И станет моей расплатой за ту давнюю ошибку.

Чуть помедлив, он повернулся к Шудэрею.

— Ты, Янь Шудэрей, Око Шторма. Я всегда считал тебя своим лучшим учеником, и всегда знал, что однажды ты займёшь моё место. Что ж… Настало твоё время. Надеюсь, ты сумеешь принести в Обитель покой и безопасность.

— Мастер… — Шудэрей, а за ним и остальные ксилаи замерли в почтительном поклоне.

— У меня к вам лишь две последние просьбы, — продолжил Вэй уже чуть дрогнувшим голосом. — Пусть всё, о чём я рассказал, останется между нами. Для всех я уже мёртв. Так пусть же воспоминания обо мне останутся незамутнёнными. Правда бросит тень не только на меня, но и на всю Обитель.

— Да, мастер…

— И ещё… Пусть двери в Лабиринт останутся закрыты навсегда. Эта традиция давно изжила себя. Обитель не вправе рисковать жизнями лучших своих сынов только ради того, чтобы утолить чью-то жажду власти. Я уже давно пытаюсь передать бразды правления Совету Чёрного Рифа. Дело главы Обители — лишь подготавливать новых учеников, и не более.

— Да, мастер, — на этот раз ответил лишь Шудэрей.

— Видите эти круглые каменные барельефы? Чтобы запереть врата, нужно напитать их Ци. Когда закончите — разбейте их. Тогда уже никто не сможет открыть эти замки, ни изнутри, ни снаружи.

Вэй кивнул и, окинув нас прощальным взглядом, зашагал вперёд, стараясь держать спину прямой. Пройдя в приоткрытые врата, он развернулся к нам.

— Я готов. Шудэрей, Тайфэнь… Сделайте это.

— Мастер! Подумайте ещё, — не выдержал Тайфэнь. — Воды времени не повернёшь вспять. То, что было тогда, много лет назад, не должно заставлять вас…

Вэй снова прервал его движением ладони.

— Не беспокойтесь обо мне. Я ухожу с лёгким сердцем. Впервые за много лет тот груз, что давил на меня, исчез. Мне следовало покончить со всем этим раньше. Самому. И я прошу у вас прощения за то, что действовал вашими руками. Но теперь