Калевипоэг - Фридрих Рейнхольд Крейцвальд

Ветер стих, умолкло море,

Внемля рогу боевому:

Дали далям зов тревожный

Витязя передавали,

Чтоб народ его услышал

На морском прибрежье Виру,

На дорогах Ярва, Харью,

На лугах широких Ляне,

В Алутага, в дебрях Пярну,

На дубравных тропах Тарту.

«Туру-руру! Туру-руру!..»

Откликались боры, горы

На могучий зов тревоги.

Ветер затаил дыханье,

Бурное умолкло море:

Дали далям клич военный

Витязя передавали.

Сыновей в дорогу брали,

Старших в селах провожали,

Братья парились на печке,

Матери белье стирали,

Скакунов отцы ковали,

Дяди сбрую снаряжали.

Меч одно село точило,

А другое гнуло шпоры.

На дворе сестра рыдала,

На полу сестра другая,

В задней горнице — невеста.

«Туру-руру! Туру-руру!..» —

Рог взывал громоголосый.

Вторил рогу бор дремучий,

Горы зычно откликались.

Ветер затаил дыханье,

Бурное умолкло море,

Чуткие внимали скалы

Звукам зова боевого,

Грому Калевова рога:

Дали далям посылали

Несмолкающее эхо.

И гремело это эхо

На морском прибрежье Виру,

В селах Ярва, в долах Харью,

На полянах вольных Ляне,

Отзывалось в чащах Пярну,

Пролетало в Алутага,

По дубравным тропам Тарту,

До границ далеких Пскова.

Шумно реяли знамена,

За дружинами дружины

Шли топтать дорогу брани,

Путь кровавый ископытить.

По стране — по всем дорогам

Бодрые гонцы скакали,

Торопя неторопливых…

Тут сестра учила брата:

«Снаряжаю, братец милый,

Снаряжаю, наставляю:

Братушка ты мой родимый,

Как пойдешь дорогой смерти,

Как на поле брани выйдешь, —

Ты вперед не вырывайся,

Позади не оставайся!

Первых — стопчут, посбивают,

Отсталых — поубивают!

Ты кружись в ядре сраженья,

Стой поближе к знаменосцу,

Средние — домой вернутся!»

Женушка в углу стонала,

Так супруженька рыдала:

«Кто меня одну согреет,

В золотых сожмет объятьях?

Ведь ольха не приласкает,

Клен тоску унять не сможет

И березка не обнимет!»

«Тара-рара! Тара-рара! —

По горам, полям и дебрям

Громозвучно раздавался

Калевитян рог военный.

Ветер затаил дыханье,

В море умолкали волны,

Хмурые внимали скалы

Звуку зова боевого,

Гулким эхом откликаясь,

В дали отзвук посылая.

За дружиною дружина

По лесам и по долинам

На призывный голос рога

К сыну Калева спешили.

Калевитян сын могучий

Ехал на коне горячем

В глубину священной рощи,

К месту воинского сбора,

И трубил, не умолкая,

Рог от губ не отрывая,

Чтоб с пути не сбилось войско,

Чтоб в лесу не заблудилось.

В глубине дубравы древней

Птица Калеву пропела:

— Отточи свой меч тяжелый,

Острие копья стальное,

Прежде чем на поле выйдешь

Истреблять людей заморских,

Разрубать щиты и латы! —

Калевитян сын могучий

Внял совету мудрой птицы.

Добыл он точильный камень

И отбойник оружейный,

Отпустил-отбил он оба

Лезвия меча стального,

Крепко насадил копейный

Острозубый наконечник.

А меж тем на берег Эмы,

За дружиною дружина,

К Калеву сходилось войско.

Сулев-муж явился первый

С ополчением отборным,

Следом Олев со своими.

И богатырей сильнейших

Вскоре множество явилось.

Сотен шесть пришло из Виру,

Сотен семь — из Курессааре,

Сотен восемь — из Суоми.

На простор их вывел Калев,

На широкую равнину.

Перечел, число запомнил

Витязей в кафтанах черных…

Сбор тянулся дня четыре,

Наступил уж пятый вечер.

Солнце за лес закатилось,

Как отставшие от войска

Мешкатели подоспели.

Калевитян сын могучий

Стан воздвиг среди долины.

День он людям дал на отдых,

День — для снаряженья к бою,

А на третий, на рассвете,

Чуть на кровле дома Таары

Крыльями петух захлопал,

Рать пошла в поход великий,

Двинулась дорогой брани

К западу, с нагорий Таары.

Солнце полпути дневного

Не прошло, когда ударил

Долгий бой кровопролитный

С выходцами из-за моря —

В сталь одетыми мужами,

Что нагрянули нежданно,

На несчастье нашим землям.

Калев-сын неутомимый

С полдня до зари вечерней

Сокрушал мужей железных,

Вламываясь в гущу войска.

Пал скакун под ним к рассвету,

Конь не выдержал могучий

Испытаний тяжкой битвы.

Падали ряды слабейших

Сотнями на ложе смерти.

Вражеских мечей удары

Гибель сеяли повсюду,

Где ни рушились на темя,

Опускались на затылки.

Смертоносная секира

Сулеву в бедро вонзилась,

Мышцы до кости рассекла.

На землю с коня упал он,

На истоптанное поле.

Кровь клокочущим потоком

Побежала по долине,

Жизнь умчать спеша из тела.

А как только с поля боя

Был он вынесен дружиной,

К Сулеву склонился знахарь,

Заговариватель крови,

Боль унять жестокой раны,

Ключ кровавый запечатать:

«Кровь, о кровь! Ведь не вода ты!

Кровь, о кровь, ты влага жизни!

Что ж русло ты покидаешь,

Что уходишь из колодца?

Перед словом чародейным,

Перед светлым оком Таары

Затвердей комлем дубовым

В каменном ущелье жилы!..»

Но струею кровь хлестала,

Не послушалась приказа,

Бедренная не закрылась

Перерубленная жила.

Стал ведун тогда словами,

Тайными из самых тайных,

Стал железными словами

Запирать поток кровавый.

Затянул тесьмою красной

Он бедро поверх разруба,

А потом дохнул на рану.

Тут же кровь остановилась.

Снадобье он изготовил,

От смертельных ран лекарство,

Мазь из трав заговоренных,