Никита Хрущев. Вождь вне системы - Нина Львовна Хрущева

ракет. У СССР не хватало финансов, чтобы их выпускать серийно, но первый секретарь рассчитывал взять Запад на испуг. Благодаря секретным разведывательным полетам U-2 США над советской территорией в Белом доме знали, что «ракетный прорыв» — это кремлевский миф. Теперь же Эйзенхауэр сомневался: а вдруг Хрущев не врет?

После полета спутника восторгу и гордости в СССР не было предела. Несколько ночей люди пытались разглядеть в черном небе его мигающую точку, и в городах шли праздничные гуляния, не уступающие фестивалю. Советы становились супердержавой.

Лев Арцимович, физик-ядерщик и знакомый Сергея Королева, отца практической космонавтики, считал советские космические свершения абсолютной заслугой Хрущева, и маме Юле много об этом рассказывал: «Конечно, он не изобрел полеты в космос — это, скорее, заслуга Берии — но он их организовал». Ракеты были предназначены для ядерных бомб, а не для научных спутников, хотя США уже их разрабатывали. Тогда Королеву пришло в голову, что для успеха нужна простейшая конструкция — аппарат так и назывался ПС-1, простейший спутник, — но изобретателю долго не давали взять важную ракету с военного дежурства под невоенный проект. А Хрущев верил в такие свершения — «был чувствителен к глобальным веяниям», говорил Арцимович. И разрешил, и говорил после запуска: «Утерли нос американцам! Им нужны авиаматки, а мы делаем ракеты! Никто не верил, что Королев запустит спутник раньше американцев. Их-то назывался „Авангард“. Они не сомневались, что они будут в авангарде, а не мы». Кстати, после запуска спутника американцы на всякий случай перестали летать вокруг Советского Союза с бомбами. А Никита Сергеевич сразу решил еще больше перегнать Америку.

«Теперь к 7 ноября, к 40-й годовщине революции, надо запустить что-нибудь новенькое!» — требовал-просил он Королева. Тот отказывался: за месяц невозможно. Даже если изобретем, не успеют сконструировать. Хрущев повернулся к кому-то из помощников: «Ваш кабинет?» — «Мой». — «Сергей Павлович, идите туда, звоните кому надо. Будут отказывать, скажите, ответят передо мной». И 3 ноября на орбиту вышел новый космический аппарат «Спутник-2», причем с живым существом на борту.

Через несколько часов после запуска «Спутника-2» собака Лайка погибла (в космические планы не входило ее возвращение живой), но стала советской героиней. А для Запада ее смерть стала пропагандистским подарком. Статьи о «самой несчастной в мире собаке» — они ее почему-то назвали Лимончиком — обсуждали варварскую жестокость русских — убийц во имя науки[559].

Хрущев же видел в этом мелкую буржуазную зависть и, всегда готовый продвигать превосходство коммунистической системы, теперь старался приурочить достижения советской техники к своим зарубежным поездкам, чтобы похвастаться перед хозяевами. На страх он давить тоже не забывал.

Через несколько дней после запуска спутника в интервью «Нью-Йорк таймс» он сказал: «Теперь у нас есть все, что нужно: ракеты дальнего действия, ракеты средней и ближней дальности»[560]. Он объяснил это необходимостью защиты СССР, потому что войну могут начать только империалисты. А «империалисты», в свою очередь, опасаясь Советов, кинулись все эти ракеты с еще большей активностью производить.

ВЗГЛЯД СОВРЕМЕННИКОВ

П. Е. Шелест:

Что касается ракет, то можно смело сказать, что если бы не Н. С. Хрущев, то, очевидно, мы бы на долгие годы отстали по ракетостроению от Запада. Он в вопросах строительства ракет был просто неистов, очень строго следил за развитием и спрашивал конкретно за дела. По этим вопросам очень много попадало Брежневу, и он очень боялся Хрущева. Но объективно надо сказать, что Хрущев, увлекшись ракетами, немного упустил развитие авиации, и впоследствии ему же пришлось исправлять положение.

Шелест П. Да не судимы будете: Дневники и воспоминания члена Политбюро ЦК КПСС. М., 2016. URL: https://royallib.com/book/neizvestno/shelest_da_ne_sudimi_budete.html [дата обращения: 20.07.2023].

Гонка вооружений официально, хотя и секретно, началась 6 октября: Советский Союз испытал мощный водородный заряд новой конструкции на большой высоте, а на следующий день американцы совершили атомный взрыв на полигоне в штате Невада.

Счастливая семья: А. И. Аджубей, Ю. Н. Хрущева, С. Н. Хрущев, Г. Шумова, Р. Н. Аджубей, А. А. Аджубей, Е. Н. Хрущева, Ю. Л. Хрущева, Н. С. Хрущев, Н. А. Аджубей, Н. П. Кухарчук

Огарево, 1957

[Семейный архив автора]

Объявив ракетное превосходство, успешно запустив спутник и фестиваль, победив «антипартийную группу» и устранив исходящую от Жукова угрозу, реальную или воображаемую, Хрущев впервые предстал полновластным лидером СССР.

25 марта 1958 года Президиум предложил ему остаться первым секретарем и одновременно стать председателем Совмина — премьером — вместо Булганина. Сначала он осторожно сказал, что «было бы лучше, если бы я остался только секретарем ЦК», но коллеги настаивали. И только Микоян, зная тщеславие своего друга, считал объединение должностей плохой идеей. Правоту Анастаса Ивановича Никита Сергеевич признал уже на пенсии: занимать оба поста было ошибкой, но в конце концов гордость и вера в себя взяли верх, и «здесь проявилась моя слабость»[561].

Постановление Верховного Совета СССР «Об образовании Правительства СССР — Совета министров Союза ССР» и о назначении Н. С. Хрущева его председателем

31 марта 1958

[ГА РФ. Ф. 7523. Оп. 76. Д. 9. Л. 14–17]

ВЗГЛЯД СОВРЕМЕННИКОВ

Из стенограммы заседания Политбюро ЦК КПСС от 12 июля 1984 года:

ЧЕРНЕНКО. Молотов сказал, что он не понимает людей, которые в силу обиды становятся в оппозицию. Он заявил, что осознал свои ошибки и сделал необходимые выводы. После нашей беседы Виктор Васильевич Гришин в горкоме партии вручил Молотову В. М. партийный билет.

…ЧЕРНЕНКО. Но вслед за этим в ЦК КПСС поступили письма от Маленкова и Кагановича, а также письмо от Шелепина, в котором он заявляет о том, что он-де был последовательным борцом против Хрущева, и излагает ряд своих просьб. Разрешите мне зачитать письмо Кагановича. (Читает письмо.) Письмо аналогичного содержания, с признанием своих ошибок, прислал и Маленков.

ТИХОНОВ. Может быть, пока с этими письмами ничего не делать?

ЧЕРНЕНКО. Пока мы можем в связи с этими письмами ничего не делать, а договоримся вернуться к их рассмотрению после XXVII съезда нашей партии.

УСТИНОВ. А на мой взгляд, Маленкова и Кагановича надо было бы восстановить в партии. Это все же были деятели, руководители. Скажу прямо, что если бы не Хрущев, то решение об исключении этих людей из партии принято не было бы. Вообще не было бы тех вопиющих безобразий, которые допустил Хрущев по отношению к Сталину. Сталин, что бы там ни