Избранные труды. Том I - Олимпиад Соломонович Иоффе

со ст. 403 ГК, требовать возмещения убытков, исчисляемых в соответствии с ценами на заготовленный лес. Поскольку квалификация правонарушения оказывает влияние как на объем санкций, которым подвергается правонарушитель, так и на объем возмещения, взыскиваемого в пользу колхоза, этот вопрос должен получить правильное и законченное разрешение. Совершенно недопустимы своеобразные половинчатые решения, которые иногда встречаются в судебной практике по рассматриваемым делам.

Так, прокурор Тихвинского р-на в защиту интересов колхоза «Общий труд» предъявил к Лесхозу, который без согласия колхоза выдал Тихвинскому Леспромхозу порубочный билет на колхозный лес, иск о взыскании 37 320 руб., т. е. десятикратной попенной цены порубленного леса. Народный суд решением, утвержденным ГСК Ленинградского областного суда, взыскал 3732 руб., т. е. единократную попенную цену порубленного леса, возложив обязанность по уплате этой суммы колхозу не на Лесхоз, а на Леспромхоз, который в действительности совершил порубку. Между тем такое решение нельзя признать правильным, ибо если здесь имело место лесонарушение, следовало подвергнуть виновника ответственности в десятикратном размере со взысканием 9/10 присужденной суммы в доход государства, а если, напротив, суд пришел к выводу о том, что действия ответчика должны быть квалифицированы по ст. 403 ГК, в пользу колхоза следовало взыскать гораздо большую сумму, определяемую по ценам на заготовленный лес.

Представляется, что в решении этого вопроса надлежит различать порубку леса, произведенную без порубочного билета и при наличии билета, но с несоблюдением некоторых других правил, например правил о порядке выдачи и получения билетов на порубку леса в колхозных лесах или о точном определении делянки, на которой согласно билету должна была производиться порубка, и т. п. В последнем случае имеет место не лесонарушение в специальном значении этого слова, а причинение вреда, и потому возмещение должно определяться, по нашему мнению, в соответствии с существующими в данной местности ценами на срубленный лес.

Анализируя преимущества, установленные в области охраны некоторых видов колхозной собственности и заключающиеся главным образом во введении в этих случаях штрафной ответственности, нельзя не учитывать вместе с тем и того обстоятельства, что штрафная ответственность способна обеспечить определенный правовой и хозяйственно-политический эффект лишь в качестве исключительного, но отнюдь не всеобщего правила, как и, с другой стороны, правило о штрафной ответственности, вполне оправданное и обоснованное в одних исторических условиях, нередко утрачивает свой практический смысл в новой исторической обстановке. Иллюстрацией к этому положению могли бы служить нормы об ответственности лиц, виновных в падеже колхозного скота и лошадей.

Устанавливая в условиях военного времени ответственность за гибель этих животных в размере их трехкратной стоимости, закон преследовал прежде всего предупредительные цели, связанные с задачей повышенной охраны лошадей и скота в обстановке, которая способствовала их падежу. Только этим и можно объяснить тот факт, что названные нормы получили применение на практике к ответственности не любых виновников падежа перечисленных животных, а лишь колхозников и рабочих совхозов, т. е. тех, кто в первую очередь и в виде общего правила осуществляет уход за лошадьми и скотом, принадлежащими колхозам и совхозам.

В настоящее время в свете выдвинутых партией и правительством задач в области подъема животноводства борьба с падежом лошадей и скота не только продолжает оставаться актуальной, но и возросла в своем значении. Однако обстановка, создававшая ранее повышенную опасность их падежа, отошла уже в область прошлого. Улучшение ухода за скотом, возведение для его содержания специальных построек, отепляемых в зимнее время и содержащихся с соблюдением специальных санитарных правил, научно обоснованная постановка питания скота, своевременная заготовка кормов, особенно высококалорийных кормов, – все это не может не способствовать уменьшению отмеченной опасности даже по сравнению с довоенными годами.

В связи с этим и возник вопрос об изменении соответствующих правовых норм, потребность в котором давно уже испытывала судебная практика. Достаточно, например, сказать, что несмотря на недопустимость применения в виде общего правила ст. 411 ГК РСФСР к случаям повышенной ответственности суды нередко применяли эту норму при разрешении дел данной категории, сокращая таким способом объем ответственности причинителя до пределов однократной стоимости погибших животных. Так, рассматривая дело по иску колхоза «Коммунар» Всеволожского р-на, Ленинградский областной суд уменьшил сумму возмещения, причитавшегося с Д. и М. за падеж 9 телят, с 32 827 руб. до 5550 руб., применив ст. 411 ГК. Обстоятельства другого дела состояли в том, что М., член колхоза «Коммунар» Капшинского р-на, изъявил желание убить медведя, который ходил на колхозные поля, повреждая посевы, но, выйдя на охоту в ночное время, выстрелил в колхозную лошадь, которую в темноте он принял за медведя. Колхоз предъявил к М. иск в сумме 6600 руб., а суд, применив ст. 411 ГК, взыскал 2200 руб., хотя, ввиду полной невиновности причинителя, его следовало бы вообще освободить от ответственности.

В настоящее время нормы о материальной ответственности лиц, виновных в падеже принадлежащих колхозам и совхозам скота и лошадей, подверглись весьма существенным изменениям в сторону смягчения этой ответственности. Действующим законодательством установлено, что:

а) при предъявлении иска к лицам, виновным в гибели крупного рогатого скота, свиней, овец и коз, принадлежащих колхозам и совхозам, сумма убытков должна определяться в размере однократной стоимости скота по закупочным ценам, а при гибели племенного и местного улучшенного скота – по ценам на племенной и местный улучшенный скот;

б) при предъявлении иска к лицам, виновным в гибели лошадей, принадлежащих колхозам и совхозам, сумма убытков должна определяться в размере однократной стоимости лошадей по ценам, установленным областными и краевыми исполкомами и Советами министров республик, а при гибели племенных лошадей – по ценам на племенных лошадей;

в) при предъявлении иска к лицам, виновным в хищении крупного рогатого скота, свиней, овец, коз и лошадей, принадлежащих колхозам и совхозам, сумма убытков должна устанавливаться, исходя из тех же цен, однако в полуторной стоимости перечисленных животных.

Изменение мер материальной ответственности, подлежащих применению к виновникам падежа колхозного и совхозного скота, отнюдь не равнозначно смягчению борьбы с этими явлениями. Но усиление борьбы с теми или иными правонарушениями вовсе не обязательно предполагает усиление мер ответственности. Задача заключается в том, чтобы ни один случай виновного падежа колхозных или совхозных лошадей и скота не оставался вне правового реагирования, чтобы судебные органы, рассматривающие эти дела, принимали все возможные меры к выявлению действительного виновника.

С точки зрения этих задач следует признать ошибочным утвержденное ГСК Ленинградского областного суда решение народного суда по делу, возбужденному в интересах колхоза прокурором Гатчинского р-на против П. Колхозница С., получив разрешение на использование для заготовки дров колхозной лошади, попросила находившегося в это время в деревне в отпуске военнослужащего П. съездить вместе с ее двенадцатилетним сыном в лес за дровами. П. взял на колхозной конюшне лошадь, доставил дрова, а затем передал лошадь колхознице С., которая отвела ее на конюшню. Через несколько дней, на основе заключения ветеринарного осмотра, лошадь была забита ввиду того, что рана, нанесенная в живот лошади ударом кнута, делала ее падеж неизбежным. Суд в иске отказал, сославшись на то, что истец не представил достаточных доказательств, на основании которых можно было бы определить виновника. Между тем из обстоятельств дела видно, что лошадь была забита в силу чьей-то вины, причем число возможных виновников крайне ограничено, так как прикосновенность к лошади имели П., С. и колхозный конюх, принявший лошадь от С. При этих условиях вместо того, чтобы отказывать в иске по формальным основаниям, – ввиду его недоказанности, – суду следовало проявить более высокую активность в собирании доказательственного материала и выявить действительного виновника.

Должную активность по делам этого рода обязаны проявлять и органы прокуратуры, не ограничиваясь лишь предъявлением исков в защиту интересов колхозов, но и отстаивая принципиально и до конца позицию, которая обосновывается обстоятельствами каждого конкретного дела и соответствует требованиям последовательного осуществления начал социалистической законности. Необходимо также повысить требования, предъявляемые к правлениям колхозов по линии надлежащего и своевременного предъявления исков к лицам, виновным в падеже скота и лошадей. Усиление борьбы с этими фактами, связанными с нанесением ущерба общему делу подъема и дальнейшего развития колхозного животноводства, без всякого сомнения приведет и не может не привести к тому же, если не к большему, эффекту, который на почве действовавшего ранее законодательства достигался благодаря повышенным санкциям.

Особое внимание при этом в процессе рассмотрения дел данной категории должно быть уделено обеспечению натурального возмещения ущерба, причиненного колхозам. Раньше к такому возмещению нередко прибегали сами причинители для того, чтобы освободить себя от повышенной