Судьба Одина - Скотт Оден

Манаварга представлял собой яркое сооружение из красной ткани в центре лагеря. Он выглядел почти безлюдным, если бы не пара охранников в красных плащах. Прищуренный взгляд Гримнира блуждал по лагерю, от края до края, из конца в конец… и именно там он увидел странное зрелище, которое возбудило его любопытство.

В конце лагеря он заметил павильон гораздо меньших размеров, того же цвета, что и плащи Истинных Сынов Локи. Павильон стоял в стороне от остальных, в направлении болот, граничащих с заливом Гьёлль, и кто-то изо всех сил постарался, чтобы он выглядел ненавязчиво и обыденно: белье было разложено сушиться, сбоку горел костер для приготовления пищи, окруженный тремя фигурами в темных плащах — эти каунары, казалось, не интересовались кровью и грохотом осады. Если бы это не было как-то связано с интригами Манаварга, он бы съел свой костяной глаз.

— Нашел тебя, подлец, — пробормотал Гримнир. — Но что ты задумал, а?

Повинуясь внезапному порыву, Гримнир покинул свой насест и стал спускаться по лесистым склонам холмов. Границы лагеря почти никто не охранял. Тем не менее, осторожность не помешает. Он пробрался в лагерь неподалеку от того места, где они, когда могли, хранили умерших, чтобы дождаться их возвращения. В одном месте он украл плащ с капюшоном, в другом — тяжелый черный лук. С ближайшего столба он стащил связку зайцев, связанных кожаным ремешком. И в мгновение ока превратился в обычного охотника, возвращающегося в свою палатку с куском мяса, чтобы поделиться им со своими товарищами.

Он добрался до задней части этого странного павильона — никто и глазом не моргнул. Избавившись от украденного плаща, лука и зайцев, он бочком протиснулся сквозь разрез в ткани… и оказался менее чем в футе от спины каунара в красном плаще и кольчуге. На долю секунды Гримнир разглядел одеяние этого воина — его меч в ножнах, огромный медный рог, висящий на перевязи, шлем со звериной мордой, привязанный к поясу, — и понял, что это Бёльторн, герольд Манаварга.

Бёльторн нахмурился, услышав его вторжение, и начал поворачиваться на звук.

Гримнир не дал ему времени среагировать. Одним плавным движением он запустил пальцы свободной руки в волосы Бёльторна, одновременно обнажив лезвие Хата, и нанес удар длинным саксом по затылку герольда. Это был быстрый и жестокий удар, который отделил череп каунара от позвоночника, оставив нетронутыми хрящи, мышцы и артерии шеи.

Не издав ни звука, герольд обмяк. Гримнир за волосы опустил его на землю и оставил умирать. Павильон разделял занавес. Гримнир подошел к нему и выглянул из-за складок ткани.

— Тайные собрания, так, Виночерпий? — услышал он резкий хриплый голос. — Что подумают другие Отцы, если ты будешь развлекаться с такими, как мы?

— Как обычно, Храуднир, они будут думать то, что я им скажу.

Гримнир увидел спину Манаварга. Стройный каунар сидел на одном из своих троноподобных сидений, в то время как пара несоответствующих друг другу скрелингов стояли у входа в павильон, настороженные и не желающие заходить дальше. Тот, кто, должно быть, был Храудниром, рассмеялся. У него была желтоватая кожа и бледный, похожий на щель рот, полный сломанных зубов. На нем не было кольчуги, только зеленая ткань и кожа грязного цвета, и он держал изогнутый и зазубренный клинок; кости пальцев, вплетенные в его вьющиеся волосы, щелкнули, когда он повернул голову, чтобы посмотреть на своего спутника.

— Гарн! Ты слышишь это, Лютр?

Лютр был коричневым, как опавшие листья, с безволосой головой, покрытой татуировками в виде головокружительного множества рун и сигилов. Его глаза были маленькими и свирепыми, а фигура — худой и костлявой. Плащ из волчьего меха, свисавший с его плеч, зашуршал, когда он наклонился вперед и сплюнул.

— Это то, чего ты хочешь от нас, нидинг? Нашего молчания и послушания?

— Ничего столь драматичного. — Гримнир увидел, как Манаварг повернул голову, рассматривая этих двух мятежных Отцов — равных ему под властью Отца Локи. — Я добиваюсь только краткого перемирия. Ваших клятв, что вы не будете помогать Кьялланди и не будете мешать мне. Просто позволите нам делать то, что должно быть сделано, без помех.

— Ты думаешь, что сможешь победить Кьялланди, да? — Лютр злобно улыбнулся.

— Он в меньшинстве и загнан в угол. Более того, моя ведьма сейчас в Каунхейме, разрабатывает способ взломать стены Ульфсстадира. Их время сочтено. Поражение Кьялланди предрешено.

— Смешно! — Храуднир рассмеялся, издав звук, похожий на болезненное сопение. — Знаешь что, Виночерпий? Я принимаю твое перемирие. Потому что я хочу занять место возле ринга, когда старый Кьялланди преподаст тебе урок войны.

— А ты, Лютр?

Костлявый лорд Скрелингсалра пожал плечами:

— Почему нет?

— Тогда наша встреча окончена. Я полагаю…

— Не так быстро, — прервал его Лютр. — Теперь наша очередь. Что насчет этого Чужака, о котором мы все время слышим, а? Как он вписывается в твои планы?

— Верно, — ответил Храуднир, щелкнув пальцами. — Я слышал, он победил Ганга, Ньола и лучших из твоих Истинных Сыновей почти в одиночку. И, как я слышал, единственная причина, по которой он не добрался до тебя, Виночерпий, заключается в том, что эта твоя ведьма вытащила тебя из огня.

Гримнир не мог видеть лица Манаварга, но он отчетливо слышал напряжение в его голосе и едва сдерживаемый гнев:

— Вас неверно информировали, братья. Этот Чужак, как вы его называете, был зверем Воющей Тьмы, который принял облик сына Балегира и был вызван твоим маленьким соотечественником, Лютр, — этим наглым червяком, Снагой. Идуна позаботилась об обоих проблемах.

Лютр сплюнул под ноги Манаваргу.

— Ну что ж, поздравляю твою ведьму. Жаль, что она не может использовать ту устрашающую силу, которой обладает, для решения проблемы местонахождения Отца Локи.

Гримнир подумал, что если бы можно было услышать медленную и злорадную улыбку, то в этот момент она звучала бы очень похоже на голос Манаварга.

— Возможно, она может, но я просто предпочитаю держать ее при себе. Возможно, она обнаружила, что все эти истории о Рагнарёке и Сумерках Богов были просто ложью. Истории, рассказанные для того, чтобы заставить нас вцепиться друг другу в глотки. Возможно, Настронд — это наша вечность, и мы сами должны сделать из него то, что хотим.

— Ты рисуешь мрачную картину, Виночерпий, — сказал Храуднир, качая головой. — В чем наше предназначение, если не в подготовке к Последней битве?

— Твое предназначение — служить, ты, грубиян, — прорычал Манаварг. — Ты просто слишком глуп, чтобы понять это. Что касается моего предназначения… мое предназначение — пра…

Гримнир услышал достаточно. Его рука высунулась из-за занавески, он сжимал в кулаке Хат. И так же быстро, как