Потерпевшие победу. Советские либералы и крах демократии в России (1987–1993 годы) - Гийом Совэ

Лихачев придает большое значение нравственности, которую он рассматривает как привилегированное средство достижения естественной гармонии человека со своими собратьями и c природой. Для него нравственность является основой культуры, которую он понимает в широком смысле как духовное и эстетическое богатство народа. Другими словами, это «великая культура» в противовес потребительской и поверхностной массовой культуре капиталистических стран, которую он называет «антикультурой»[81]. В отличие от материалистической нравственной доктрины марксизма-ленинизма, которая видит в морали прежде всего отражение производственных отношений, Лихачев считает, что «мораль свойственна человеческой природе. Ее нормы незыблемы и вечны»[82]. Мораль и культура образуют духовную вселенную, которая делает возможными гармоничные отношения между людьми, а также отношения с природой. Лихачев сравнивает эту духовную вселенную с экосистемой[83] и предлагает называть ее термином «гомосфера», включающим в себя универсальную и природную совокупность, в которую вписывается творческая духовность человека[84]. Гласность и демократия, за которые выступал Горбачев, являются в его глазах условиями для осуществления этого типично романтического идеала. Демократия для Лихачева – это не просто институциональное устройство или формальная процедура; это «норма жизни, естественное и постоянное состояние общества, его дыхание»[85].

Чтобы бороться с моральной деградацией общества и способствовать созданию духовной атмосферы, свойственной демократии, Лихачев выступает прежде всего за пробуждение совести. Это главный аргумент статьи, опубликованной им в 1987 году под названием «Тревоги совести»[86], которая широко обсуждалась в то время. В ней академик описывает совесть, которая «всегда исходит из глубины души», как основное направление нравственного «очищения». Совесть, утверждает он, никогда не бывает ложной, и именно поэтому она может помочь советским людям преодолеть их «нравственный дальтонизм», который разучил их «различать цвета, точнее, отличать черное от белого»[87]. «Тревоги совести, – утверждает он, – подсказывают, учат, помогают не нарушать этических норм, сохранять достоинство – достоинство нравственно живущего человека»[88]. В свете совести нечестные поступки не имеют оправдания: кража есть кража, ложь есть ложь. Повторяя манифест Солженицына, но не цитируя его, Лихачев осуждает повсеместное распространение лжи и призывает сограждан поступать нравственно независимо от обстоятельств: «Что человеку важно? Как прожить жизнь? Прежде всего – не совершить никаких поступков, которые бы роняли его достоинство. Можно не очень много сделать в жизни, но если ты не делаешь ничего, даже мелкого, против своей совести, то уже этим самым ты приносишь колоссальную пользу»[89]. Конечно, признает он, следование своей совести может привести к тяжелым последствиям в морально деградировавшем обществе, но он утверждает, что «человек должен уметь жертвовать собой»[90]. В целом нравственная программа Лихачева состоит в очищении общества путем пробуждения совести каждого человека, содержащей моральные нормы. Программа, суть которой может быть сведена к очень популярному в то время лозунгу: «Начни с себя!»[91]

Националистическая интеллигенция и перестройка

Ставя во главу угла совесть, большинство националистических интеллектуалов были склонны возлагать ответственность за «негативные явления» советского общества на субъективные нравственные ошибки, не подвергая сомнению социальную и политическую систему, в которую они встроены. Реформаторам партии эта критика представлялась конструктивной, поскольку она расшатывала положение консервативных аппаратчиков, сопротивляющихся реформам. В 1985 и 1986 годах кампании по мобилизации нескольких националистически настроенных интеллектуалов на защиту окружающей среды и архитектурного наследия получили мощную поддержку властей. Самая важная из этих кампаний, которая объединила консервативных и либеральных националистов, была начата в 1985 году в националистическом журнале «Наш современник». Она была направлена против проекта по повороту сибирских рек для орошения сельскохозяйственных районов Средней Азии. Хотя изначально проект был инициирован маловлиятельным министерством, приказ о его отмене в августе 1986 года исходил от высших чинов партии, что послужило четким сигналом: руководители страны поддерживают мобилизованных писателей. За победой последовало назначение писателя Сергея Залыгина на должность главного редактора журнала «Новый мир» и присуждение престижной премии писателю Валентину Распутину. Еще одной боевой лошадкой националистической интеллигенции были защита и продвижение культуры. При непосредственном покровительстве Горбачева и его супруги в ноябре 1987 года был создан Советский фонд культуры, а его руководство было поручено Дмитрию Лихачеву. Как заявил директор Фонда в июле 1987 года, миссия последнего не ограничивается охраной культурного наследия и включает также моральное оздоровление страны:

Цель Фонда нам представляется как борьба за оздоровление нравственности и повышение роли духовности в делах и помыслах народа, в его запросах и интересах. Это возвышение тех ценностей внутреннего мира человека, которым в последнее время уделялось недостаточное внимание, т. е. понятиям добра, справедливости, порядочности, чести, деятельной любви к природе, гордости за Отечество. Духовность – вот стержень работы, на который должны опираться все идеи и планы Фонда. Дела в Фонде надо повести так, чтобы привлечь к ним как можно больше людей, чтобы это приобщение стало для тысяч и миллионов школой гражданственности[92].

По мнению Лихачева, Фонд культуры перехватил в определенном смысле факел нравственного воспитания из рук партии. Но вместо того, чтобы пытаться привить гражданам моральные нормы, заложенные в политической доктрине, нравственное воспитание направлено на то, чтобы пробудить вечные и естественные нормы, которые дремлют в каждом человеке, не прибегая к усилению контроля. Однако для многих консервативных националистов во главе с Бондаревым и Распутиным исправление нравов, напротив, требует усиления бдительности по отношению к девиантному поведению. С их точки зрения, недостаточно пропагандировать традиционные ценности, их необходимо также защищать от развращающего иностранного влияния. Используя впечатляющий образ, Бондарев сравнивает положение СССР на фоне западной культуры в 1987 году с положением Красной армии в июле 1941 года, когда страна, казалось, была на грани краха под натиском варварских сил, и предупреждает, что «если это наступление не будет остановлено, не наступит Сталинград, то национальные ценности, ставшие гордостью народа, будут опрокинуты в пропасть»[93].

Расхождение между консервативными и либеральными националистами по поводу отношений с Западом создавало растущее напряжение, которое привело к тому, что с конца 1986 года их политические пути разошлись. Первые сблизились с радикальными славянофилами[94] и заняли более критическую позицию по отношению к перестройке, в то время как вторые прекратили сотрудничество с «Нашим современником» и отказались от участия в собраниях Союза писателей России, где главенствовали консервативные националисты. Либеральные националисты приблизились к либеральной интеллигенции, которая зарождалась в то время как наиболее влиятельная ветвь интеллигенции. Либеральные интеллектуалы предлагают свое собственное понимание причин морального упадка и способов его преодоления, в соответствии с новым синтезом модернистских и романтических идеалов, заложенных в советской модерности.

Глава 2