Опасные видения - Коллектив авторов

Ведь мы не заперты в бессмысленном кошмаре. Мы обитаем в реальном мире, где у событий есть объяснимые причины, а у причин есть следствия. У нас нет священной миссии и было бы смертельно считать иначе. Но зато у нас есть право на самосохранение. Давайте же разберемся, что именно мы хотим сохранить. И тогда здравый смысл и старое доброе чутье наверняка нас не подведут.

Получилась довольно мрачная проповедь к рассказу, который, в конце концов, задуман для развлечения. Куда лучше об этом высказался поэт Робинсон Джефферс:

«Да здравствует свобода и к черту идеологии».

«Пачка Банча»

Предисловие

Только у одного писателя в этой антологии сразу два рассказа, и – сюрприз! – это не я. Это Дэвид Р. Банч – автор, чьим творчеством я бесконечно восхищаюсь. И заодно автор, на удивление не получивший всего заслуженного признания. Впервые я прочитал рассказ Банча в красивом фанатском журнале Inside, который издает Рон Смит[119]. Он наткнулся на Банча (или наоборот) и заинтересовался его необычным стилем, поэтическим чувством, почти дадаистскими образами, что ему удавалось доносить в среде фэнтези и научной фантастики. Банч регулярно публиковался в Inside. Его творчество вызвало смешанный отклик. Отдельные проницательные критики (например, Джон Чиарди) комментировали его со знанием дела. Фанаты-шмуки[120] чесали в затылке и гадали, зачем тратить место на Банча, когда можно было втиснуть побольше превосходных анализов безынерционного двигателя из рассказов Эда Эрла Риппа[121] или тому подобного. Полдесятка лет назад рассказы Банча стала публиковать бывшая редактор Amazing Stories, прелестная и интеллигентная Селе Голдсмит-Лалли[122]. И вновь – фурор и смешанная реакция. Но Банч все-таки обрел дом. От Банча и Селе потребовалась немалая смелость, чтобы выпускать рассказы о Модеране – мире роботов. Это неприкрыто назидательные притчи – предостерегающий палец, тыкающий читателю прямо в глаз или нос. Я десять лет ждал, чтобы самому опубликовать Банча. Поэтому тут два рассказа – так сказать, пачка Банча.

Банч – уроженец Миссури. У него впечатляющее образование: отличник в старшей школе, стипендия в Центральном колледже Миссури, где он специализировался на английском и дополнительно взял курсы по физике и социологии, выпустившись с дипломом бакалавра естественных наук; затем – магистр искусств в Вашингтонском университете, где он сосредоточился на английской и американской литературе. Он даже шел на доктора наук, но сразу перед финальной полосой препятствий сбежал от написания диссертации в творческую мастерскую Университета Айовы. Там он ненадолго перевел дух и наконец покинул и эти священные чертоги Плюща, чтобы писать по-своему и когда захочется. Он так и не вернулся.

И это бегство ему как будто не повредило. Он издавал в более чем сорока журналах самую разную поэзию и рассказы. В основном – в «маленьких» или фантастических журналах. Из первых его можно прочитать в San Francisco Review, Southwest Review, New Mexico Quarterly, Chelsea, Perspective, Genesis West, The Smith, Shenandoah, New Frontiers, Simbolica, The Fiddlehead, Epos, The Galley Sail Review, Forum и множестве других. Он публиковался практически во всех существующих НФ-изданиях и пережил десяток остальных. Джудит Меррил трижды включала его в антологии «Лучшая НФ года». В этом году сборник его рассказов принят для издания в твердой обложке. Его стихи появлялись в еще большем числе журналов, готовится к изданию их сборник.

Банч – возможно, самый опасный визионер из всех здесь представленных. И был таким на протяжении всего творческого пути в спекулятивной литературе, а не просто расстарался сейчас по особому случаю, как некоторые другие. Он пишет энигмы, головоломки, вопросы, притчи о будущем. Он говорит загадками. И на пользу самому читателю будет их разгадать.

Случай в Модеране

Дэвид Р. Банч

Мы в Модеране редко живем между войнами, но тогда настало перемирие. Забарахлила пара Цитаделей на севере – кажется, какая-то поломка в транспортных конвейерах боеприпасов, – и мы все проголосовали за то, чтобы придержать войну на денек-другой и дать им время вернуться к пальбе. Не поймите меня неправильно – это вам не какое-нибудь умиление в цветочек, спортивное поведение или лицемерие в духе «возлюби соседнюю Крепость свою», как еще могло быть в Былые Времена. Это упертый здравомысленный компромисс с реальностью. Чем больше и лучше война, тем больше и лучше шанс изобильно ненавидеть и выиграть с почестями. Ни больше ни меньше.

Но, так или иначе, в перерыве между войнами я занимался мелочами за одиннадцатой, самой внешней стеной моей Крепости. Если по правде, в основном я рассиживался в своем мягкозадом кресле, нежился на мутном летнем солнышке за красно-бурым паровым щитом июля и командовал своим старшим оружейником. А он, так выпало, полировал почетную табличку, провозглашавшую на Стене-11, что наш замок – Цитадель-10 – ПЕРВАЯ В ВОЙНЕ, ПЕРВАЯ В НЕНАВИСТИ И ПЕРВАЯ ПО НАВЕДЕНИЮ СТРАХА.

Скучнело. Я имею в виду, унылое это дело – отсиживаться между войнами, повелевать полировкой табличек да дремать под фильтрованным летним солнцем. Из чистой тоски – и, наверное, потехи ради – я уже хотел встать и колотить своего оружейника новометаллической палкой-махалкой, начиненной свинцом. Не потому, что он плохо старался, сами понимаете, просто от нечего делать. От этого дурацкого и, пожалуй, бессмысленного, но не сказать чтобы неприятного расхода сил меня избавило движение на девятом холме слева. Я быстренько настроил свое широкодиапазонное модеранское зрение, чтобы фиксануть картинку, вскинул к глазам карманный скоп и увидел силуэт.

И еще какой силуэт! Я тут же разглядел, что это движение тех самых – людей? животных? ходячих овощей? ну, как назвать большинство мутантов, что нынче скитаются по сирому пластику Модерана? Когда он встал передо мной, я вдруг смутился. Как ни странно, мне почему-то стало совестно, стыдно, что он такой гнутый, и скрюченный, и рыхлый от мяса. Эх, ну почему они все не могут быть твердыми и блестящими от металла – и чистыми, как мы, хозяева Цитаделей, с самым минимумом мясожил, чтобы скрепить все вместе? Это же такая упорядоченная и счастливая от ненависти жизнь, – у нас, хозяев Модерана, столь сияющих и стальных в своей славе, с мясожилами редкими и незаметными, с новометаллическим сплавом в основе нашего телесного великолепия. Но, наверное, никуда не деться от низших форм жизни, от насекомых, которых нам положено топтать… Я