Совращенный поселянин. Жизнь отца моего - Никола Ретиф де ла Бретонн

создает только прекрасное, посему вы так хорошо и изобразили меня и я должна быть вам тем более благодарна, особенно если вы признаетесь, что действовали по распоряжению маркиза. — Я сообразил, что такое предположение надобно подтвердить и, как только это сделал, мне было сказано много лестных и даже нежных слов; но я не решался принимать их за таковые и лишь сегодня утром узнал от Сюзетты (она, кажется, желает мне добра), что маркиз обратился ко мне с просьбой по воле самой маркизы, которая из приличия не решалась заговорить со мною о портрете; девушка сказала также, что маркиза относится ко мнекак нельзя лучше (это ее выражение). Поэтому в разговоре с маркизой я отчасти пустил в ход свое умение поволочиться, но со всеми предосторожностями, ибо хоть я и не знаю света, разум подсказывает мне, что вышестоящая женщина, влюбленная и желающая быть любимой, все же не терпит, чтобы поклонник пренебрегал расстоянием, разделяющим их, и что сокращать это расстояние и под конец свести его на нет — это удовольствие, которое она оставляет всецело за собою. И подобных поклонников немало — начиная с графа Эссекса{56}, возлюбленного королевы (на днях я был на представлении такой трагедии), и кончая поклонником рядовой мещанки, которого погубила преждевременная фамильярность.

Об успехах своих (если таковые последуют) я тебе напишу. Ах, кузен! Какое блаженство! Я не ведал его до сих пор — обладать женщиной, на которую и взора поднять не решался, подчинить ее себе, да и не одну ее, а в ее лице — целое надменное семейство, которое лишь с презрением посматривало на тебя... О, если мне удастся отомстить за сестру, то, будь уверен, я сделаю это наилучшим образом.

Сейчас я узнал от Юрсюли, что маркиз рассыпался перед нею в нежностях и делал весьма выгодные предложения[79]; сестра уверяет, будто он ничуть не возмутил ее, ибо выражался весьма почтительно и не столько требовал вернуться к прошлому, сколько старался сказать ей что-нибудь приятное; он просил верить, что чувство его внушено ее несравненной красотой... Неплохо было бы и для нее и для нас, если бы она придерживалась подобного образа мыслей пять месяцев тому назад!.. Тем не менее я очень рад этой перемене, ибо презренный Лагуаш внушает мне страшные опасения. Вот каковы женщины! Их сердце — лабиринт, из коего не выберешься. Они полны тщеславия и в то же время всегда готовы унизиться; у них ум, знания, благоразумие, но в тот момент, когда этого никак не ожидаешь, они вдруг все это опровергают и ведут себя как дурочки, невежды и сумасбродки. Никак не могу распутать такого клубка противоречий.

Прощай, любезный ментор, — мысли эти мне тягостны, более того, они тревожат и огорчают меня. Устремляюсь в твои объятия, — дружба излечивает все недуги.

ПИСЬМО CXIII

ОТ ГОДЭ К ЭДМОНУ

Мнение погибшего человека, который хочет, чтобы и другой погиб, проникшись безумием века сего

Вот ты и достиг той счастливой поры, какой я желал для тебя, но я никак не надеялся, что ты доберешься до нее так скоро. Одно только смущает меня: сумеешь ли ты закрепить свое счастье, сумеешь ли воспользоваться им? Ибо когда в молодого человека, выросшего в простой среде, влюбляется знатная женщина, ему всегда угрожают подводные камни, — а именно: он начинает забываться, становится дерзким п, следовательно, несносным. Я не подозреваю тебя в подобной мелочности и безрассудстве, но ты недостаточно снисходителен; чтобы господствовать над такими женщинами, надо пред ними пресмыкаться и в то же время избегать низости, которая может вызвать презрение. Сколь полезны были бы теперь дружеские советы. Сколь необходима тебе сейчас осторожность, сколь необходима ловкость! Первое и главнейшее правило, которого ты должен придерживаться, это, как я уже сказал, не допускать, чтобы почтительность превращалась в угодливость, — последняя будет напоминать возлюбленной о твоем низком происхождении; вместе с тем тебе не следует в манерах чересчур копировать непринужденность аристократов; пусть в чувствах твоих не будет излишнего благородства, ибо тогда скажут: «Как жаль, что он не знатного происхождения! Он занимает в обществе не то место, какое должен бы занимать», — а подобный отзыв только напомнит о вашем неравенстве. Придерживайся же золотой середины, учтивостью уподобляйся аристократу, но не слишком возвышайся над уровнем хорошо воспитанного и скромного мещанина.

Маркиза распахнет перед тобою дверь в высший свет, воспользуйся этим. Вот, наконец, увлечение, достойное тебя. Оставь, брось прежние, в том числе и свою сударыню Парангон с ее неприступной добродетелью, и маленькую Фаншетту, рожденную, чтобы стать голубкой какого-нибудь мещанина-домоседа, брось всех женщин и дев такого рода, в особенности же — подальше от тех, для кого любовь — ремесло, от всяких актерок, содержанок и т. п. Кроме того, теперь тебе нужно усвоить новую тактику: не принимай никакого вознаграждения за свои картины; всякий, кому платят, тем самым унижен; эта истина относится даже к поэтам: трудись, но как человек стоящий выше своей профессии, от этого твои произведения покажутся только более совершенными, и платить за них будут услугами, которые куда дороже денег. Но все же совершенствуйся, не приглушай своего таланта, но ищи успеха только у женщин, о других меценатах не помышляй; у тебя все данные, чтобы нравиться женщинам, — ты статен, привлекателен наружностью, изящество Адониса {57} сочетается у тебя с доблестью Алкида {58}, — подобный юноша в Париже, да еще в наш век, непременно найдет покровительниц. Но грош цена была бы моим советам, если бы я ограничивался задачей сделать из тебя всего-навсего великого живописца! Достаточно, если в живописи ты будешь тем, чем является Д***{59} в поэзии. У меня другие планы! Но, повторяю, остерегайся подводных камней! Всецело посвятив себя одной, ты можешь нажить опасных врагинь; надобно ловко изменять; теперь вечных привязанностей нет; любовь наших красавиц — вспышка, и она тем ярче, чем меньше воспламенившая ее искра и чем слабее дуновенье, которое гасит ее; поэтому избегай мимолетной ревности и вскоре непостоянство станет для тебя выгодным, ты станешь сам себе господин; ты уже не будешь любовником, зато, если хорошо будешь себя вести, сохранишь друга и покровительницу. Но вернемся к маркизе.

Не могу скрыть от тебя, до чего я польщен твоим приключением. Дабы подольше сохранить ее благосклонность, присматривайся к ее намерениям; льсти ее вкусам, поддерживай и удовлетворяй их все, вплоть до ее пороков, если можешь извлечь из них выгоду... Я предвижу, что