Опасные видения - Коллектив авторов

– Ах, верно. Они развратные, эти данскары. Бесстыдные, как тиркерцы. – Арпад достал с полки трубку и кисет табака. – Куришь?

– Нет, благодарю. – «В Утопии мы не оскверняем себя наркотиками».

Гончие приближались. Их хор рассыпался на недоуменное гавканье. Завопили горны. Арпад набивал трубку спокойно, словно сидел на представлении.

– Как же они сейчас ругаются! – ухмыльнулся он. – Надо отдать данскарам должное за поэтичность даже в божбе. И они отважны, спору нет. Я бывал там десять лет назад, когда воевода Бела посылал нас им на подмогу после потопа. Видел, как они хохочут, сражаясь с бешеной водой. И к тому же их братия давала нам прикурить в давних войнах.

– Как думаете, будут еще войны? – спросил Ясон. В основном он стремился избежать разговоров о собственных неприятностях. Он еще не знал, как отреагирует его хозяин.

– Не в Вестфалии. Это же столько труда требуется. А если молодую кровь не остужает дуэль-другая, так есть войны, куда можно пойти наемниками, – у варваров за океаном. А то и другие планеты. Мой старшенький так туда и рвется.

Ясон вспомнил, что несколько государств южнее собирают средства для космических исследований. Находясь приблизительно на технологическом уровне развития Америки, но без необходимости финансировать большие военные или социальные программы, они уже создали базу на Луне и выслали экспедиции на Арес. В свое время, думал он, они сделают то же, что сделали тысячу лет назад эллины, и превратят Афродиту в новую Землю. Но будет ли у них к тому времени истинная цивилизация – рациональные народы в рационально спланированном обществе? В этом он очень и очень сомневался.

Шум на улице поднял Арпада на ноги.

– Это за тобой, – сказал он. – Лучше отправляйся. Красный Конь доставит тебя в Варади.

– Данскары скоро будет здесь, – встревожился Ясон.

– Пусть их, – Арпад пожал плечами. – Я извещу соседей, а данскары не такие дураки, чтобы не принять это в расчет. Поругаемся, а потом выпровожу их со своей земли. Прощай, гость.

– Я… я хотел бы отплатить за вашу доброту.

– Брось! И так было весело. И к тому же шанс показать себя мужчиной перед своими сыновьями.

Ясон вышел. Его ждал вертолет – здесь еще не дошли до грави-технологий, – а пилотом был юный немногословный автохтон. Он рассказал, что он скотозаводчик и что это не столько услуга Арпаду, сколько ответ на дерзость норландцев, вторгшихся на землю Дакоти без спроса. Ясон был только рад, что его избавили от необходимости объясняться.

Аппарат со стрекотом поднялся в воздух. По пути на юг он видел скопления домов в деревушках, иногда – хоромы какого-нибудь магната, в остальном – только плодородные холмистые равнины. В Вестфалии, как и в Утопии, следили за численностью населения. Но вовсе не потому, что знали, что людям нужно пространство и чистый воздух, подумал Ясон. Нет, ими руководила жадность, к которой толкало обожествление семьи. Отец не желал делить имущество среди множества детей.

Солнце зашло, и над восточным краем мира поднялась почти полная луна, огромная, тыквенного цвета. Ясон откинулся на спину, чувствуя, как в костях отдается гул мотора, чуть ли не смакуя свое изнеможение, и пригляделся. Ни единого признака лунных баз. Чтобы увидеть, как Луна поблескивает из-за городов, нужно вернуться домой.

А дом оставался бесконечно далек. Можно добраться до самых дальних звезд, что уже замерцали в лиловых сумерках, – если бы получилось превысить скорость света, – но так и не найти Утопию. Ее отделяли измерения и судьба. Ничто, кроме варп-полей пахрониона, не перенесет его обратно через границы времени.

Он задумался почему. Пустые гадания, конечно же, но усталый разум находил облегчение в детских развлечениях. Почему Бог пожелал, чтобы время ветвилось вновь и вновь, огромное, темное, плодоносящее вселенными, аки Иггдрасиль из данскарских легенд? Чтобы человек реализовал весь заключенный в нем потенциал?

Не может того быть. Столь многие из них – чистый ужас.

Допустим, Александр Великий не оправился от лихорадки, свалившей его в Вавилоне. Допустим, вместо того чтобы всю свою долгую жизнь укреплять основы своей империи, – допустим, он умер?

Что ж, так и случилось – причем, пожалуй, чаще, чем не случалось. Там империи развалились в диких сварах за престолонаследие. Распались Эллада и Восток. Зарождавшаяся наука зачахла, перешла в метафизику, а в конце концов и в откровенный мистицизм. Агонизирующий средиземноморский мир растащили по кускам римляне – холодные, жестокие, прозаичные, претендовавшие на наследие Эллады, даже когда уничтожали Коринф. Еврейский пророк-еретик основал культ мистерий, который укоренился всюду, где люди отчаялись от такой жизни. И эта секта не знала терпимости. Ее жрецы отрицали все иные представления о Боге; вырубали священные рощи, выносили из домов идолов, казнили последних мучеников, чьи души были свободны.

«О да, конечно, – думал Ясон, – со временем и они утратили свою власть. Наука все-таки родилась – почти через два тысячелетия после нашей. Но отрава осталась: мысль, будто люди должны подчиняться правилам не только поведения, но и веры. В Америке это сейчас зовут тоталитаризмом. И из-за этого рождается их собственный кошмар – ядерные ракеты.

Я ненавидел ту историю – ее грязь, ее напрасность, ее уродство, ее ограничения, ее лицемерие, ее безумие. Вряд ли у меня еще будет миссия сложнее, чем притворяться американцем, чтобы изнутри узнать, как они выстраивают свою жизнь. Но сегодня… я жалею тебя, бедный изнасилованный мир. Не знаю, пожелать тебе скорой смерти, которая и так неизбежна, или надеяться, что однажды твои потомки с трудом добьются того, чего мы достигли еще в прошлой эпохе.

Здесь людям еще повезло. Признаю. Христианство пало перед напором арабов, викингов и мадьяров. А потом и Исламская империя покончила с собой в гражданских войнах, и варвары Европы шли дальше своим путем. Когда они пересекли Атлантический океан тысячу лет назад, у них уже не хватало сил на геноцид коренного населения – пришлось договариваться. Поэтому не было и промышленности, чтобы выпотрошить целое полушарие; а значит, они медленно врастали в землю, взяли ее, как мужчина берет невесту.

Но зато и эти темные чащи, скорбные равнины, безлюдные пустыни и горы, где пасутся дикие козы… и они вошли в их души.

Они навсегда останутся дикарями».

Ясон вздохнул, устроился поудобнее и заставил себя уснуть. Во снах он видел только Ники.

Там, где водопад отмечал начало навигации на великой реке, известной как Зевс, Миссисипи или Лонгфлуд, не мог не построить город народ земледельцев, не развивший воздушный транспорт, как в Утопии. А торговля и военная мощь привели с собой