Восьмой район - Алиса Аве

Зенон схватил Кира за руку, другую протянул мне. Корректор вырывался, звал на помощь.

Прыжок. Кир принимает Карен.

Прыжок. Разговаривает с Анитой, лежащей на операционном столе.

Вспышка. Кир смотрит на себя, выползающего из-под разрушенной лаборатории в Восьмом районе.

Вспышка. Он наблюдает, как подвешивают к потолку оплетенную проводами и трубками девочку. Первая батарейка в его списке меняющих реальность.

Прыжок. Он проводит операции по корректировке поведения избранных, чтобы на верхних ярусах Ковчега им жилось мирно и спокойно.

Вспышка. Анита, еще не старая, пытается восстановить выжженную землю. Крохотный цветок вырывается из-под земли, но мгновенно чахнет. К ней бегут Стиратели.

Прыжок. Кир, Старший Стиратель без второй кожи, гладит капсулу, в которой лежит девочка. Юи выросла, и мы с ней одно лицо. И настоящий Кир плачет, глядя на меня, на дочь, на себя, расчерченного пальцами огня.

Вспышка. Старший Стиратель изучает данные монитора с моими показателями.

Вспышка. Из нее мы вышли с трудом. Зенона трясло, рябь ускорялась, он расщеплялся на части. Ковчег горел. Старший Стиратель смотрел прямо на корректора Кира. Так вот куда он показывал, умирая! «Найди меня настоящего!»

Вспышка.

Последняя петля выкинула нас к телу в зале кремации.

– Зенон! – закричала я. – Тебя разорвет.

– Пусть поймет. – Зенон оперся о ленту. Кремационная установка напоминала конвейер отходника. – Жаль, Мёбиус никогда этого не увидел.

Кир подошел к человеку под простыней.

– Я – это он, он – это я…

– В этом времени вы для всех – глава проекта «Декоративные дети».

Кир осторожно откинул простыню. Шрамы Старшего Стирателя побелели, Кир провел по ним пальцами.

– Вы хотите сказать, что проект «Декоративные дети» тоже придумал я? А я все удивлялся, откуда столько общего с моими идеями. И эксперименты с контролем населения… – Кир чуть обернулся. – Зачем мне это? Я никогда не стремился к власти. К совершенству… я мечтал помогать людям.

Он скинул простыню, перевернул тело. На спине у поясницы скукожилась маленькая родинка. Кир вытащил рубашку из брюк, повернулся.

– Такая была у моего отца и деда, наследственная.

Зенон застонал. Он держался из последних сил. Время требовало платы за прыжки.

– Скорее. – Я подскочила к Киру, натянула простыню на тело. – Он не выдержит. Ему надо отдохнуть.

Зенон чуть промахнулся, мы увидели себя, спешащих к Киру.

– Я сплю… – Кир выпустил руку Зенона. Его пошатывало.

– Ваш сон – наш кошмар, – еле выговорил Зенон.

– Он придет сегодня за ответом. Я приду.

– Да.

– Но он мертв, как такое возможно?

– Он умрет после своей самой главной речи. А произнесет он ее после вашего согласия. – Зенон говорил с закрытыми глазами.

– Что нужно от меня?

– Отказать ему.

– Разве это что-то решит? Вы убьете его, и ничего этого не случится. Зачем вы вообще пришли сюда, показали мне все это, если могли просто убить меня здесь?

– Это идея Яры. Она решила спасти вашу душу.

Кир посмотрел на меня.

– Зачем?

– Вы можете создать тот мир, о котором мечтаете, совершенный мир. – Я ухмыльнулась. Кажется, я научилась у Мёбиуса говорить красиво. – В котором не будет болезней, не будет потерь. И Восьмого района. Знаете, я очень люблю цифру восемь, а ее так использовали. Вы поможете мне снова полюбить ее. А еще вы можете помочь ему, – я указала на Зенона, – не сейчас, но через тридцать лет.

– О чем это ты? – Зенон открыл глаза, сфокусировал на мне взгляд. Он дрожал, время уже брало над ним верх.

– Мы справились, Зенон. – Я слегка потянула его за рукав и тут же пригладила ткань. – Я чувствую, что-то изменилось. Пусть вы не сказали вслух, Кир, вы уже решили. Зенон больше не будет перемещаться, его состояние стабилизируется, а когда вы наберетесь опыта, сможете изъять этот ген.

– Вдруг я захочу его использовать? – тут же спросил Кир. – Вы не допускаете подобного варианта?

Я покачала головой:

– Не думаю. Вы будете смотреть в зеркало и видеть человека в маске. Вы не захотите поменяться с ним лицами.

– Яра, что происходит? – Зенон тяжело дышал, он ловил мой взгляд, я отводила глаза.

– Я не часть этого мира. – Легче говорить в сторону, чем глядя ему в лицо. Легче промолчать, но он заслуживал правды. – Я появилась на свет из-за череды ошибок. Сейчас он стирает свои ошибки, как положено корректору. Значит, и меня… Я должна исчезнуть.

Зенон перехватил мою руку, сжал запястье:

– Но я ведь тоже ошибка. Я исчезну вместе с тобой.

– Нет. Ты останешься. Потому что мое желание, чтобы ты был. – Я осторожно коснулась его лица, обернулась к Киру: – И ты тоже. Я называла тебя Старшим Стирателем, корректором, чудовищем, жалким стариком, несчастным человеком, своим создателем и даже, – мне удалось пересилить себя, – отцом. Но всякий раз мне хотелось причинить тебе боль. Сейчас я хочу, чтобы ты помнил: только любовь делает человека сверхчеловеком. Она поднимает нас над слабостями и над судьбой. Я поняла это в месте, совершенно ее лишенном. Заполни пустоту в душе любовью, тогда Юи всегда будет жить, тогда не придется создавать меня.

Я повернулась к Киру спиной, прижалась к Зенону, расстегнула свой термокостюм, спустила до поясницы:

– Наследственная родинка Дары на месте.

– Юи, – прошептал Кир.

Зенон не шевелился, в его неподвижности я брала силу. «Не говори ничего», – мысленно молила я и отбрасывала желание стать с ним единым целым, увести за собой или остаться с ним в этом времени. Натянула костюм обратно, обернулась.

– Меня зовут Яра. Простите меня, Кир.

Он больше не Старший Стиратель, теперь нет. А я больше не Яра. Наша связь оборвалась.

Но оторваться от Зенона было сложнее, чем отказаться от себя. Он взял меня за руку. Я быстро поцеловала его:

– Не удерживай. Я здесь, – я указала на могилу, – меня не существует.

Мы будто становились невидимыми, как раньше.

– Когда встретишь Карен, передай ей планшет. Пусть узнает об Аните, о Ковчеге. Пусть прочтет нашу историю. Обещай, Зенон.

Он почти не дышал.

– Обещаю.

– Не оставляй Кира. Вы с ним связаны. Как и на Ковчеге, ты его правая рука. Обещай.

– Обещаю.

– В каком бы мире, в каком бы отрезке времени мы ни оказались… – Ах, Мёбиус! Он во всем прав!

– Я буду ждать тебя каждый закат под апельсиновым деревом, – прошептал Зенон.

– Если там не будет закатов, не будет ни одного дерева апельсина, приходи туда, куда позовет душа. Помни, это зову тебя я. Обещай.

– Обещаю…

Я не открыла Зенону лишь одной правды: