Михаил Суслов. У руля идеологии - Вячеслав Вячеславович Огрызко

подхалимов, льстецов, а он это поощряет, ему это нравится. В газетах, средствах массовой информации и пропаганды процветает культ Хрущёва. В средствах массовой информации извращаются истинная обстановка и положение в партии и стране». (Хотя ради справедливости надо заметить, что «организатором» всей шумихи в газетах и средствах массовой информации и пропаганды являлся не кто иной, как сам Суслов.)»[279].

Обвинениями Хрущёва в создании нового культа Суслов не ограничился. Он припомнил ему и вмешательство в дела партии и государства членов его семьи: «Сигналам придаёте больше <значение>, – от семьи. Семейные выезды. Поездки Аджубея неполезны. Талантливый – <но> торопливость есть, шумиха в печати, самореклама, во внешней политике – апломб».

После этого взбунтовавшаяся партверхушка дала Хрущёву ночь, чтобы ещё раз обдумать своё положение и принять нужное решение – без всякой борьбы, добровольно уйти в отставку. Однако у инициаторов до конца не было уверенности в том, что Хрущёв не попытается апеллировать к оставшимся своим сторонникам и не обратится на радио или телевидение. Не поэтому ли они заранее верных Хрущёву председателя Комитета по радио Харламова и редактора «Правды» Сатюкова на всякий случай отправили в заграничные командировки (в частности, Сатюкова 11 сентября неожиданно для него послали во Францию)?

Не дожидаясь наступления утра и возобновления заседания Президиума ЦК, Брежнев распорядился взять под контроль все главные средства массовой информации. В частности, он дал команду вызвать к нему заместителя заведующего отделом по связям с компартиями соцстран Николая Месяцева, с которым уже провёл необходимую работу заотделом административных органов ЦК. Как Месяцев рассказывал в своей книге «Горизонты моей жизни», он явился к Брежневу в ночь на 14 октября. В кабинете сидели Демичев, Ильичёв, Подгорный и Косыгин. У Брежнева был только один вопрос: кто поедет на Пятницкую улицу помогать Месяцеву принимать управление Радиокомитетом. Подгорный напомнил, что вообще-то пропаганда – это прерогатива Ильичёва, а значит, ему и следовало везти на Пятницкую Месяцева. Ильичёв к этому был готов. (Это к вопросу о том, все ли недавние фавориты Хрущёва готовы были биться за своего бывшего шефа.) Единственное, что уточнил Ильичёв у Брежнева, – продолжать ли упоминать в эфире имя Хрущёва. Ему ответил Демичев: нет. Официально же отстранение Харламова и новое назначение Месяцева было оформлено постановлением Президиума ЦК через день – утром 15 октября.

Перед этим решилась судьба Аджубея. Ему об увольнении из «Известий» Ильичёв сообщил сразу после окончания вечернего заседания Президиума ЦК 13 октября. На его место противники Хрущёва прислали Владимира Степакова, который до этого занимал пост заведующего идеологическим отделом ЦК КПСС по сельскому хозяйству РСФСР.

Не стали заговорщики торопиться с перестановками лишь в «Правде». На время отсутствия Сатюкова там заправлял первый зам главреда Козев, который тут же изъявил желание присягнуть Брежневу.

Избиение Хрущёва продолжилось на Президиуме ЦК 14 октября в одиннадцать часов. По нему сильно прошлись, в частности, Полянский и Косыгин. Последний поставил Хрущёву в вину создание невыносимых условий для работы членов Президиума ЦК и издевательства над Сусловым (Хрущёв Суслова публично то хвалил, то нещадно ругал).

Кстати, Косыгин в своём выступлении поставил вопрос о необходимости создания в партии должности второго секретаря ЦК. Об этом известно по сохранившимся карточками заведующего Общим отделом ЦК Малина. Очевидно, Косыгин полагал, что пост второго секретаря как раз займёт Суслов.

По другой версии, вопрос о посте второго секретаря поднял Подгорный.

В обед 14 октября Хрущёв смысла держаться за свои посты уже не видел. Наконец он согласился на отставку. Но его и тут унизили. Текст первого заявления о добровольном сложении полномочий ему поднёс для подписи не кто-нибудь, а недавний фаворит Ильичёв, который поспешил присягнуть Брежневу.

Покончив с Хрущёвым и выпроводив бывшего лидера из зала заседаний, цекисты перешли к следующему важному вопросу – делению портфелей. Этим они занимались после обеда около часа. Данную часть обсуждения Малин в свои карточки не занёс. Шелест в книге своих мемуаров утверждал, что на заседании Президиума прозвучали три кандидатуры: Брежнев, Подгорный и Косыгин.

Существует также версия, что первым после ухода с заседания Президиума Хрущёва слово взял Брежнев и выдвинул на пост первого секретаря ЦК Подгорного, который тут же отказался, предложив в свою очередь кандидатуру Брежнева. Можно ли полностью ей доверять?

Летом 2021 года юрист Вячеслав Сысоев поведал мне совсем другую историю, случайно услышанную им ещё в 1982 году, когда после окончания Академии общественных наук он получил назначение в отдел писем ЦК на должность консультанта. Одна из новых коллег ему призналась, что осенью 1964 года в качестве сотрудницы общего отдела ЦК присутствовала на историческом заседании Президиума ЦК и запомнила, как сначала прозвучало имя Суслова, однако тот сразу от сделанного ему предложения отказался, выдвинув Брежнева. И кому верить?

Судя по продолжению, роли были расписаны именно между Брежневым и Сусловым. После заседания Президиума в шесть вечера в Свердловском зале Кремля собрался Пленум ЦК. Вступительное слово на нём произнёс Брежнев. А дальше почти с двухчасовым докладом выступил наш герой. Позже некоторые участники заседания Президиума ЦК утверждали, что для большинства партийной верхушки это было неожиданностью.

«Против ожидания всех нас, – рассказывал Шелест, – доклад поручили сделать Суслову. И это далеко не было понятно – ведь Суслов почти в последнюю очередь был информирован о предстоящих крупных политических событиях, он, по сути, никакого отношения не имел к составлению доклада… Брежнев не хотел сам выступить из-за «скромности». Можно было бы поручить выступить Подгорному, но последний отказался. Поручить сделать доклад кому-либо из молодых – этого Брежнев просто побоялся, опасен рост их авторитета»[280].

Свою версию позже высказал и Геннадий Воронов (он в 1964 году возглавлял правительство РСФСР). По его мнению, якобы Брежнев хотел повязать Суслова чуть ли не кровью: мол, Суслов до последнего побаивался выступать против Хрущёва, вот ему и поручили зачитать чужой доклад, чтобы отрезать пути к отступлению.

Шелест и Воронов явно заблуждались. У Суслова давно уже всё было под контролем. В том числе и подготовка доклада, в котором предполагалось дать обоснование необходимости отставки Хрущёва. Составлял «болванку» заведующий сектором радио и телевидения отдела пропаганды ЦК Александр Яковлев. Спустя много лет он сам признал своё участие в подготовке доклада для Суслова. На эту тему у него в нулевые годы даже состоялся разговор с политологом Сергеем Кургиняном. «Яковлев, – сообщил Кургинян в интервью журналисту Евгению Черных, – тогда сказал, что в 1964‐м Суслов ему поручил написать речь по случаю снятия Хрущёва. Ещё до того, как Никиту Сергеевича убрали. Фактически включил молодого Яковлева в заговор. Это же как близко надо было находиться к серому кардиналу Кремля, чтобы стать участником заговора»[281].

Правда, сам Яковлев в своих мемуарах уточнил, что Суслов поручил ему сочинить не доклад, а набросать