Пересмешник на рассвете. Книга 1 - Дмитрий Геннадьевич Колодан

жалкая вспышка ярости, которая не принесла ему ни радости, ни облегчения. Кончилось все тем, что Вильгельм без сил упал на пол, тяжело сглатывая воздух. Перед глазами плыло от слез.

И вот тогда он увидел лежащий на полу пистолет.

Глава 44

– Что значит «чья я буду»? – Клара уставилась на Терезу Аркану.

Мулатка-анархистка фыркнула и подала знак своим приятелям. Бородач и очкарик притащили стулья для себя и для своей командирши, и они расселись вокруг столика. Прочие посетители если и заметили новых гостей, то полностью их проигнорировали. Будто к ним каждый день из канализации наведывались нелепые анархисты. Впрочем, Клара подозревала, что девизом кабака «Свиная Голова» было: «Я ничего не видел, ничего не слышал, и вообще, меня это не касается».

Бородач протянул Флипу широкую мозолистую ладонь и представился:

– Сильвия. – И прежде чем кто-либо успел что-то сказать, добавил: – Я знаю, что это женское имя. Можешь не говорить.

Он потрепал за плечо приятеля-очкарика.

– А это Вторник. На прошлой неделе он был Четвергом.

– Здравствуйте, – пробормотал Вторник и шмыг-нул носом. Очки его забавно подскочили.

– Филипп, – сказал Флип, отвечая на рукопожатие, не меньше Клары озадаченный этим странным визитом.

– Дурное имя, – покачал головой Сильвия. – Мог бы придумать себе что-нибудь повеселее. Я буду звать тебя… хм… Бандикут!

Флип, а теперь еще и Бандикут, не нашел, что сказать.

Тереза устроилась на стуле верхом, как на лошади, свесив руки через спинку. Ее интересовала только Клара. Анархистка так пристально ее разглядывала, что девушке даже стало не по себе. Вдруг у нее что-то не так с лицом или прической? Может, прыщ выскочил на носу или где испачкалась?

– Вот что, девочка, – сказала Тереза. – Ты давай не прикидывайся.

– Я не прикидываюсь. Я…

Тереза вытащила пачку дешевых мужских сигарет.

– Ага, – хмыкнула она. – Я вижу. Свободный Фронт? Бригада Шестого июля? Заря Свободы?

– Что?

– Если Заря, то лучше тебе бы смыться отсюда побыстрее. Мы не любим предателей и жандармских шпиков.

Глаза ее сузились. Тереза зубами вытащила сигарету из пачки и прикурила от спички. И демонстративно смотрела, как та горит, пока огонек не лизнул пальцы. Клара покосилась на Радика, но цыган сидел с непроницаемым лицом, будто все идет именно так, как и должно идти.

– Послушайте. Я не анархистка. – Клара тряхнула челкой. Но, глядя на то, как насупилась мулатка, поспешила добавить: – Может быть, сочувствующая.

Анархисты переглянулись. Вторник поправил очки, Тереза выдохнула облако дыма в потолок.

– А! Дилетанты… – протянул Сильвия. – Вечно лезут куда не просят. Как дети малые, чесслово.

– Откуда ты знаешь, что она не прикидывается? – проговорила Тереза. – Эти из Зари – скользкие ребята. Может, она только с виду невинный ангелочек, а на самом деле работает на Тайную Жандармерию?

– И Бандикут тоже? – изумился Сильвия. – Да в жизни не поверю! Этот парень наш человек до мозга костей.

У Флипа упала челюсть.

– Слушайте, – не выдержала Клара, чувствуя, что этот фарс начинает действовать ей на нервы. – Вы в своем уме? Мне сказали, что здесь сообщат очень важную для меня информацию. Он сказал. И я пришла потому, что поверила. А вместо этого…

Она метнула в сторону цыгана такой взгляд, что чуть не испепелила его на месте. Радик спрятался за бокалом пива.

– Тише, девочка, – сказала Тереза. – Не кипятись. Всему свое время. Оружие в руках держала? Стреляла когда-нибудь?

– Да, – сказала Клара. – Но при чем здесь…

– Чтобы знать. Несдержанная и умеет обращаться с оружием – опасное сочетание.

Радик-Цыган откашлялся.

– Слушай, – обратился он к Терезе, – она дело говорит. Может, хватит ее проверять? Она свой человек, и катлинка к тому же. В этом деле у нее особый интерес, как и у меня, а к вашим играм в подполье…

– Играм?! – взвилась Тереза. – Если вы думаете, что мы тут в игры играем, – так и валите на все четыре стороны. Посмотрим, что вы сможете без наших игр!

– Только Бандикута нам оставьте, – влез Сильвия. – Глупо терять такого отличного бойца.

Флип бросил в сторону Клары такой жалобный взгляд, что на долю секунды ей захотелось обнять его. Неожиданное желание, и она быстренько от него избавилась, хотя осадок остался. Быть может, в другое время и в другом месте из этого бы что-нибудь и вышло, но не здесь и не сейчас. Сейчас ее мысли занимал совсем другой мужчина – Антуан Варгас.

– Ладно, ладно, – сказал Радик. – Я никого не хотел обидеть. Я ж понимаю, что мы в одной лодке и вы у руля. Без вас мы никуда не уплывем.

– То-то же, – буркнула Тереза. Она обернулась, оглядывая зал. – Где этот чертов кельнер? Как можно говорить о деле, когда у меня вся глотка пересохла?

Люсьен появился незамедлительно, словно дух, вызванный заклинанием. Только что его даже не было в подвале, и вот он уже стоит рядом с их столиком, широко улыбаясь и с шестью бокалами пива в руках.

– Добрый вечер, – сказал он, ставя напитки на стол.

– Здравствуй, милый. – Тереза вскочила, опрокинув стул, и повисла на шее кельнера.

Они слились в таком страстном поцелуе, что Кларе стало неловко, и она поспешно отвела взгляд. Длился поцелуй, наверное, несколько минут, пока анархистка наконец не отстранилась от Люсьена, мечтательно закатив глаза. Рукой она держала его за пояс.

– Ну как? Она тебе нравится? – промурлыкала Тереза, кивнув в сторону Клары.

– Симпатичная юная барышня, – сказал кельнер.

– Неправильный ответ, – промурлыкала мулатка. – Еще раз такое услышу – отрежу яйца.

– Как скажешь, – пожал плечами Люсьен. – Новенькая?

– Я еще не закончила вербовку, – сказала Тереза. – Но шансы неплохие. У нее большой потенциал, и с оружием умеет обращаться. К тому же парень ее с нами. А ты же знаешь – настоящая женщина за любимым хоть на край света, хоть под землю.

Флип молча взял со стола бокал и сделал большой глоток.

– Ну, хоть кто-то из вас умеет обращаться с оружием, – вздохнул Люсьен.

Тереза схватила его за ворот, привстала на цыпочки, чтобы дотянуться до уха, и громко зашептала, так что услышали все за столом:

– Я потом тебе покажу, с чем я умею обращаться. Будешь молить меня о пощаде. – Тереза легонько оттолкнула его. – Как там Мадлен? – неожиданно спросила она голосом, в котором не осталось и тени кошачьей игривости.

– Неплохо, – вздохнул Люсьен. – Но очень скучает, постоянно о тебе спрашивает. Ты три дня ее не навещала, могла бы и зайти. Ей всего шесть лет, в ее возрасте надо чаще видеться с матерью.

– Ты же знаешь, что я не могу, – сказала Тереза, заламывая руки. – Я была бы счастлива жить с вами, но не могу.