Почему Я? Часть 2 - Владимир Германович Корешков

мира. Надеюсь, Господь простит меня за это. Юкиан и Алтона слушали меня внимательно, не перебивая. Сейчас я вкладывал в их головы основы новой для них религии и постулаты о добре и зле, закрепленные временем и являющиеся едиными для всех разумных существ, обитающих во Вселенной.

Когда я закончил, на меня посыпались вопросы не только от Алтоны и Юкиана, но и от гребцов, которые, оказывается, вместо отдыха сидели, затаив дыхание, слушая мой рассказ.

– Для чего Создатель отправил на Юпиний своего сына?

– Для того, чтобы тот смог построить новое государство для людей, живущее по законам божьим, прописанным в десяти заповедях, о которых я вам уже упоминал, а еще жить в равенстве, братстве, уважении и любви. Мы ведь приходим в этот мир все одинаковые, как богатый, так и бедный. Поэтому у человека по праву рождения есть привилегия быть свободным, равным и счастливым, и никто не имеет монополию на эксплуатацию других людей.

– Что, даже император?

– Повторяю. Никто, даже император.

– Как же Создатель отпустил сына одного, без своей поддержки?

– Он дал ему веру. Это и была его поддержка.

– Почему же люди так жестоко обошлись с ним, распяв на кресте? Он ведь хотел им только добра.

– Многие тогда еще были невежественны. Ослеплены ложными богами. Они напоминали слепорожденных котят, никогда не видевших свет. Да и сатана вовсю постарался, нашептывая и науськивая. Не понимая истины, запутавшись, люди не ведали, что творили, но потом со временем они все осознали, раскаялись, открыв настежь богу свои сердца. Приняли его в свою душу, ставшую бессмертной, и теперь живут так, как им завещал Создатель.

– А где то государство, о котором ты говоришь?

– Очень-очень далеко отсюда. Туда не так легко добраться, дойти пешком точно невозможно, а плыть невероятно долго.

– А ты там был?

– Да, был, – уверенно ответил я, не соврав ни на йоту, ведь на Земле действительно наконец установилась эра благоденствия – золотой век для человечества.

– Почему же не остался, если там все так хорошо?

– Потому что должен был прийти сюда и рассказать людям Лукренона обо всем, донести до всех вас благую весть о том, что можно жить по-другому. Потому как, кроме зла и несправедливости, есть еще вселенское добро – любовь, справедливость и равенство для всех.

Наступило затишье. Все задумались, переваривая услышанное.

– Сделай мне такой же крест, – нарушила тишину Алтона.

– И мне, – тут же попросил Юкиан.

И мне… и мне, я тоже хочу, – посыпались просьбы со всех сторон.

В унылых, потерянных доселе глазах этих жестоко обиженных судьбой людей появились робкие проблески надежды. Я не мог им отказать.

– Хорошо, – пообещал я. – Сделаю всем.

В трюм, рыгая после сытного ужина, ворвались двое надсмотрщиков, раздался свит хлыста.

– Ну что, наотдыхались, скоты? – заорал один из них как скаженный. – А ну за работу. Хватит отсиживать жопы и наедать ряхи. Пора отплывать.

Интересно, но сегодня гребцов не надо было подгонять, они трудились бодро, делали свою тяжеленую нечеловеческую работу даже с каким-то энтузиазмом. И я понял почему. Потому что человеку без веры, надежды и любви прожить невозможно. Иначе он как тот росток, оставшийся без солнца и влаги, просто зачахнет, засохнув до корня.

***

Колизей в Сейноре поразил даже мое воображение – количество зрителей, посещающих здесь бои гладиаторов, можно сравнить только с количеством футбольных болельщиков на матче питерского «Зенита», принимающего в гостях столичный «Спартак».

Мне довелось один раз, будучи в командировке в городе на Неве, присутствовать на игре этих двух команд. Да простят меня фанаты обеих уважаемых мною футбольных дружин, но колизей города Сейноры, мне показалось, вмещает в себя все-таки больше народу, и он забит до отказа, а сейнорские зрители, пришедшие на бесноватое шоу, не только более многочисленны, но и более злобные, безбашенные и дадут фору любым, самым лютым фанатским группировкам.

Мы с Юкианом терпеливо ожидали своего выхода на арену – драться будем с ним в паре против пары таких же, как и мы. Хорошо, что Гоздию хватило ума выставить нас против равного количества противников. Потому как, хоть мы и заверили его в том, что Юкиан полностью окреп и готов драться на равных с любым, но на самом деле это были лишь слова, и они не совсем соответствовали истине. Да, его раны затянулись, но он был еще слаб. Чтобы ему набрать форму, приведя организм в нужные кондиции, надо было больше времени. Объяснять все это Гоздию бессмысленно, тому нужен результат, причем любой ценой. Не считаясь с потерями.

Говоря о потерях, я имею в виду нас, гладиаторов. О финансовых потерях не могло быть и речи. Это даже не обсуждается.

Судя по громоподобному рыку толпы, только что закончилась очередная дуэль. Ворота, выводящие на арену, распахнулись, уборщики заволокли два изрубленных трупа и бросили подле нас. Ворота закрылись.

Подошел Гоздий.

– Готовьтесь, сейчас ваш выход.

Я еще раз проверил амуницию, вроде все в порядке. Только вот ладонь, держащая меч, предательски взмокла, нервы, мать их. И вообще, это плохо, в нужный момент меч может заскользить в ладони, последствия будут непредсказуемы. Я, нагнувшись, набрал с пола в руки горсть песка, тщательно растер его между пальцами, вот так, противно, конечно, зато рукоятка не будет елозить. Потом перекрестился, надел шлем, взял в руки меч. Все, я готов.

Смотрю – Юкиан, глядя на меня, тоже перекрестился. Ворота раскрылись медленно, как створки ада. Мы шагнули в неизвестность и чуть не оглохли от душераздирающего рева публики. Казалось, колизей сошел с ума. Я обежал глазами трибуны с орущими, галдящими зрителями, которые от созерцания чередующейся кровавой вакханалии потеряли человеческий облик – им было мало. Они хотели лицезреть еще больше крови, еще больше смертей, и чтобы все это было преподнесено им как-то по-новому – циничнее и разнообразнее.

Мой взгляд зацепился за императорскую ложу, нависающую над остальными трибунами и выдающуюся далеко вперед, напоминая чем-то нос корабля, выброшенного на берег. И тут я обмер. Рядом с Солнцеликим на троне, глядя на всех свысока, сидела Светка – надменная, холодная как ледышка. Красивые губы растянуты в презрительной усмешке, этакая мисс Вселенная и центр мироздания в одном лице. Мой товарищ Сашка говорил про таких: «Пуп земли и яйца мира». Но не она ввела меня в ступор, подспудно я догадывался о том, что увижу ее здесь, и был готов к этому, но я был совсем не готов увидеть сидевшую рядом со Светкой и императором Женю, а за ними чуть поодаль, но тоже в императорской ложе