Обратный отсчет: Равнина - Токацин

с ним и беззвучно выругался. Образец, привезённый из Сфена Воды, разрезала пополам тонкая трещина. Она прошла наискось, и цилиндр не упал — только слегка просел, но хватило бы лёгкого толчка, чтобы разломить его надвое.

— Мать моя колба… — Гедимин впился взглядом в соседний образец. Никаких трещин там не было, и даже сигма-сканер не нашёл следов повреждений. «Один минерал, одинаковые условия, одинаковые нагрузки… Как это может быть?»

— Кут’тайри, — он повернулся к жрецу, — ты камни не трогал?

«Защитное поле,» — пульсировало в мозгу. «Разрушить его он мог. Но обратно не поставил бы. Какое-то воздействие через каменный пол… можно передать его точечно? Второй-то камень не задело…»

— Я не смею вмешиваться в дела жрецов Пламени, — отозвался Кут’тайри; взгляд багровых глаз ничего не выражал.

— И никто не трогал их без меня? — Гедимин покосился на термометр. «Плюс восемьдесят. Кто полезет жариться живьём из-за бессмысленных камешков? Кто-то в скафандре — и с „арктусом“? Но тогда — зачем⁈»

— Ни рукой, ни словом, — отозвался жрец. — Разве что Икси мог подойти незамеченным. Если с камнями что-то не так, как тебе желалось, обратись к открывающим ворота — они повелевают тенями.

Гедимин подозрительно покосился на него, но не увидел и намёка на усмешку. «Шутки у местных…» — он досадливо сощурился и махнул рукой, восстанавливая защитный купол. «Так или иначе — камень раскололся. Причин я не вижу. Показать Вепуату — похоже, насчёт сопромата я не ошибался…»

На холме, покрытом защитными полями, свёрнутыми то в шар, то в трубку, сигма-сканер выдавал то белую, то чёрную рябь. Гедимин пересчитывал крупные непроницаемые силуэты. Среди стрелков на краю плато определённо был Кенен Гварза; у силуэта, найденного в бараке, пластины верхней обшивки были гладкими, без острых выростов. Третий сармат, покрытый перьями, сидел на полу в столярной мастерской, а рядом с ним, упираясь посохом в потолок, стоял хвостатый страж.

— Значит, обратно они не собираются? Там, на следующий торг? Или поедут своим ходом — посреди месяца Льда? — услышал Гедимин, пробираясь в мастерскую под слишком низкими потолками. Вепуат был озадачен и немного раздосадован.

— Кто же ездит посреди месяца Льда? — сильно удивился Хассинельг. Он стоял посреди мастерской, рядом с тремя волокушами Скогнов. Над двумя поднимались шатры аборигенов, третья была пуста — куда-то исчезли даже плетёные борта. Гедимин растерянно мигнул.

— Я часто бываю в Тоготе. Как соберутся торговать — приведу, — страж приоткрыл пасть в ухмылке. — Старейшины вчера шумели — мол, мало привезли. А как услышали про синвийские грибы, вообще взбесились. Так что — в следующий день Земли придётся их сюда тащить.

Он шумно вздохнул и щёлкнул хвостовой клешнёй.

— Как соберутся, предупреди заранее, — попросил Вепуат. — Сэта в месяце Льда тоже за шихтой не бегают. Если у них не будет запасов, тоготцы тут засядут до потепления… А, Гедимин. У нас тут убыль. Тоготцы вернулись домой.

— Их волокуша? — Гедимин кивнул на пустую «ободранную» повозку. — Или теперь наша?

Ничего особо забавного он не сказал, но усмехнулся каждый: Хассинельг — во всю пасть, Скогны — с опаской.

— Они сюда ещё двести раз приедут, — сказал страж. — Только дождаться тепла… Если бы припасы не кончились, они бы так здесь и сидели. Но тут уже старейшины не выдержали — погнали домой. Да… Что тут за разговор об измерении времени?

Сарматы переглянулись.

— Обычное измерение, — Вепуат выразительно пожал плечами. — Гедимин сделал песочные часы, чтобы рабочие не пропускали свою смену. Когда имеешь дело с Пламенем, нужна точность, плюс-минус полдня — не годится. Гедимин много чего умеет делать.

— Часы? — переспросил Хассинельг. — Это как тень от колышка? Или листья, меняющие цвет? Кьюссы ещё пускают щепку плавать, а воду сливают по капле. Про песок не слышал, но, верно, так тоже можно. Там ничего вертящегося нет? Тут, ты же знаешь, такое нельзя…

Гедимин сдержанно хмыкнул.

— Ничего там не вертится. Значит, на вашей планете часы есть? А тут, на Равнине, никто не отрывает голову часовщикам?

Хассинельг потёр кулаком длинный подбородок.

— Я тут, так-то, не с детства. Но о таких вещах не слышал точно. Спрошу у Руниена. Кьюссы, вон, все с головами. Никому не оторвало.

— А Джагулы из-за нелепого случая напуганы до полусмерти, — Вепуат недовольно сощурился. Гедимин покосился на Скогнов, прислушивающихся к разговору. Он ждал от них злорадных ухмылок — Джагулам тут явно никто не сочувствовал — но существа прижали уши, только самые кончики нервно подрагивали. «Мать моя пробирка! Теперь и эти туда же. Видели же, что от часов никакого вреда…»

— Кочевники! — Хассинельг махнул хвостом. — Что копьём не протыкается — значит, страшное. У Скогнов не так. Они любят новые штуки.

Гедимин оглянулся на Скогнов. «Непохоже.»

— Мастер Вепу-а, — вмешался один из аборигенов. — Откроешь для нас дом стекла? Теперь Тогот не занимает печь — отдашь её нам, ученикам из Синви? Хассинельг завтра приведёт ещё троих, они хотят учиться…

Вепуат пожал плечами.

— Приходите. Все четыре печи свободны. Если явятся ещё и Сэта, найдём им место.

…Из цеха доносился уверенный голос Ардана. Ученики из Синви и Сэви поделили между собой печи и, не тратя времени на ссоры, зазвенели мешками с шихтой.

— Надо бы выбраться за запасом, — задумчиво сказал Вепуат, открывая дверь склада. — По такому морозу на Сэта надежды мало. А мы не запаслись… Лежи-лежи, мы не за тобой.

Кут’тайри, не обращая внимания на его слова, отложил еду и поднялся на ноги. Город, хоть и изгнал его, кормить не забывал — каждый день присылал свежее мясо. «А ведь так и есть,» — внезапно понял Гедимин. «Каждый день — свежая тушка. Вчерашняя органика на такой жаре стухла или закоптилась бы. Копчёное вроде не жарят. Тут на улице, конечно, холодильник, но чтобы Сэта вылез под минус пятьдесят⁈»

— И правда, треснул, — Вепуат склонился