Либеллофобия - Н. Мар

— Значит, его засыпало? Но почему, ведь он знал об опасности?

— Мой ошейник начал садиться ещё в лагере. После первого боя батарейка сдавать начала. А перед отправлением так и забыли зарядить, но неужели я бы напомнил? К ночи мне удалось его снять.

Значит, Волкаш воздействовал на Ооинса диастимагией, чтобы тот — на свою беду — перебрался в самое опасное место.

— Под утро, когда уже можно было бежать, я бросил ошейник на землю и ударил там, где мрамонт сильнее размок. Ооинс не прогадал с местом! Жалею только, что не успел его вытащить, когда началось. Сам еле ноги унёс. И ещё жалею, что на спящих не действует диастимагия, уж я бы разделался с эзерами.

— Почему же ты меня не разбудил!

— Я искал тебя в темноте на ощупь, но не нашёл, крошка.

Правильно: ночью на мне была куртка Кайнорта, вот атаман меня и не нащупал.

— Бритц сразу засомневался, что ты погиб, — я усмехнулась. — Он не поверил, что ты мог поступить как идиот.

— Дьявол, а ты, значит, поверила, — Волкаш рассмеялся и растрепал мне волосы. — А ты как сбежала?

— Меня отпустили. Но самое главное, Кайнорт добыл Тритеофрен. Вторую треть. Кажется, синтофрен, он управляет ядерным синтезом.

— Это не страшно. Теперь эзеры способны отключить на Урьюи связь и электричество, что с того? Оружие-то останется.

— Но без электричества тартариды не взлетят. Бойня пойдёт на планете.

Повисла тишина, и только трейлер громыхал по барханам. В нём не было, кажется, ни одного винтика, не дребезжавшего что есть мочи. В кабине у Баушки Мац звенели талисманы, бусы, обереги.

— Тогда это задница. И всё автонаведение обесточат…

— Волкаш, скоро твоя остановка! — крикнула Мац, не отвлекаясь от дороги. — Шоссе впереди.

По правде, снаружи машина поднимала столько пыли, что ни дороги, ни остановки никто не разбирал, кроме Баушки, но на то она и звалась ведьмой, раз видела побольше прочих.

— Ты уходишь? — удивилась я.

— С нами связалась майор Хлой из разорённого бункера. Она набирает отряд для освобождения Граная от мародёров, там нужна моя помощь.

— А эквилибринт? Ты же хотел с него начать?

— Придётся отложить. Увы, в тюрьме десятки пленных, а в столице десятки тысяч.

Трейлер заглох носом вниз у подножья бархана. Такая у Баушки Мац была система торможения: встрять и раскочегаривать по новой. Я скатилась с сиденья в руки Волкашу, и, пользуясь неловким моментом, обняла его:

— Только давай там… поосторожней.

— Хорошо, крошка.

— Привет передавай майору Хлой.

— От кого? — хмыкнул атаман. — Да и ты её тоже не знаешь.

— Всё равно передавай.

Он спрыгнул с подножки, качнув кузов, обратился скорпионом и зашуршал прочь. Я пересела вперёд, ближе к кабине.

— Иди вон супа похлебай, — скрипнула Баушка Мац и поддала газу. Адская машина хрюкнула, расстреляла бархан из выхлопной трубы и покатилась.

— Отвези меня к эквилибринту.

— Чево?

— Кайнорт будет добираться к нему ещё сутки. А мы успеем к утру. Баушка Мац, пожалуйста, отвези. Мне очень надо.

— Вопрос жизни и смерти? — поддел Чпух.

— Да… там… мой самый дорогой человек. Хочу его вытащить.

— Из эквилибринта нельзя сбежать, Ула, — сказала Мац. — Так уж он устроен: и сама погибнешь, и других за собой утащишь.

— Но я же не могу не попробовать! Я же не могу!

Долго-долго звенели серьги и бусы. Долго скрипел бархатрейлер в пыли. Наконец болотная ведьма крутанула руль и послала волну песка в сторону.

— Тут быстрее, чем по шоссе. Обогнём Гранай и утром будем на месте.

— Спасибо, Баушка Мац! — я кинулась целовать её в щёки.

Чпух свесился с багажных антресолей и пялился на меня. А я на пыль за окном. Наверно, лампы в трейлере не светили с тех пор, как животные звались на «А».

— А ты назвала его по имени, — ядовито произнёс мальчишка.

— Исчезни.

Я не стала уточнять, кого Чпух имел в виду. Ещё не хватало придавать значение словам. Колёса зашуршали по-другому: Баушка Мац вырулила на окружную дорогу.

— А раньше только по фамилии.

Он опять. Не дожидаясь, когда отвесят оплеуху — он уже знал, я могла — Чпух смылся к себе на антресоль.

Глава 39

Третья треть

Позади стихал рёв бархатрейлера. Впереди солнце пускало лучи сквозь призму эквилибринта. Какой же он, мать его, был громадный. С городской квартал. А кратер, в котором он стоял, вместил бы целый Гранай.

Баушка Мац снабдила меня отмычками и дефицитным нейтроклем. Это был стеклянный шар величиной с глазное яблоко. Да, такие сравнения стали для меня нормой. Нейтрокль содержал алюминиевую пыль и был опасен исключительно для насекомых. При ударе об открытый участок тела стеклянная капсула разбивалась и глубоко ранила кожу. Алюминиевая пыль проникала в гемолимфу насекомого и реагировала с оксидом меди в составе гемоцианина, подрывая тело изнутри. Причём неважно было, в каком эзер обличии. Гемоцианин — аналог гемоглобина — присутствовал в их крови всегда. А Чпух (от всего сердца) обеспечил меня скепсисом и тревогой на всю дорогу.

Дойдя до кратера, я легла на живот и подползла к самому краю. Эквилибринт сверкал, как гранёный алмаз. Глубоко внутри темнели фигурки заключённых. Странно: Баушка Мац говорила, тюрьма непрерывно покачивается. Чуть ли не от каждого вдоха пленников. Но эквилибринт застыл. Я сползла ниже, свесилась и увидела, в чём дело. Гломерида подпирала основание тюрьмы. Вот дела! Без Кайнорта охранники расслабились и подогнали флагман, чтобы преспокойно дуться в квантовый покер.

Я обернулась пауком и спустилась в кратер. Его стены изрезали глубокие щели, в которых можно было спрятаться от эзеров. Солдаты не замечали ничего вокруг, и я проникла. В основании эквилибринта был только один вход. Просто незащищённый портал без дверного полотна. В обычное время тюрьме и не требовалась охрана, баланс справлялся лучше надзирателей.

Внутри лабиринта стены были совершенно прозрачные, но от волнения накатила клаустрофобия. Первый этаж состоял из одной пустой комнаты и двух лестниц. Выбрала левую, потому что… других идей не было. Второй этаж оказался паутиной коридоров разных форм и размеров. Какие-то вели в две стороны, какие-то в три, большинство закончились тупиком. Наконец я набрела ещё на одну лестницу. Не