Изъ Москвы с любовью (том 2) - Сергей Анатольевич Кусков

То, что мы называем фигурами. Дать энергии форму. И здесь зависимость обратная — сильной одарённой это сделать куда сложнее. Твоя сестра сильна, но пока не отточила навык формирования, и в этом её слабость. Но когда она научится, ей не будет равных… Ну, или равны ей будут всего с десяток человек во всей стране. И всем, кто не знаком с проблемой глубоко, кажется, что концентрация это секрет к любому успеху, у кого она выше — та и в дамках. Однако в этом и заключается иезуитство Создателя, второй конец палки одарённости…

— Если нарушить концентрацию — одарённая беззащитна! — понял я.

— Именно! — В глазах Соколовой появился довольный блеск, как будто это она внесла мне в голову сию мысль. Хотя буду честен, она очень сильно приложила руку к пониманию. — И если тебя схватила одарённая, твоя задача выбить её из колеи. Сбить концентрацию, и она останется беззащитна. Причём тут прямая зависимость, чем она сильнее — тем более беспомощной будет.

— А если она не сильная одарённая?

— Тогда хук справа, апперкот… Ну, мне сказали, ты учишь восточные единоборства, должен понимать. Чем слабее одарённая — тем слабее её, как ты выразился, гидроцилиндры, то есть хватка. И мой совет от себя, вот эта точка, — указала она на подбородок, на ямку на нём, — бей сюда. От такого удара даже если не сломаешь челюсть (сильная одарённая), то сто процентов собьёшь концентрацию. Это даст тебе до двух секунд форы. Как их потратить — тут уже, наверное, не ко мне.

— А ещё какие способы сбить концентрацию? — Нет, всё же ротмистр — нормальная тётка. Решено, вычёркиваю её из своей Книги Обид, пусть живёт.

— Да любые. — Она замялась, нахмурилась. — Саш, мужчине это трудно сделать голыми руками. В мещанской среде — возможно, но вокруг тебя поголовно сильные одарённые — не получится. Потому используй любые подручные предметы.

— Например?

Пожатие плеч.

— Да кто знает! По ситуации. Смотря где это будет. Ах да, простой способ — носи с собой что-то не смертельно опасное, но болючее. Например… Вилку.

— Вилку? — распахнул я глаза. Удивила.

— Ага. Если ударить ею в мягкие ткани — убить человека сложно, особенно сильную одарённую. Но поверь, девять из десяти концентрацию потеряют. А значит после этого, пока противница не пересобралась, бей в подбородок… Ну, а дальше снова по обстоятельствам. Спроси у Горлицы и у тренеров, пусть научат тебя бою с одарёнными.

— А есть стиль боя против одарённых? — заинтересовался я.

— Говорят, есть какой-то монастырь на севере, недалеко от Архангельска. Там мать-церковь готовит бойцов для протвостояния сильным одарённым.

— Ага, монашек шаолинь! — хмыкнул я.

— Шаолинь? — Соколова противно скривилась. — Нет, это клоуны, артисты для потехи публики. Но мать-церковь раньше, не знаю как сейчас, действительно готовила таких монашек, которые могут скрутить супера. Не мужчин, нет — тут ты в пролёте, но слабым одарённым давали знания и навыки, как работать против сильных. Потом, говорят, их прикрыли, но царица не может проехать с инспекцией каждый скит, потому вряд ли церковь совсем отказалась от проекта. И подчеркну, Саш, это актуально только на ближней дистанции. В пяти метрах от себя сильная одарённая засфигачит любую монашку, не давая приблизиться, так…

— Как бог черепаху, — понял я и задумался. Надо поговорить с крёстной по душам. Хочу в монастырь! Ага, он женский, но я туда не за этим. Хочу уметь драться с одарёнными на ближней дистанции! Про дальнюю потом обдумаем, у меня пока получается малюсенький шарик, и не дольше двух минут, но вот вблизи я должен уметь стоять за себя. — Получается, я просто могу таскать с собой вилку, и всё? На меня подумают, что фрик, зато буду обезопасен от внезапного пленения?

— Получается, так, — расплылась в доброй улыбке ротмистр. — Только два момента. Принципиальных. Первый — не поранься этой вилкой сам. В жизни всякое может случиться, шёл-шёл, упал, сам себя проткнул. И Ксюша не спасёт — не успеет. И второй — не вздумай таскать нож. И «палево», и ножом реально можно убить! Лучше не стоит. Ты ж не убийца в конце концов. Чтобы убивать, особый настрой нужен, не бери на себя такой крест.

Уговорила. И насчёт вилки… Отличная мысль. Вечером поговорю с Машей, может она увидит ситуацию под своим углом, и что-нибудь присоветует.

* * *

— Ваше высочество, — встретила меня администратор на входе — та самая, что была на Дне Варенья Ани, — проходите. Боярышня внутри, ей сообщили — сейчас спустится.

Про боярышню я не спрашивал — значит про наши отношения уже знает вся-вся Москва, из чего и сделался вывод о цели моего визита. Это радует. Прошёл дальше. За мной Соколова и одна из её дружинниц на расстоянии метров в пять.

Я успел присесть за столик почти внизу (где было место, в клубе было уж людно, хотя народу пока не много), слушая уже начавшую играть группу. Что-то танцевальное, вроде того, из фильма: «Левой ногой давим левый окурок, правой ногой — правый окурок». У стиля ВИА тоже есть интересные решения, надо будет попробовать под такое подрыгаться, да пусть на этом же танцполе! Заказ делать не планировал, мгновенно материализовавшуюся официантку жестом отослал. И тут, почти сразу, со стороны техпомещений показалась длиннобудылая фигура моей консумированной любовницы.

Я вышел из-за стола, сделал пару шагов вперёд…

…И оказался в железных объятиях. Ага, те самые гидроцилиндры. Эти цилиндры подняли меня над землёй… А я высоты боюсь! Нет, с парашютом не боюсь, но когда тебя девушка вот так при всех…

— Ань, не надо так, пусти… — прошипел я, но вызвал этим в её глазах задорный блеск:

— Мальчик хочет нежности?

Меня поставили на место, после чего грубо завалили мою тушку назад, перехватив под спину, и накрыли рот поцелуем. Наглым, бескомпромиссным — я вообще ничего не мог сделать, даже дышал через раз! А эта стерва только распылялась, засунув свой язык поглубже. Я дёргался, дрыгался, но бестолку! Как Маша сказала, она сильнее Голицыной будет? Хотя той почти двадцать. А тут почти неодарённый я.

Отпустила, дала выпрямиться и снова притянула к себе:

— Я скучала по тебе, ваше высочество!..

И снова не могу двинуться ни руками, ни ногами.

Толчок к столу. Мою пятую точку прижали к столешнице, немного на оную посадив, и снова попытались агрессивно поцеловать, грязно распуская руку. Я откинулся назад, насколько мог, инстинктивно отстраняясь, и ладони нащупали разложенные заранее на столе приборы, а именно нож и вилку. Ножи тут хоть и металлические, но тупые с зазубринками,