Системный Кузнец. Трилогия - Ярослав Мечников

Первое, что ударило в нос — вонь. Густой запах экскрементов, гниющих отбросов и застоявшейся воды. Это было дно деревни — сточная канава. Сюда, вниз по склону, стекались все нечистоты. Прямо вдоль частокола тянулось подобие рва, наполненное мутной жижей. Местные старались не селиться здесь, но дома всё-таки были — самые маленькие и кривые, некоторые — очевидно брошенные. Как раз в таком месте и находилась моя лачуга.

Стало не по себе. Невольно сравнил это место с казармой в шахтёрском лагере — там было шумно, но всегда тепло, сытно и по-своему уютно. Кормили три раза в день по расписанию и, если попросишь, наливали добавку. Эх… вот и закончилось моё маленькое приключение.

Покрепче перехватил мешки — один с звенящими монетами, другой с точильными камнями — и поплёлся к своему «дому». Путь лежал через узкие тропинки, пробивающиеся сквозь густые заросли крапивы и лопуха, которые умудрялись пускать корни даже здесь. Вновь поймал несколько косых взглядов редких прохожих — они тут же отводили глаза, когда смотрел на них.

Подошёл к кривой двери и меня сбило с ног. Из щелей несло таким тошнотворным запахом тухлой копчёной рыбы, что я чуть не потерял сознание, прикрыв нос рукавом.

«Так, Дима, это было глупое решение,» — мысленно выругался на себя. Лучше бы отдал кому-нибудь, чем так переводить продукты. Но я ж не думал, что задержусь в лагере так надолго — ладно, что уж теперь.

Нырнул внутрь, скинул свою ношу на лежанку и подхватил связку лещей. Рыба была ужасна, вокруг роилось облако мух, а под чешуёй копошилась живность.

Вытащил всё это наружу и тут же наткнулся на враждебный взгляд. У домика напротив стоял старик со спутанной седой бородой — дед сверлил меня глазами.

— Вот он, паршивец! — прошамкал он. — Мы тут носы воротим от твоей халупы, а он где-то пропадает! Дурак, оставил рыбу в доме гнить!

Ничего не ответил. Стиснув зубы, посмотрел на связку, потом на старика, затем на частокол. Что с ней делать? Просто выбросить в канаву — будет вонять ещё неделю. Нужно решать проблему.

Вспомнив про огниво, решил не просто выбросить тухлятину, а уничтожить её, чтобы не плодить антисанитарию. Рядом с лачугой валялась старая доска с острым краем — подобрал её. За домом, у частокола, где земля была более рыхлой и влажной, принялся копать.

Доска плохо входила в землю, но я, используя её как рычаг, упорно рыл, пока не выкопал яму глубиной по колено.

Затем вернулся в лачугу и взял набор: огниво, кремень и остатки сухого трута. На дно ямы бросил несколько мелких щепок, которые откололись от доски во время копки. Сверху уложил трут, а на него — несколько сухих досок, которые валялись в доме.

Присев на корточки, высек искру. Трут задымился, затем разгорелся, охватив щепки.

Бросил в яму связку рыбы. Пламя зашипело и почти погасло, но жар от раскалённого жира подхватил его, и в небо ударил столб вонючего дыма. Быстро засыпал это дело выкопанной землёй, оставив небольшое отверстие для тяги.

Теперь оставалось только ждать, пока всё прогорит под землёй. Выпрямился, отряхивая руки. Старик-сосед, увидев, что я взялся за уничтожение проблемы, что-то пробурчал, но больше не кричал. Сплюнул и скрылся в своей лачуге.

Снова зашёл к себе в дом. Оглядел унылое убранство: земляной пол, дырявые стены, жалкая куча соломы в углу. Работы предстояло очень много. Первым делом — заделать щели в стенах и крыше, чтобы не дуло и не текло. Затем — соорудить нормальное спальное место. Найти или сделать хоть какую-то посуду.

Прикинул финансы — хоть и заработал прилично, но после оплаты работы молотобойцев и покупки дополнительных слитков у Кнута, осталось шестьсот шестьдесят медяков — приличная сумма для сироты, но хватит ли на всё? Ладно, всё постепенно, шаг за шагом.

И первым шагом, как бы того ни хотелось, был визит к Гуннару. Нужно отметиться — показать, что вернулся. Взял с собой мешок с деньгами — возможно, придётся откупаться или договариваться. Туда же положил и мешочек с его точильными камнями. Разговор обещал быть непростым.

Выйдя на центральную улицу, направился вверх по склону. Деревня уже жила своей обычной жизнью: женщины тащили воду от колодца, где-то вдалеке лаяла собака. Кузница громилы располагалась примерно посередине улицы, по левую сторону. Вот он — крепкий сруб жилого дома, а рядом — приземистое здание мастерской.

Подёргал тяжёлую дверь — закрыто. К счастью, есть чем открыть. Провернул в замке ключ, механизм со скрежетом поддался, и я толкнул дверь.

Изнутри пахло холодом и запустением. Привычный запах кузницы — жар горна, пот, раскалённый металл. Теперь же пахнет остывшим камнем, старой сажей и сырой землёй. Было очевидно, что горн не разжигали уже несколько дней.

Внутри царил полумрак, и Гуннара нигде не было.

Прошёл внутрь, прикрыв дверь наполовину, чтобы впустить немного света, но не привлекать внимания с улицы. Вытащил из мешка точильные камни — те казались заметно тоньше, чем когда их брал. С тяжёлым вздохом сложил инструменты обратно в деревянную коробку. Кузнец точно будет недоволен, заметит износ и придётся платить… Сколько старик запросит за порчу инструмента? Десять медяков? Пятьдесят?

Взгляд упал на стойку с молотами. Подошёл и взял главный ручник боёк смещён в сторону, центр тяжести гулял. Чтобы нанести точный удар, приходилось постоянно напрягать и выворачивать запястье. Рукоять — просто обструганная прямая палка, без учёта анатомии руки, неудобная и скользкая — не инструмент, а пытка.

Отложил ручник и взял обеими руками кувалду — главное оружие молотобойца. Её проблема была в другом — весь вес сосредоточен в огромном бойке, а длинная рукоять казалась хлипкой и вибрировала при каждом замахе, отбивая руки. У неё не было инерции, не было души. Чтобы нанести сильный удар, приходилось вкладывать всю силу спины вместо того, чтобы позволить самому инструменту делать половину работы за счёт правильного разгона и баланса.

Стало предельно ясно: у Гуннара отвратительные инструменты. А чтобы создавать что-то по-настоящему качественное, в первую очередь нужно иметь идеальное орудие труда. Но как сказать ему об этом? Обвинить в том, что его молоты — хлам? Мужик просто ударит меня одним из них.

Нет, говорить не стоит — нужно делать. Сделаю хороший молот для себя, идеально сбалансированный и с правильной рукоятью. И уже им буду выполнять свою работу. Этот молот станет моим личным инструментом. Смогу забирать его с собой в лачугу или прятать