Сильный дух, спокойный разум. Настольная книга современного стоика - Анна Сергеевна Марчук

Подумайте, почему вы ненавидите, скажем, распущенность? Разве не потому, что какому-то маленькому, скромненькому уголку вашей души хочется позволить себе быть распущенным, но вы ему не разрешаете, потому что это плохо?

Вы сами похожи на этих людей, которых осуждаете, говорит Марк Аврелий. Даже если вы не впали в какие-нибудь заблуждения, то уж точно не чужды тому, что их порождает.

Важно признать свои настоящие желания и страхи, чтобы понять их и начать с ними работать. Я, как и все, сталкивалась со своей Тенью. Однажды я ужасно мучилась от внутреннего конфликта, пока не призналась себе: да, я завидую. Тогда я почувствовала облегчение. Теперь я могла рассмотреть это чувство, увидеть его причины и силу.

Чтобы решить проблему, нужно признать ее. Так же как с постоянными болями в животе: можно терпеть и убеждать себя, что ты просто съел что-то не то, а можно пойти к гастроэнтерологу, чтобы разобраться с причиной.

ПРАКТИКА С ЭПИКТЕТОМ:

Следи за собой

Эпиктет учит, что мы всегда должны быть настороже, оценивать себя: не допускаем ли мы такого поведения, которое осуждаем? Нужно следить за собой и спрашивать: «Неужели и я из этих людей? Как я себя веду? Поступаю ли я как мудрый человек? Поступаю ли я как человек владеющий собой?» [584]

ЧЕМ НЕ СТОИТ ГОРДИТЬСЯ

Люди легко готовы признать, что они робкие или жалостливые или что они ревнуют. Потому что считают, что в этом есть свое очарование. «Ах, я так его люблю, вот и ревную», «Ах, у меня такое мягкое сердце, я знаю, что это неправильно, но ничего не могу поделать…».

Вот она, ловушка.

Возьмем, например, жалостливость. Общество говорит: «Хорошо быть жалостливым, ты ведь всем помогаешь!» И это ужасно. Потому что жалостливость – это порок, который маскируется под добродетель.

Жалостливость противостоит справедливости. Жалостливый человек идет на поводу эмоций, он не слушает доводов разума. Что было бы, если бы судья выносил приговор так: «Ах, мне так жалко этого парня, у него такое несчастное детство! Да, он мошенник и обманул кучу людей, но он же просто несчастный мальчик, давайте его отпустим!»?

Или возьмем робость – вроде бы тоже не так плохо. Просто человек себя скромно ведет, вреда никому не причиняет. Но сильно ли робость отличается от трусости? Робкий человек не восстанет против несправедливости, не возразит. Робкий человек – это раб других людей, их угроз и своих страхов. Робость – просто красивое имя для трусости.

Эти «маленькие слабости», которые мы прощаем себе, «милые изъяны», похожи на жуков-древоточцев: сначала вы видите только крошечные дырочки, а через пару лет все бревно превращается в труху.

Мы дошли до того, что оправдываем свои злые дела этими «слабостями». «Да, я избил его, но ты же понимаешь, я так тебя люблю, что не могу не ревновать», «Ой, я не могу его наказывать, понимаешь, мне так его жалко становится, что я могу поделать, я не виноват!».

Но на самом деле ты виноват. Это твое решение, точно так же, как решение украсть или причинить боль. Ревность, робость и жалость – это такие же пороки, как лицемерие или злоба.

Эпиктет говорил, что причина таких ошибок – это путаница в том, что благо, а что зло. Поэтому стоики создали перечень добродетелей и пороков – чтобы мы могли разобраться в себе. Приглядитесь: вдруг и ваш «милый недостаток» окажется среди пороков?

ЧТО ПОЧИТАТЬ

Эпиктет, «Беседы»: книга 2, беседа 21.

Несвобода

Что делать, если ты физически несвободен? Несвобода бывает по разным причинам. Кого-то ограничивает коронавирус, кого-то тюрьма, кого-то инвалидность, кого-то возраст, а кого-то финансовые возможности… Есть множество ситуаций, когда вы можете оказаться в буквальном смысле слова заперты на замкнутой территории, откуда нельзя выбраться. Поговорим о том, как в такой ситуации научиться по-другому смотреть на жизнь и оставаться счастливым.

ЧТО ТАКОЕ ТЮРЬМА?

Эпиктет хорошо сказал: «Свободный – это тот, у кого все происходит в соответствии с его свободой воли и кому никто не может помешать. <…> А где человек находится противясь, это ему тюрьма» [585].

Я училась в одном из лучших вузов страны и иногда слышала от людей, что они чувствуют себя здесь словно в тюрьме. Моя знакомая живет в очаровательном маленьком городке и постоянно повторяет, что этот город ее тюрьма. Мой друг сравнивает свою работу с тюрьмой, ожидая конца рабочего дня с тем же чувством, как осужденный ждет свободы…

Эта их «тюрьма» находится не вне тела, а внутри него.

Музоний Руф несколько лет жил с другими ссыльными на крошечном пустынном выжженном солнцем острове и писал, что изгнание – не такая плохая вещь. Скудные условия жизни помогли укрепить здоровье и вылечить застарелые болезни у тех, кто привык к роскошной жизни, – ведь люди были вынуждены питаться скромнее, вставать и ложиться раньше, заниматься физическим трудом [586]. Музоний писал, что изгнание помогло его душе, потому что оно «доставляет больше досуга и больше возможностей учиться нравственно-прекрасному и упражняться в нем, чем прежняя жизнь. Ведь тогда то, что мнится отчизной, не налагает никаких политических обязанностей, не докучают ни родственники, ни мнимые друзья, которые хороши только мешать и отрывать от помыслов о лучшем» [587].

Если вы считаете какое-то место тюрьмой, то тюрьмой оно и будет. Если же вы попытаетесь найти в том, что происходит, внутренний смысл, то даже в самом ужасном месте вы сможете увидеть преимущества. Этот смысл не сделает вашу жизнь физически лучше, но он даст силы жить.

КОГДА ЛИШИЛИ ВСЕГО

Одна из самых горестных мыслей в ситуации несвободы – осознавать, что вы потеряли. Но это ловушка. Музоний Руф писал про изгнание: «Если даже для нас закрыта какая-то часть земли или для нас недоступно общение с какой-то частью людей, что в этом ужасного? Ведь когда мы находимся дома, мы же не пользуемся всей землей и не имеем общения со всеми людьми. Но ведь и сейчас, в изгнании, мы можем общаться с друзьями – я имею в виду с друзьями истинными, такими, которые заслуживают этого названия, ибо они не предадут нас и не покинут. Если же кто оказывается другом притворным и ложным, с таким лучше расстаться, чем быть вместе».

Даже если вы не свободны, зачастую все то, о чем вы тревожитесь, остается с вами – еда, постель, одежда, возможность созваниваться или переписываться с близкими. Когда и этого