Избранные труды. Том I - Олимпиад Соломонович Иоффе

которых имеется заключение экспертизы о пожизненной утрате ими профессиональной трудоспособности на 100 %. Суды на основе такого заключения обычно взыскивают в пользу потерпевшего полное возмещение также пожизненно. Между тем полная утрата трудоспособности по данной профессии отнюдь не означает, что отныне потерпевший может выполнять только неквалифицированную работу. Так, если токарь по металлу утрачивает один глаз, он признается полностью утратившим профессиональную трудоспособность. Следует ли отсюда, что никакой другой квалификации он уже приобрести в будущем не сможет? Факты говорят об ином. В результате проведенного в Ленинграде обследования установлено, что из 100 обследованных лиц, которые в течение длительного времени получали полное возмещение ранее утраченного ими вследствие увечья заработка, определенная часть приобрела новые специальности, нередко оплачиваемые по более высоким ставкам, чем размер прежнего заработка потерпевших. Выплата возмещения этим лицам в результате зачета приостановлена. В то же время значительная часть из числа обследованных, длительное время получая полное возмещение, нигде не работает, ведет разгульный образ жизни, а некоторые из них имеют по несколько приводов в милицию, привлекались к судебной ответственности и т. п. Таким образом, для наименее сознательных граждан возмещение ущерба, вызванного увечьем, которое по идее должно служить целям их материального обеспечения, превращается иногда в источник своеобразного «рентного» существования. При этом ни действующее законодательство, ни практика не только не решают, но даже не ставят этого вопроса. Представляется, что в целях его разрешения было бы желательно установить следующие правила.

Рассматривая дело по иску потерпевшего, полностью и притом пожизненно утратившего профессиональную трудоспособность, суд на основе данных о состоянии его здоровья, о его возрасте, а также на основе изучения всех иных обстоятельств дела, выслушав мнение самого потерпевшего, должен определить время, в пределах которого потерпевший мог бы приобрести новую специальность, если суд придет к выводу о наличии такой возможности. Вместе с тем необходимо установить те формы помощи, которые предприятие-причинитель могло бы оказать потерпевшему в этом деле, возложив на ответчика соответствующую обязанность одновременно с обязанностью по возмещению материального ущерба. Опираясь на эти данные, суд, по нашему мнению, обязан, даже при полной утрате профессиональной трудоспособности потерпевшим, ограничить выплату возмещения в его пользу соответствующим сроком, по истечении которого потерпевший вправе предъявить повторный иск. При рассмотрении дела по такому повторному иску суд должен выявить причины, вследствие которых потерпевшему не удалось приобрести новой специальности. Если это было вызвано объективными причинами или явилось следствием неоказания помощи потерпевшему со стороны предприятия-причинителя, иск подлежит удовлетворению с установлением нового срока. Если же виновен сам потерпевший, то в зависимости от конкретных обстоятельств дела объем возмещения подлежит уменьшению, а в некоторых случаях могут быть достаточные основания для полного отклонения иска.

Такая система, в полной мере обеспечивая материальные интересы потерпевших, в то же время будет стимулировать их к приобщению к общественному производству, если для этого имеются объективные возможности. Вместе с тем и предприятие-причинитель не сможет уже при этих условиях ограничиваться лишь выплатой денежных сумм в пользу потерпевшего, а будет обязано принимать все меры к тому, чтобы обеспечить его возвращение в коллектив тружеников социалистического общества.

Советское социалистическое государство, проявляя отеческую заботу о советских гражданах, обеспечивает полностью их интересы в случае инвалидности на основе не только правил гражданско-правового института деликтных обстоятельств, но и более широкой системы мероприятий, включая признание за гражданами конституционного права на материальное обеспечение за счет государства в случае болезни и потери трудоспособности (ст. 119 Конституции СССР).

Но было бы совершенно неправильно превращать факт потери трудоспособности в основание обогащения потерпевшего, а с другой стороны, еще более нетерпимыми являются судебные ошибки, отрицательно влияющие на объем возмещения, причитающегося потерпевшему. Только последовательное проведение в жизнь принципа полного возмещения, целиком удовлетворяя интересы потерпевшего, обеспечивает их правильное и гармоническое сочетание с интересами всего социалистического общества.

3

Принцип полного возмещения, как известно, применим лишь в отношении таких случаев причинения вреда, в которых отсутствует вина потерпевшего. При наличии же вины самого потерпевшего ответственность причинителя должна быть уменьшена в своем объеме. Верховный Суд СССР в постановлении Пленума от 10 июня 1943 г. дает по этому поводу следующее указание: «Когда по обстоятельствам дела будет установлено, что вред возник не только в результате неправильных действий причинившего вред, но и вследствие грубой неосторожности самого потерпевшего, суд может, исходя из принципа смешанной ответственности, возложить на причинившего вред обязанность частичного возмещения вреда в соответствии со степенью вины каждой из сторон».

Еще в 1926 г. по тому же вопросу было дано аналогичное указание в докладе ГКК Верховного Суда РСФСР, сформулированное следующим образом: «Поскольку причиненный ущерб является результатом неправильных, неосторожных или небрежных действий как причинителя вреда, так и потерпевшего, постольку ответственность за этот ущерб должна быть “смешанной”, т. е. она может быть возложена в равной или в той или иной мере и на причинителя ущерба и на потерпевшего».[542] В приведенном извлечении из текста доклада ГКК Верховного Суда РСФСР, к сожалению, отсутствует прямое указание на зависимость объема ответственности причинителя от степени его собственной вины и вины потерпевшего, как это сделано в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 10 июня 1943 г. Это обстоятельство до сих пор еще оказывает влияние на судебную практику по делам о причинении увечья.

Из изученных 58 дел, в которых имела место вина потерпевшего, суды лишь в решениях по семи делам применили правило о смешанной ответственности. Но и в этих решениях снижение ответственности причинителей не было произведено в соответствии со степенью вины потерпевшего, а согласно указаниям ГКК Верховного Суда РСФСР, наступивший ущерб распределялся в равных долях между причинителем и потерпевшим. Правда, в докладе ГКК допускается распределение ущерба не только в равной, но и в «той или иной мере». Но поскольку ГКК не формулирует основного принципа, в соответствии с которым ущерб в «той или иной мере» должен быть распределен, – принципа учета степени вины причинителя и потерпевшего, суды при смешанной вине исходят, как правило, из равенства долей. Практика эта в такой мере утвердилась, что, несмотря на вполне четкое и ясное указание, содержащееся по этому вопросу в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 10 июня 1943 г., суды и в настоящее время либо вообще не учитывают вины потерпевшего, либо сужают объем ответственности причинителя ровно наполовину, независимо от степени вины потерпевшего.

Устранение недочетов, имеющихся в этом вопросе, приобретает существенное практическое значение. Институт гражданско-правовой ответственности вообще, в том числе ответственности за причинение вреда, ставит своей задачей не только восстановление того положения, которое существовало до правонарушения, но и воспитание при помощи ответственности участников советского гражданского оборота. Вина как основание, как ведущий принцип ответственности имеет важнейшее значение для решения воспитательных задач, стоящих перед советским гражданским правом. Но эти задачи были бы невыполненными, если бы меры ответственности направлялись только против виновных причинителей вреда. Когда вина имеется на стороне потерпевшего, она также связана с определенным совершенным им противоправным действием. И если причинитель при этих условиях все же подвергается ответственности в полном объеме, то это, по существу, означает, что потерпевший, который совершил виновное противоправное действие, полностью от ответственности освобождается.

Снижение ответственности причинителя при наличии соответствующей вины потерпевшего уже потому является безусловно необходимым, что оно представляет собой не что иное, как ответственность потерпевшего за совершенное им правонарушение, хотя его ответственность и не выражается в обычной для гражданского права форме возмещения ущерба.

В то же время снижение ответственности причинителя при наличии вины потерпевшего должно производиться не автоматически – ровно на 50 %, как это сделано в изученных нами судебных решениях, а с учетом степени вины потерпевшего, ибо если виновен не только причинитель, но и сам потерпевший, снижение ответственности причинителя сообразно со степенью виновности каждого из них не только допустимо, но и является совершенно обязательным, поскольку лишь при этом условии распределение ущерба можно признать вполне обоснованным, соответствующим воспитательным задачам советского гражданского права.

Необходимо остановиться еще на одном вопросе, связанном с общей проблемой объема ответственности причинителя увечья. Мы имеем в виду ответственность за случайный вред, причиненный источником повышенной опасности лицу, застрахованному причинителем.

Как известно, в изъятие из общего правила ст. 404 ГК, которая не связывает ответственность за причинение вреда с виною причинителя, ст. 413 ГК устанавливает, что «лицо или предприятие, вносящее страховые взносы за потерпевшего