Светоч Йотунхейма - Елизавета Алексеевна Дворецкая

– Хоть бы ему там остаться навсегда! – от души пожелала Рагнхильд.

Фьёр подмигнул ей, нажал на каменную стену ладонью… и исчез.

– Привет госпоже Мальфрид! – запоздало крикнула Рагнхильд ему вслед.

Прядь 49

В этот день у Рагнхильд хватало хлопот по хозяйству, но сосредоточиться на деле удавалось с трудом. Каждый миг она бросала взгляд на ворота, хотя Сигурд с самого утра выслал людей наблюдать за въездом в долину и за Тюрифьордом, если гости прибудут по воде. Желто-жемчужное платье ждало, разложенное в женском покое на лежанке. Рагнхильд била дрожь. Сегодня вечером, не позднее, она снова увидит его… или не его. Своего Сварта – или нет. Мог это все же быть Рёгнвальд? Ведь многое меняется, пересекая грань миров. Прибытие Гутхорма было словно привет от того самого Сварта. Но возвращение кольца противоречило ее надеждам, и Рагнхильд изводилась, не зная, что думать и чего ждать.

Возвращение Гутхорма и правда было приветом от истинного спасителя Рагнхильд. «Обещай мне, что сразу отдашь Сигурду его сына, а потом заведешь речь о сватовстве, – сказал Рёгнвальду Хальвдан, передав кольцо. – Лучше всего – прямо сейчас его и отправь. Пусть он станет гонцом, возвещающим о скором твоем появлении».

«Но вдруг Сигурд станет упираться… – заикнулся Рёгнвальд. – А мне будет уже нечем на него надавить».

«Героям несвойственна мелочность, – усмехнулся Хальвдан. – Пытаясь подстраховаться от отказа, ты испортишь все впечатление».

«А к тому же, – добавил Эльвир Умный, – если вы приедете сразу оба, Сигурд и девушка будут радоваться парню, а на тебя едва обратят внимание. Пусть они порадуются ему заранее и оценят твое великодушие и щедрость. Тогда, появившись позже, ты пожнешь дань их уважения и благодарности».

«И у тебя же есть кольцо, – добавил Хальвдан, видя его колебания. – Вместе с кольцом девушка дала твердое обещание выйти за тебя. Других залогов тебе не нужно».

Дозорные подали весть вовремя. Когда Рёгнвальд с небольшой дружиной, со стягом и скальдом, въезжал в ворота усадьбы, Рагнхильд, одетая в желтое платье и увешанная золотом из Йотунхейма, уже ждала перед очагом. Серебряная и медная посуда была заново начищена, по стенам в теплом покое развешаны длинные, узкие тканые ковры с избражением священных шествий. Ее руки, отягощенные браслетами и держащие пивной рог, слегка дрожали.

Теплый покой был набит народом: собрались все окрестные бонды, выдающиеся люди со всей области Хрингарики. За месяц рассказ о приключениях Рагнхильд в Йотунхейме широко распространился, и всем хотелось увидеть его героя. Ярко пылал высокий огонь в длинном очаге, озаряя длинные ряды оленьих и лосиных рогов, шкуры медведей, лосей, рысей и вепрей на стенах – добычу Сигурда конунга. Все было готово к пиру – к свадебному пиру Рагнхильд, как все считали. Вот-вот войдет ее жених…

Через открытую дверь долетел стук копыт и шум со двора, дружный гул приветственных голосов. Прозвучал рог – Рёгнвальд Достославный прибыл.

– А ну-ка подержи! – Рагнхильд вдруг всунула Элдрид в руки тяжелый рог, в локоть длиной, окованный узорным серебром.

– Ты не хочешь… – Элдрид, едва удерживая рог, вытаращила глаза.

– Я сейчас!

Рагнхильд быстро повернула свое кольцо самоцветами к ладони, потом снова взяла рог. Теперь постороннему взгляду перстень троллей предстал в виде тонкого ободка из золота, не привлекающего внимания среди других украшений. Рагнхильд нарочно надела все, во что ее нарядили в доме Микиль-Тролля: гривна на шее, браслеты на руках, перстни, золоченые нагрудные застежки, скреплявшие хенгерок[29], золоченые подвески в ожерелье между ними. Хенгерок, надетый поверх желтого платье из шелка, был выкрашен в золотисто-рыжий цвет, и все вместе придавало Рагнхильд вид солнечной девы с золотой кровью. Только вот руки ее в Среднем Мире больше не светились. Изнывая от волнения, она ждала первого мгновения, когда знатный гость войдет в эту дверь и их глаза встретятся…

Запели рога уже внутри дома. Сигурд конунг сидел на своем возвышении, Гутхорм стоял перед ним, а Рагнхильд – у очага, освещенная пламенем. Вошли люди: знаменосец, телохранители, гордый и довольный Тьодольв Скальд – он так весело глянул на Рагнхильд, будто хотел ей подмигнуть, но не посмел. Потом в дверном проеме показался мужчина в красном кафтане на меху, в куньей шапке. У Рагнхильд оборвалось сердце. Гость поднял глаза, и она увидела лицо Рёгнвальда. Его голубые глаза встретились с ее глазами… и душу залило острое разочарование. Вдруг захотелось заплакать – и вовсе не от радости. Рёгнвальд выглядел не хуже обычного – был ярко, нарядно одет, держался величаво и гордо. Длинно выдохнула рядом Элдрид – она нашла вид гостя восхитительным. Так почему же Рагнхильд померещилась неуверенность, тревога в его глазах?

Он поздоровался с Сигурдом и Гутхормом, конунг знаком предложил дочери выйти вперед. Рагнхильд сделала шаг, держа рог перед собой.

– Привет и здоровья тебе, Рёгнвальд! Мы рады видеть тебя в нашем доме. Благодарю тебя, что вернул нам моего брата Гутхорма.

– Это мой подарок… тебе…

Рёгнвальд окинул ее долгим взглядом и не сразу взял рог. В глазах его отражалось изумление, и это укрепило дух Рагнхильд, отогнало все сомнения. Ведь Сварт уже видел ее наряд и убор – на сорванной свадьбе с Хаки. Ему было бы нечему тут удивляться.

– Приветствую тебя, йомфру Рагнхильд. – Он слегка поклонился и взял рог. – Рад видеть тебя… снова… такой прекрасной.

Это не он. Голос не тот – более высокий и звучный, и выражение не то. Нет в нем того спокойствия, не равнодушного, а основанного на уверенности, всегда готового к усмешке, чего даже личина не могла скрыть. Обращается с Рагнхильд натянуто, хотя в домике Матушки Идис держался куда свободнее: не робел сам и не старался подавить ее своим величием.

Рёгнвальд отпил из рога, вопросительно поглядел на Рагнхильд… и она попятилась, отказываясь его целовать. Он помедлил: думал, не стоит ли настоять на своих правах гостя и жениха. Но, хоть он того и не знал, каждое его движение укрепляло убежденность Рагнхильд: не его глаза смотрели на нее из-под черной личины.

Гостя усадили на почетное место, Сигурд завел с ним обычный разговор о новостях. Начали пить: за богов, за предков, за добрый год. Люди за столами ерзали, желая скорее послушать о Йотунхейме, узнать, так будет свадьба или нет? Больше всего, конечно, это хотел знать сам Рёгнвальд, но только невежа сразу заводит