Системный Кузнец. Трилогия - Ярослав Мечников

— Пора, — коротко сказал Тарк.

Домница почти остыла снаружи, но внутри ещё дышала жаром. Работяги разбирали глиняную кладку у основания печи, создавая большой пролом. Когда отверстие стало достаточно широким, они завели внутрь длинные клещи.

— Тяни! — скомандовал парнишка.

Втроём, упираясь ногами в землю и кряхтя от натуги, мужчины начали вытаскивать из печи крицу. Сначала показался лишь край. Затем, с треском и скрежетом, на землю вывалился огромный, светящийся изнутри ком. Он был похож на метеорит, из трещин которого сочился остаточный жар. Вокруг плясал раскалённый воздух.

Шахтёры оставили его остывать, пока цвет не сменился с красного на тёмно-серый. Затем, облив несколькими вёдрами воды, обрушились на крицу кувалдами. Глухие удары раскололи её на четыре больших куска — примерно по одному каждую корзину. Тарк помог сложить сырье в безопасное место.

— Слушай, Тарк, у меня к тебе последняя просьба, — обратился я к парню. Парнишка стоял рядом, с удовлетворением глядя на результат работы.

— Завтра утром, когда смена начнётся, отнеси их, пожалуйста, старику Кнуту. Он знает, что с ними делать дальше. Поможешь напоследок? — я протянул ему руку.

Пацан шмыгнул носом и без колебаний пожал руку в ответ.

— Помогу, — сказал мне просто. — Доброй тебе дороги, Кай.

В темноте его глаза блеснули.

Кивнул на прощание и медленно побрёл к казарме. Лагерь затих, погрузился в сон. Внутри большинство охранников спали, утомлённые тяжёлым днём: кто-то тихо посапывал, кто-то похрапывал. Завтра для них начнётся новый день, полный тревог и рутины, а меня ждала дорога.

Дорога назад, в Оплот, который, как я с удивлением понял, начал считать домом. В кузницу, которая, возможно, станет моей мастерской. И к Гуннару… который, я очень на это надеялся, будет чуть-чуть менее строптивым.

Лёг на койку, слушая дыхание спящих воинов. Всё сложилось — я выжил и стал сильнее. Заработал первые деньги и добыл бесценное сырьё. Но знал, что это лишь начало — настоящие испытания ждали впереди.

Глава 6

Ночью спалось отвратительно. Постоянно просыпался от храпа мужиков, что сотрясал стены казармы. Ворочался на жёсткой койке, сбрасывая с себя колючее одеяло. Тело горело — было ощущение, будто в животе медленно плавится котёл, наполненный жидким огнём. Последствия припадка? Похоже на то. Мысль об этом не приносила облегчения.

Не знал, сколько сейчас времени и долго ли ещё до рассвета. Несколько раз за ночь выходил на улицу, пытаясь остудиться и проветрить голову. Горные ночи были проморзглыми, но холода я не замечал. Стоя в одной рубахе, совсем не мерз. Было странное ощущение, что мог бы простоять так всю ночь.

Вернувшись на койку, вновь пытался уснуть, но тревожные мысли не давали покоя. Главная из них — деньги, где хранить гору медяков? В Оплоте мало кто имел дело с наличными — там царил бартер: ты мне курицу, я тебе — стул; я тебе десяток яиц, ты мне — починку сапог; таков деревенский уклад. Деньги водились разве что у ремесленников, торговавших с Чёрным Замком, да у старосты — он расплачивался монетами с ополчением. В мире, где у большинства нет ничего, мой мешок с монетами — это целое состояние.

Оставить в лачуге? Смешно. Туда может залезть кто угодно, там и двери-то нормальной нет. Зарыть в землю? Самое разумное, но неудобно — каждый раз откапывать, когда понадобится пара медяков. В кузнице? Тоже нет. Не то чтобы не доверял Гуннару… хотя, если честно, не доверял. Кто знает, что взбредёт тому в голову по пьяни? Проснётся с бодуна, решит, что ему срочно нужно выпить, и пропьёт всё.

Так я и крутился без сна почти всю ночь, лишь урывками проваливаясь в тревожную дрёму. То и дело поглядывал на дверной проём, на тонкую полоску света под дверью, пытаясь угадать, не начинает ли светать.

Наконец, когда непроглядная тьма за дверью стала приобретать серый оттенок, не выдержал. Спустился с койки, наспех заправил, чтобы не оставлять беспорядка. Достал мешок с деньгами, крепко перевязал его и пошёл наружу.

На улице умылся ледяной водой, прогоняя остатки сна. Аккуратно сложил точильные камни в отдельный мешочек и был готов.

Сев на пенёк возле казармы, стал ждать охотников. За дальними хребтами небо уже вовсю серело, окрашиваясь в холодные тона. Оглядывался по сторонам, но лагерь ещё спал. Охотники, видимо, ночевали в доме Торгрима — в общей казарме я их видел только во время ужина, значит, появятся оттуда.

Мужчины вышли примерно через пятнадцать минут, бодрые и готовые к долгому пути. Брок в отличном настроении — тихо насвистывал какую-то мелодию, но, увидев меня, тут же скривился.

— Опять будем плестись с этой мелюзгой, — проворчал усатый, его взгляд недобро сверкнул, задержавшись на моём мешке, который был в руке. Невольно прижал добычу к себе.

Охранники у ворот молча кивнули нам на прощание, и тяжёлые створки со скрипом отворились. Шагнули наружу, и меня тут же сбил с ног ледяной ветер. За пределами частокола тот выл ещё яростнее, чем внутри. Но я почти не ощущал холода, научившись направлять внимание вниз живота, чувствуя, как скопленный там внутренний огонь разливается по телу глубоким теплом.

Йорн приказал держаться рядом с ним и не отставать, чтобы «поглазеть по сторонам», как в прошлый раз. Молча кивнул ему, и пошёл за воинами.

Спускаться было гораздо легче, чем подниматься. Вообще, ощущал себя другим человеком, хотя не прошло и недели с тех пор, как попал в лагерь. Очень многое изменилось — появились деньги и уверенность в собственных силах, в своём мастерстве.

Но изменилось и ещё кое-что: из редких разговоров охотников я впитывал новости из Оплота: староста мобилизовал ополчение — многие мужчины, до этого занимавшиеся хозяйством, бросили лопаты и взялись за копья. В деревне готовились к худшему — ждали нашествия падальщиков.

Троица провожатых были предельно внимательны — двигались быстро, но бесшумно, периодически замирая и вслушиваясь в звуки леса. Когда скалистые хребты закончились и мы ступили под тёмный полог хвойного бора, напряжение стало осязаемым. Йорн предупредил, что падальщики могут появиться внезапной волной, словно из под земли. Моя задача в случае чего — держаться за их спинами, не творить глупостей и ни в коем случае не пытаться бежать. Я молча кивал, стараясь запомнить каждое слово опытного воина.

Смотрел на одноглазого теперь совсем по-другому. После того, как своими глазами увидел, как эти трое вырезали десятки чёрных хитиновых тварей за считанные минуты,