Пересмешник на рассвете. Книга 2 - Дмитрий Геннадьевич Колодан

Друг Антуан издал долгий стон, попытался поднять руку, но бессильно уронил ее на грудь.

– Бомба? – не понял Флип. – Какая еще бомба?

– Какая-какая! – передразнил его Хавьер. – Самая настоящая, с проводами и прочими штуками. В чемодане.

И Хавьер счастливо заулыбался.

– Не понимаю. О чем он говорит? – заморгала Клара. – Бомба? В чемодане?

Антуан покачал головой.

– Да не дрейфь. – Хавьер сжал ладонь своего приятеля. – Они свои люди, мы на одной волне. Фея соли так вообще – у нее даже красный берет имеется… Черт! Даю слово, дружище: что бы ты ни задумал, я доведу дело до конца! Клянусь своими яйцами и всем, чем можно клясться. Только не умирай. Пожалуйста…

В этот момент от дверей послышался грохот. Клара тут же обернулась и увидела две фигуры, застывшие в пустом проеме. И, к огромному своему удивлению, узнала обоих.

– Радик? Вторник? Вы здесь?! Но… Вас послал Сильвия?

Однако те уставились на нее с тем же удивлением, во всяком случае Радик: у цыгана аж глаза на лоб полезли. Он поднял руку, указывая на Клару.

– Ты? Здесь?! Какого черта ты здесь делаешь?!

– Я здесь живу. – А что еще она могла сказать?

– Ну надо же, – проговорил Вторник. – Как удачно все складывается. Все узелки в один клубок – так говорят?

Он прошел вперед, осторожно ступая по выбитой двери и оглядываясь по сторонам. Круглые очки запотели, однако он не стал их протирать, а только сдвинул на кончик носа.

– Что тут у вас произошло? Такое чувство, что здесь взорвалась бомба… А! Привет, Бандикут, или как там тебя? Вомбат? Вечно я путаюсь в этих кличках.

Флип ограничился кивком, следя за перемещениями Вторника по фойе. А тот подошел к обгорелым останкам Бальяско и поцокал языком, остановился над бесчувственным Этьеном и тоже цокнул языком, глянул на Сесиль и Вильгельма…

– Ну вот, – обиженно протянул он, – мы опоздали. Все интересное уже закончилось!

Он брезгливо потрогал носком башмака нечто, что совсем недавно было частью огромной свиньи, а теперь не поддавалось никакому описанию.

– Бр-р! Так это была бомба? Я угадал? Никогда не доверял этим штукам: слишком ненадежные.

– Нет, – холодно сказала Клара. – Не бомба. Бальяско.

– Что? – переспросил топчущийся в дверях Радик, но уже совсем иным голосом.

– Бальяско, – повторила Клара. – Он…

И замолчала, не представляя, что тут можно сказать. Чтобы поверить в то, что здесь случилось, нужно было видеть все собственными глазами, а любые слова бесполезны. И зачем тогда сотрясать воздух?

– О! – сказал Вторник таким тоном, будто все понял, хотя ясно же, что не понял ничего. – Ну надо же…

Он снова подвигал башмаком один из кусков развалившейся свиньи, подозрительно похожий на человеческое предплечье. Впрочем, Клара знала, из какого материала Бальяско делал своих свиней, так чему удивляться?

– Потрясающе, – сказал Вторник, отходя в сторону. – Больше всего я поражен тем, как все сходится. А еще говорят, что совпадений не бывает! А может, и вправду не бывает? И то, что мы вас встретили, не совпадение, а закономерность? Как вы считаете?

– Никак, – ответила Клара, сверля его взглядом. – Я не понимаю, о чем вы говорите.

– В самом деле? Ну-ну… Ладно, как скажешь. Знаете, моя дорогая, я люблю играть с открытыми картами, так интереснее. Но мало кто это понимает.

Клара хотела сказать, что никакая она ему не дорогая, но промолчала.

– Так вот, – продолжил Вторник, незаметно подбираясь ближе, – о совпадениях и закономерностях. Так получилось, что именно в этом отеле мы договорились о встрече с нашим общим знакомым. Потому я и удивился, когда застал вас здесь. Удивился, но потом подумал: не совпадение – нет, закономерность!

Со счастливой улыбкой на губах Вторник поправил сползшие очки.

– Назначена встреча? С общим знакомым? – повторила Клара, не понимая, к чему он клонит. Рядом закашлялся Антуан.

– Ну да! Представляете? Истинное наслаждение смотреть на то, как все сходится и сплетается. Всего-то и нужно слегка подтолкнуть. Самую малость. А потом – хлоп! – и все получилось. Ну, красота же?

Клара обернулась. Заметно прихрамывая, Радик-Цыган вошел в фойе, деревянная нога застучала по мраморному полу. Он шел прямо, низко наклонив голову, и, в отличие от Вторника, не глазел по сторонам. Стук, стук, стук…

– Эй! – вскричал Хавьер. – Что тут происходит? Эй! Да я тебя знаю! Ты же сторож из зоопарка! Куда ты подевал слона? Где Соломон?

Радик не ответил. Он подходил все ближе и наконец остановился в полушаге от Антуана. Цыган так тяжело дышал, что казалось, будто он тоже задыхается и того и гляди начнет кашлять кровью.

– Что случилось? – тихо спросила Клара.

– Это он. – Голос Радика задрожал. – Это он! Думаешь, я не узнал его?

– Кто?

Цыган прочистил горло и сплюнул на пол.

– Капитан Тайной Жандармерии Антуан Варгас. Убийца.

Глава 88

Клара открывает глаза и оглядывается. Где она? Над ее головой – беззвездное черное небо, чернее самых густых чернил. Такое плотное, что его можно потрогать руками, и на ощупь оно как мягкий бархат. Но небо сверху, а снизу… песок. Струящийся красноватый песок. Он тоже мягкий, как на речном дне, но не влажный, а сухой. Клара зачерпывает его горстями и чувствует, как он струится между пальцами. Она не способна удержать даже песчинку. И тем не менее она не тонет в нем. Клара встает, и красноватый песок держит ее так же, как держал бы твердый камень. Идти по нему легко и приятно, знать бы только, куда идти.

Клара оглядывается, вертится волчком. Вокруг только черное небо и красный песок, во все стороны. Никаких ориентиров, нет даже линии горизонта. Никаких небесных светил или иных источников света, но здесь совсем не темно, Клара видит все столь же четко, как при ярком солнце.

Куда ей идти? Да и должна ли она куда-то идти или нужно оставаться на месте? Клара делает пару шагов, чтобы проверить, что из этого получится. Ничего не меняется. Текучий песок мгновенно затягивает ее следы – быстрее, чем они успевают появиться.

– Эй! – кричит Клара, но никто не отзывается на ее крик, даже эхо. Тишина такая, что хоть ножом режь. Клара делает еще несколько шагов, а потом срывается с места и бежит. Бежит и бежит, долго, не чувствуя даже тени усталости. Толкает свое тело вперед, пусть здесь и не