Вячеслав Молотов. От революции до Перестройки. - Александр Владленович Шубин

Иден отвез Молотова и его сотрудников в Чеккерс, где для них был приготовлен особняк самого премьер-министра. Но Молотов вспоминал о пребывании там с разочарованием: «Какой-то небольшой сад. Небогатое старинное здание. Подарил, значит, какой-то старый дворянин правительству – пользуйтесь! Резиденция премьер-министра. Ванная есть, а душа нет. Вот я у Рузвельта был, я же ночевал в Белом доме. У Рузвельта устроено все по-настоящему, у него и ванна с душем»[816].

На начавшихся 21 мая переговорах с Черчиллем и Иденом (присутствовал также лидер лейбористов и будущий премьер К. Эттли) Молотов взял быка за рога: главное, что интересует советскую сторону – это второй фронт и советско-британский договор, признающий границы 1941 года. Иден решить этот вопрос не мог, но Черчилль-то может… В ответ британский премьер напомнил, как важно «идти в ногу с США» в политических вопросах. Территориальные требования СССР вряд ли найдут поддержку в парламенте, да и Атлантическую хартию, в которой говорится о недопустимости насильственной перекройки границ, нарушать нельзя. Молотов настаивал на своем: «Мы считаем нужным в первую очередь договориться с Англией…» и «главная роль в организации второго фронта падет на Великобританию». С Восточного фронта в этом году нужно оттянуть 40 дивизий.

Черчилль отвечал, что они изучают возможность высадки во Франции, но в этом году она маловероятна – до 1943 года не удастся подготовить достаточного количества десантных средств. Зато в 1943 году уж точно состоится успешное и грандиозное вторжение в континентальную Европу. Молотов без энтузиазма доложил ситуацию Сталину 23 мая: «Проявляя всякое личное внимание ко мне (завтрак, обед, длительная личная беседа до поздней ночи в Чеккерсе), Черчилль по существу двух основных вопросов явно не сочувствует нам»[817].

По поводу договора о послевоенном устройстве Европы Молотов снова дискутировал с Иденом. И с тем же «успехом». Он напомнил о предложении компенсировать Польше Западные Белоруссию и Украину за счет Восточной Пруссии и был в принципе согласен не определять пока советско-польскую границу. Как раз в это время Красная армия потерпела поражение под Харьковом…

В. М. Молотов, посол СССР в Великобритании И. И. Майский, премьер-министр Великобритании У. Черчилль, министр иностранных дел Австралии Х. Эватт и министр иностранных дел Великобритании Э. Иден в Лондоне. 22 мая 1942. [РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 1615. Л. 8]

Это не усиливало переговорные позиции Молотова, которому Черчилль объяснял, что высадка в Европе не должна быть авантюрой. Сталин в этих условиях не требовал от Молотова выдавливать из англичан уступки по послевоенным проблемам. Судьба будущей Европы сейчас решалась на поле боя. Поэтому главное – оружие: «В районе Барвенково и Изюма идут большие бои… Поставьте перед англичанами вопрос об усилении поставки истребителей, танков, особенно Валентина». В беседах с Черчиллем Молотов уделил особое внимание поставкам этих танков.

И. И. Майский, В. М. Молотов, К. Эттли, О. Литтлтон, У. Черчилль и Э. Иден в Лондоне на Даунинг-стрит. Май – июнь 1942. [РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 1615. Л. 10, 11]

Но Молотов, ориентируясь на прежние указания, придавал политической составляющей переговоров первостепенное значение. По словам Молотова и Майского, проект договора, предложенный Иденом, «объединяет неспорные части обоих обсуждаемых договоров. В нем нет ничего о границах СССР и о праве переселения в другую страну, но содержится мысль о взаимопомощи на 20 лет после войны… Считаем этот договор неприемлемым, так как он является пустой декларацией, в которой СССР не нуждается». В условиях тяжелой ситуации на фронтах Сталин решил, что сейчас важнее синица хороших отношений с британцами в руках, чем далекий журавль послевоенного устройства Европы с признанием новой западной границы СССР. Все равно этот вопрос станет актуальным, когда к этой границе подойдет Красная армия. Сталин ответил Молотову: «Мы его не считаем пустой декларацией и признаем, что он является важным документом. Там нет вопроса о безопасности границ, но это, пожалуй, неплохо, так как у нас остаются руки свободными. Вопрос о границах, или скорее о гарантиях безопасности наших границ на том или ином участке нашей страны, будем решать силой». Молотов тут же признал ошибку: «Принимаю директиву инстанции к руководству и считаю, что и новый проект договора может иметь положительное значение. Я сразу недооценил это».

Черчилль предложил Молотову после визита в США вернуться восточным маршрутом – снова через Лондон. Он явно надеялся, что, столкнувшись с позицией Рузвельта, которая мало отличается от британской, Молотов станет сговорчивее, и визит не закончится безрезультатно. Нарком не мог принять такое решение об изменении маршрута самостоятельно, и 24 мая Черчилль запросил мнение Сталина, которому идея понравилась: «Советуем согласиться на то, чтобы на обратном пути остановиться в Лондоне. Дела у Тимошенко пошли хуже. Он надеется выправить положение»[818].

«На следующей встрече с Иденом Молотов – он успел стать искушенным дипломатом – сделал вид, что он сам решил продолжать переговоры, опираясь на новый британский проект, а не на указания Москвы. Такая перемена, мягко говоря, смутила английскую сторону, учитывая ту враждебность, с которой он встретил их предложение накануне»[819], – пишет Дж. Робертс.

И. И. Майский, В. М. Молотов, У. Черчилль в Лондоне на Даунинг-стрит. Май – июнь 1942. [РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 1615. Л. 12]

В присутствии Черчилля Молотов и Иден 26 мая торжественно подписали «Договор о союзе в войне против гитлеровской Германии и ее сообщников в Европе и о сотрудничестве и взаимной помощи после войны», который подтверждал и заменял соглашение 12 июля 1941 года. Договор определял, что стороны не будут вступать в переговоры с гитлеровским или другим германским правительством, которое не отказалось от агрессивных намерений, а также с его союзниками в Европе. (Вопрос о Японии таким образом оставлялся в стороне). Нужно было продемонстрировать друзьям и врагам долгосрочность советско-британского союза – он заключался на 20 лет. Будущий мирный договор будет основан на принципах Атлантической хартии, а стороны после войны «будут действовать в соответствии с двумя принципами – не стремиться к территориальным приобретениям для самих себя и не вмешиваться во внутренние дела других государств»[820]. Территориальные приобретения сторонами понимались по-разному – для британцев точкой отсчета был 1939 год, для Молотова – 1941 год.

24 мая Молотова посетил де Голль. Он предложил «послать в СССР небольшую группу летчиков, чтобы принять хотя бы