Империя боли. Тайная история династии Саклер, успех которой обернулся трагедией для миллионов - Патрик Рэдден Киф

информированием торговых представителей о том, что им не следует выдвигать необоснованные утверждения относительно ОксиКонтина. Но на практике Саклеры и руководство компании очень быстро вернулись к прежнему стилю[1619] продажи препарата. Торговые агенты продолжали рекламировать его как безопасный опиоид, который не вызывает зависимости. Компания продолжала распространять литературу[1620], содержавшую ложные утверждения о безопасности опиоидов и указывавшую, что у тех пациентов, которые замечают признаки зависимости и «ломки», просто «псевдозависимость». В Теннесси компания обучала своих торговых представителей «принципу ВЗС», или «всегда закрывайте сделки»[1621], цитируя реплику персонажа Алека Болдуина из фильма 1992 года «Гленгарри Глен Росс». Это фильм об использовании агентами по продажам шулерских тактик с целью обманом заставить наивных покупателей вкладывать деньги в бесполезную недвижимость. В своих записных книжках новые агенты старательно записывали: всегда… закрывайте… сделки.

Похоже, обязанность выплатить 600 миллионов долларов штрафа Саклеров не исправила. Семья и ее подручные продолжали придерживаться мнения Ричарда, что проблема не в препарате. Через год после судебного процесса, в мае 2008 года, сотрудники прислали Саклерам список «ключевых идей, которые срабатывают»[1622] в продвижении сильных опиоидов. «Дело не в зависимости, а в злоупотреблении, – внушала одна из них. – Это вопрос личной ответственности». В том же году компания распространила среди врачей брошюру[1623], в которой указывала, что зависимость «не вызывается лекарственными препаратами». Наоборот, «у восприимчивого индивидуума она возникает под воздействием лекарственных препаратов, чаще всего в результате злоупотребления». В другой рекламной кампании[1624] Purdue советовала пациентам, терпящим боль, «преодолеть» свои опасения насчет возможности зависимости. На совете директоров осенью того же года[1625] Саклеров проинформировали о том, что собственные данные компании по продажам показали злоупотребления и утечку ОксиКонтина «во всех Соединенных Штатах» и что доступность этого препарата и «практики выдачи рецептов» способствуют разрастанию этого феномена. На том же совещании сотрудники объявили Саклерам, что был учрежден новый конкурс «передовиков», чтобы стимулировать тех самых торговых представителей, которые делали все, чтобы расширять доступность и масштаб назначений этого препарата.

К 2008 году Соединенные Штаты бились в судорогах полностью развернувшейся опиоидной катастрофы, и люди начали говорить о ней как о кризисе общественного здоровья. Чума зависимости больше не ограничивалась сельской глубинкой. В январе смерть актера Хита Леджера[1626] от передозировки длинного списка обезболивающих, включавшего оксикодон, всколыхнула всю страну, создав новый уровень внимания к проблеме. Число смертей росло, и на Капитолийском холме сенатор Джо Байден созвал слушания[1627] по этой «тенденции, которая вползла в наши дома и сообщества по всей стране».

ОксиКонтин на тот момент был на рынке двенадцать лет. Торговым агентам Purdue, работавшим «в поле», не стоило никакого труда подмечать тревожные признаки незаконных практик выдачи рецептов. В 2008 году преступная группировка в Лос-Анджелесе[1628] рекрутировала пожилую женщину врача, Элеонору Сантьяго, слабую здоровьем и погрязшую в долгах, чтобы та открыла неподалеку от парка Макартура клинику-ширму под названием «Лейк Медикл». Сантьяго начала массово выдавать рецепты на ОксиКонтин. Только за одну неделю сентября она выписала рецепты на полторы тысячи таблеток – больше, чем могли продать за месяц иные аптеки. В следующем месяце общее число прописанных таблеток подскочило до одиннадцати тысяч. Непропорциональное большое число рецептов, выданных Сантьяго, приходилось на 80-миллиграммовые таблетки ОксиКонтина, самую большую из доступных дозировок. Эта же дозировка была самой популярной на черном рынке, где эти таблетки называли «восьмидесятками» и продавали по 80 долларов за штуку. К концу 2008 года Сантьяго выписала рецепты на 73 тысячи таблеток[1629] в общей сложности.

Пусть это было теневое предприятие[1630], но оно характеризовалось индустриальной эффективностью, которой было сложно не восхищаться. Члены преступной группировки приезжали на Скид-Роу в трущобах Лос-Анджелеса и рекрутировали бездомных, доставляя их микроавтобусами в «Лейк Медикл» и платя по 25 долларов каждому за прохождение липового обследования. Далее они везли каждого из этих «пациентов» в аптеку, предъявляли рецепт, только что выписанный доктором Сантьяго, и забирали пузырек ОксиКонтина-80, который затем продавали оптом наркоторговцам. Те выбрасывали таблетки на черный рынок по всему Западному побережью до самого Чикаго.

В стэмфордской штаб-квартире Purdue отслеживали эти заказы, используя мелкоструктурные данные, поставляемые IMS. Руководители компании видели эти сверхъестественные объемы рецептов, выдаваемых клиникой «Лейк Медикл», но и пальцем о палец не ударяли, чтобы это пресечь. В сентябре окружной менеджер Purdue по имени Мишель Ринглер[1631] посетила эту клинику вместе с одним из своих подчиненных торговых агентов. Снаружи здание казалось заброшенным. Но внутри они обнаружили маленький офис, битком набитый людьми. Впоследствии Ринглер сообщила, что стоявшие вокруг нее люди показались ей «только что вышедшими из окружной тюрьмы». Опасаясь за свою безопасность, она приняла решение уйти раньше, чем ей и ее агенту представилась возможность поговорить с доктором Сантьяго.

«Я совершенно уверена[1632], что это организованный наркокартель, – писала Ринглер комплаенс-менеджеру в Purdue. – Не следует ли связаться[1633] по этому поводу c DEA [Управлением по борьбе с наркотиками]?»

«Что касается доклада в DEA[1634], этот вопрос серьезно прорабатывается», – ответил ей Джек Кроули, комплаенс-менеджер из Стэмфорда. Но компания не стала сообщать о «Лейк Медикл» властям, несмотря на все жалобы – почти дюжину[1635], – которые начали поступать от лос-анджелесских аптекарей. Те делились собственными подозрениями в отношении этой сомнительной клиники. Purdue сделала вывод, что как минимум одна аптека, выполнявшая заказы для «Лейк Медикл», сама была коррумпирована и являлась составной частью наркокартеля. Но компания не предприняла никаких шагов к тому, чтобы прекратить поставки таблеток. Впоследствии Кроули признал[1636], что за пять лет, которые он проработал в Purdue, изучая деятельность подозрительных аптек, компания ни разу не приостанавливала поставки препарата.

Purdue действительно вела собственный тайный список потенциально проблемных врачей, выдающих подозрительные рецепты. В компании он был известен под кодовым названием «регион Зеро»[1637]. Администраторы отметили Сантьяго и внесли ее имя в этот список. Но компания ничего не сделала[1638], чтобы о подозрениях стало известно правоохранительным органам. Более того, о некоторой озабоченности ситуацией с «Лейк Медикл» Purdue сообщила властям только в 2010 году. К этому времени клиника была уже закрыта, а доктор Сантьяго и другие члены картеля – преданы суду. (Сантьяго признала вину в мошенничестве в сфере здравоохранения и была приговорена к двадцати месяцам тюрьмы.) Следователи напали на след «Лейк Медикл» без всякой помощи со стороны компании, обратив на нее внимание по наводке общественности. Джек Кроули отметил в одном письме, что правительству потребовалось «немало времени, чтобы накрыть[1639] этих шутников».

Один из адвокатов Purdue защищал поведение компании[1640], говоря, что отчеты о