Судьба Одина - Скотт Оден

— Ну? — раздраженно спросила Идуна. — Ты сможешь их удержать или нет?

— Их всего двое, — ответил Нагльфари, пожав плечами. — Но они не псы Храуднира или Лютра. Одного ты хорошо знаешь, это герольд Спутанного Бога, Гиф, сын Кьялланди. Другой — Чужак. И нет, я не могу их удержать. Те из моих парней, кто был в заливе Гьёлля, уже сбежали, чтобы не встречаться с ним снова. Остальные просто постоят в стороне. Они не проявят насилия и ничего не получат в ответ.

— Чужак, — прошипела Идуна, нахмурив брови. — Чужак… как это возможно? — Одежды из дыма и серебра зашуршали, когда она резко повернулась; набалдашник ее посоха хрустнул по холодному каменному полу, когда она вернулась туда, откуда пришла, в тень в задней части зала, где ступени, извиваясь, спускались по шахте, вырубленной в плоти Иггдрасиля.

Нагльфари повернулся, чтобы посмотреть ей вслед.

— Они пришли за тобой, ведьма. Что ты хочешь, чтобы я сделал?

Она отмахнулась от него, в ее жесте сквозило нетерпение:

— Беги или умри, полуэльф. Мне все равно. Пусть приходят. Я разберусь с ними.

В конце этих извилистых ступеней находилось святилище Идуны — склеп, высеченный в древнем сердце Старого Ясеня. Стены были гладкими, светлая заболонь смешивалась с темной сердцевиной дерева; ровно уложенные каменные плиты, на каждой из которых были выгравированы руны, знаки и обереги, образовывали прочный пол. Пламя свечей придавало насыщенному благовониями воздуху янтарный оттенок.

Идуна села на одинокое сиденье с высокой спинкой перед низким столиком. Перед ней, обрамленное вырезанными на камне рунами, покоилось Око Фрейи, зеркало из вулканического стекла. «Как это могло случиться?» — пробормотала она, разглядывая зеркало. Ее цитриновые глаза сузились. Минуты тикали. Внезапно она наклонилась вперед.

— Хугсья дроттнингар! Сина! Покажи мне Радболга, сына Кьялланди. Пусть он услышит мой голос. Сина, хугсья дроттнингар! Сина! — В ответ на ее приказ поверхность зеркала завертелась; зеркало осветило сияние его творения, поскольку оно родилось из расплавленной крови самой земли. В его глубинах сформировалось изображение, но ему не хватало четкости. Ему не хватало фокуса. Идуна не могла понять, что видит Око. — Сина, хугсья дроттнингар! — прошипела она.

Безрезультатно.

— Ты не можешь его видеть, — произнес знакомый голос у нее за спиной, — потому что он вернулся в землю, где ему самое место.

Идуна провела рукой перед Оком Фрейи; зеркало остыло, превратившись в простой инструмент из черного стекла. В его отражении она увидела фигуру своего старшего сына, Гифа. Он настороженно стоял неподалеку, сжимая в руке обнаженный меч.

— Ты, должно быть, считаешь меня чудовищем, раз я так поступила с собственной плотью и кровью, — сказала она.

Усмешке искривила его тонкие губы.

— Нар! Я всегда знал, что ты чудовище. Чего я никогда не знал, так это того, насколько глубока твоя ненависть к нам, к твоим детям.

— О, моим детям? — Идуна встала и повернулась к нему лицом. Они были одного роста, у них были такие же длинные челюсти и такой же пронзительный взгляд. — Моим детям? Вы никогда не были моими! Вы всегда принадлежали ему! Его маленькая волшебница, его маленький ярл, его маленький капитан! Ба!

— Возможно, потому что Кьялланди относился к нам не как к инструментам, а, скорее, как к плодам своей любви. — Она сделала жест, как будто взмахом руки с длинными пальцами могла отогнать эту мысль. Гиф зарычал. — Ты устроила засаду на Радболга, когда он шел по Дороге Ясеня?

— Он уже был ранен, — ответила она. — Ужален стрелой альва. Он попал в плен к охотникам на ветвях Иггдрасиля. Я просто помогла ему справиться с неизбежным, а затем сделала его полезным для меня.

Гиф шагнул к ней, едва сдерживая ярость:

— Он рассказал тебе о том, что обнаружил, так?

Идуна смотрела мимо него, и ее глаза превратились в щелочки желтого пламени.

— Где твой драгоценный Чужак?

— Отвечай мне!

— О, я уже знала, глупец! — выплюнула она. — Я со Старых времен знала, что стало с этим презренным божком, Локи! Леди Фрейя оказала мне честь, и я была с ней в тот день, когда они приковали этого острого на язык ублюдка к скале внутренностями его сына! И я все еще была бы рядом с ней, если бы вы, обманутые глупцы, проявили бы милосердие и умерли бы, когда вам было суждено!

— Мы? — проревел Гиф. — Ты была той, кто нас спас!

Идуна рассмеялась, и этот звук был похож на звон льда о каменную пирамиду.

— Я сама пыталась спастись, идиот. Я вызвала этот дверной проем, чтобы привлечь внимание леди Фрейи, возбудить ее любопытство. Разве она не богиня магии? Мне было наплевать, выживете вы или умрете. Но у вас хватило наглости выжить, сбежать в Мидгард, где договор между богами держал Одина в страхе. В своем гневе Всеотец предрек гибель нашему народу и тем самым подписал приказ о моей смерти. У леди Фрейи не было выбора. И это привело меня сюда. — Она подняла руки, указывая на склеп, но охватывая не только город, но и на остров вокруг них. — В Настронд. Терпеть унижение, прислуживая либо моему злобному тупице мужу, либо этому пьянице Манаваргу. Виночерпием, по крайней мере, было легче управлять.

— Ты могла бы рассказать нам все, что тебе известно. Об Отце Локи.

Идуна улыбнулась, как кошка, играющая со своей добычей:

— Возможно. Но я бы не получила удовольствия, если бы не украла у Кьялланди одну из его маленьких игрушек, так? Его драгоценного маленького капитана. Итак, где же этот Чужак?

Лицо Гифа окаменело, его голос стал смертельно хриплым:

— О, Гримнир — наименьшая из твоих забот, ведьма.

Как только Гиф угрожающе шагнул к ней, Идуна начала действовать. Со скоростью, не свойственной ее возрасту, ведьма схватила свой посох и метнула его в своего старшего сына, как копье. Когда посох покинул кончики ее пальцев, она выплюнула слово силы: «Стокква!» В ответ посох развалился на части на лету, превратившись в облако острых, как бритва, дротиков — деревянных щепок, которые могли проскочить через звенья кольчуги, пронзить внутренние органы и оставить жертву захлебываться собственной кровью.

У Гифа, однако, были свои хитрости. Он топнул подбитыми гвоздями сапогом и ответил своим собственным словом силы: «Стодва!» — проревел он.

Дротики повисли между ними, их движение вперед было прервано. Затем резким движением руки Гиф отправил их в стену, где они сломались и заскользили по прочной сердцевине Иггдрасиля.

Идуна приподняла бровь.

— Похоже, маленький ярл Кьялланди кое-чему научился. — Она сунула руку под одежду и что-то