Гадюка - Биннур Шафак Нигиз

– он не доносился ни из одной части дома. Моя рука повисла в воздухе, и я задействовал все свои органы чувств, чтобы просканировать каждый уголок. Ее горячее сердце нигде не билось, как будто остановилось или вовсе исчезло.

Я думал, что меня охватит гнев от мысли, что ее нет, но этого не случилось.

Я не знал, что чувствую. Чувство это мне было незнакомо.

Пытаясь разогнать свою собственную тьму, я горел ради нее. Знал, что мой пламенный свет не прогонит тьму, но я не ожидал, что она сбежит так скоро.

Эгоизм превращал меня в гребаного ублюдка.

Хотя моя кожа горела огнем, по венам растекался ледяной холодок, пробиравшийся до глубины души. Я замер. Она ушла. Исчезла? Биения ее сердца слышно не было. Оно молчало. И бьется уже далеко отсюда. Я не мог побороть чувство, которое стремительно неслось по телу. Оно вызывало у меня тошноту.

Я ненавидел это ощущение, хотел задушить его в себе, потому что оно путешествовало по моим жилам, потому что оно завладело мной, потому что оно пульсировало в моем сердце подобно крови.

Я чувствовал себя так, словно потерял того, кто мне никогда не принадлежал.

Я чувствовал, как мое сердце истекает кровью.

Я быстро обыскал весь дом, даже заглянул под подушки, пытаясь найти ее. Хотя она была не такой уж миниатюрной, в моих глазах ничем не отличалась от маленькой девочки. Тем не менее она была женщиной, соблазнительной женщиной, скрывавшейся за образом невинной малышки, с которой мне приходилось оставаться один на один. В ней было столько женственности, что мне хотелось навсегда запечатлеть ее образ в памяти.

Мой пульс заполнял собою весь дом, а ее пульс отсутствовал вовсе. Куда бы она ни отправилась, ее шансы на выживание были невелики. Останься она здесь, я бы никогда не причинил ей вреда, даже если бы знал, что в один прекрасный день она зарежет меня ножом для хлеба. Она знала это, поэтому продолжала провоцировать меня и бросать вызов. Теперь же я не знал, когда ее сердце перестанет биться в груди, но мне почему-то казалось, что времени у меня мало.

Я остановился. Не мог даже двигаться.

Не мог сделать ни единого гребаного шага. Меня словно парализовало. Мысли проносились в моей голове одна за другой, но я не успевал сосредоточиться ни на одной из них.

– К черту, – внезапно прорычал я и направился ко входной двери. Сердце бешено колотилось, будто собиралось взорваться в груди. Сколько у нее было времени? Сколько времени осталось у меня? – Кретин! Идиот!

Как только распахнул дверь, в мой разум ворвалось завывание метели.

Я остановился и направил органы чувств на улицы города. Мои уши прислушивались к голосам на одной стороне, глаза быстро следили за незнакомцами на другой, нос, впитывающий запахи, пробился сквозь толпу и уловил ее. Я схватился за перила крыльца, и белый снег хрустнул под моей смуглой рукой. Учащенное дыхание разрывало легкие.

Я будто создал огонь из собственного пепла.

Мне просто нужно было узнать, где она, и потом спокойно защитить.

Внезапно раздался истошный крик. Крик, вырвавшийся из ее белого горла. Я почувствовал, как все сдерживающие меня путы начинают гореть. Сердце заколотилось с такой силой, что от каждого удара сотрясалось тело. Зверь внутри меня открыл глаза и заглянул прямо в мою душу. Кожа пошла рябью, и каждая частичка была готова освободить место для зверя. Он рвался наружу, жаждал выбраться из меня, оставив после себя лишь пустой кокон.

Ее крик оглушил меня, но в то же время обострил все чувства.

Я спрыгнул с крыльца, и снег взметнулся вверх, подобно большой глыбе льда, упавшей в морскую пучину и поднявшей миллионы брызг. Снег облепил мое тело, а затем рассыпался по земле, когда я приготовился бежать. В тот момент, когда я уже собирался выпустить зверя, я увидел ее стройную фигуру. Она вырвалась из чащи леса и помчалась по белоснежному полю, постоянно оглядываясь назад и напоминая обезумевшую бурю.

Она бежала так быстро, словно убегала от самой себя. Когда она натолкнулась на меня, как будто желая смести со своего пути, я схватил ее. Зверь внутри меня был настороже, готовый вырваться и разрывать на куски любого, кто его напугает. Зверь был очень опасен.

Я не мог скрыть страха в своих глазах.

Даже если бы я знал, что такое страх, скрывать его было еще более бессмысленно.

Когда она подняла голову и посмотрела на меня кроваво-карими глазами, страх набросился на меня, словно хищник, и тревога вспыхнула в моем сердце.

– Медуза? – сумел спросить я. Мне не хотелось говорить, потому что я не мог контролировать голос. – Ты в порядке?

– Мне страшно, – выкрикнула она, и я понял, что это стало апогеем, что она вот-вот сорвется. Она взвалила на себя больше, чем могла вынести, и рухнула под тяжестью собственного бремени. Когда она внезапно обняла меня, по лесу разнесся звук моего сердцебиения.

Сначала стук моего сердца стер нас с лица земли, превратив лишь в размытые фигуры, а затем и наш образ замерцал, растекаясь во времени.

Я не мог оттолкнуть ее, поэтому прижал еще крепче к себе. Я не мог прогнать ее страхи, но мог подарить ей чувство безопасности, потому что здесь, в моих объятьях, было безопасно.

– Я видела ее чертовы глаза, – простонала она, задыхаясь от боли. Когда она прижалась щекой к моей груди и икнула, я стиснул зубы с такой силой, что подумал: они вот-вот раскрошатся, а сломать такие крепкие зубы было не так просто. – Я видела ее чертовы глаза! – О чем она говорила? Голова шла кругом. Я держал ее, но мне хотелось, чтобы в тот момент кто-то держал меня тоже. Эта мысль разозлила, но у меня в руке больше не было компаса, и гнев будто испарялся. По крайней мере в ее присутствии. Она смотрела на меня большими от ужаса глазами, а я просто смотрел на нее.

Она обратилась к единственному человеку, который мог ее защитить, и этим человеком был я. Она тоже знала это.

– И глаза того парня тоже видела. Они о чем-то говорили. Что сейчас я слаба и ничего не понимаю, что за мной охотится.

– Хорошо, – только и смог сказать я, крепче обнимая ее. Мне нужно было знать, что именно она видела. – Что ты видела?

– Я собиралась уйти. Собиралась сама о себе позаботиться. Собиралась умереть или спастись. – Каждое ее предложение пронзало меня подобно стреле с ядовитым наконечником. Как она собиралась