Избранные труды. Том I - Олимпиад Соломонович Иоффе

Судебная практика, поскольку об этом можно судить на основе изученных нами дел, прошедших через Ленинградский областной суд и ГСК Верховного Суда РСФСР, идет при рассмотрении таких исков следующим путем. Исходя из наметившейся в практике Верховного Суда СССР тенденции не возмещать так называемую упущенную выгоду (см. подробнее п. 1 настоящего параграфа), низовые судебные инстанции стремятся отграничить ту часть убытков, которая могла бы быть отнесена к разряду положительного ущерба в имуществе, с предоставлением колхозам возмещения лишь в этих пределах. Но так как произвести подобное отграничение зачастую невозможно, попытки такого рода почти никогда не приводят к успеху.

Так, колхоз им. Красина Осьминского р-на Ленинградской области предъявил к Леспромхозу иск о взыскании 19 520 руб. за использование колхозных земель общей площадью 13 га для размещения леса, заготовленного ответчиком, что привело к гибели урожая ржи на площади 4,2 га и клевера на площади 8,8 га. Исковая сумма слагалась из стоимости семян клевера и ржи, израсходованных колхозом для посева, цены предполагавшегося среднего урожая ржи, а также урожая клевера, но уже в пределах трех лет, ввиду долголетия посевов клевера, и, наконец, стоимости по рыночным ценам продуктов, которые в порядке обязательных поставок подлежали сдаче государству с площади в 13 га. Суд удовлетворил иск колхоза, исключив лишь стоимость урожая клевера за последующие два года (1954–1955 гг.), который был отнесен к упущенной выгоде.

В разрешении приведенного дела суд допустил, с нашей точки зрения, по меньшей мере две ошибки. Во-первых, не следовало возмещать стоимость продуктов, сданных колхозом в порядке обязательных поставок, так как соответствующая сумма уже вошла в общую сумму возмещения, полученного колхозом за утраченный урожай. Во-вторых, непонятно, почему урожай, предполагавшийся в текущем году, составляет положительный ущерб в имуществе, а клевер, который мог бы быть получен истцом в 1954–1955 гг., относится к упущенной выгоде, если в действительности и тот и другой вид убытков охватывает ценности, которые еще не принадлежали колхозу, но поступили бы в его собственность, если бы не было совершено правонарушение. Другое дело, что в возмещении урожая клевера последующих лет надлежало отказать, так как колхозу представлялась возможность вновь засеять клевером освобожденный Леспромхозом земельный участок. Однако основанием для частичного отказа в иске служит здесь тот факт, что соответствующие убытки вообще не наступили, но отнюдь не природа убытков, относимых к разряду упущенной выгоды и потому, по мнению суда, не подлежащих возмещению. Если при этом учесть, что в других случаях суды рассматривают утраченный урожай как положительный ущерб в имуществе, то станет совершенно очевидным, что единая линия в разрешении этих вопросов до сих пор не выработана в судебной практике.

Мы уже останавливались на общем вопросе об объеме возмещения, который должен устанавливаться судом при разрешении гражданских споров (см. п. 1 настоящего параграфа). Нет решительно никаких оснований из общего правила, сформулированного в законе (ст. 117 ГК), делать исключения для случаев возмещения убытков, причиненных колхозам, особенно исключения, которые идут по линии сокращения объема причитающейся колхозам компенсации и находятся, следовательно, в прямом противоречии с задачей дальнейшего укрепления и развития социалистической колхозной собственности. Для таких исключений нет тем более оснований, что если последовательно придерживаться принципа возмещения лишь положительного ущерба в имуществе, то колхозы во всех приводимых и иных аналогичных делах имели бы право на компенсацию только семян, но не урожая. Однако по такому пути судебная практика не идет и не может идти. Вместе с тем по непонятным причинам она восприняла деление причиненных колхозу убытков на урожай зерновых и сенокосы, на урожай текущего года и последующих лет, когда ущерб причиняется многолетним культурам. Нельзя не отметить искусственности такого деления. С другой стороны, отказ в предоставлении колхозам права на полное возмещение причиненного им ущерба, наряду с его противоречием закону, особенно недопустим в современных условиях – в условиях проведения в жизнь намеченных партией и правительством мер по дальнейшему развитию сельского хозяйства в СССР.

Гораздо удачнее разрешается в судебной практике другой вопрос, возникающий при рассмотрении такого рода дел в связи с требованиями ответчиков исключить из суммы взыскиваемого колхозами возмещения стоимость трудовых затрат, которые должны были бы произвести колхозы, если бы они действительно снимали урожай с земельных участков, занятых ответчиками. Отклоняя эти встречные требования, суды вовсе при этом не вводят в назначаемые ими меры материальной ответственности какого-то дополнительного, штрафного элемента, а лишь расширяют рамки ответственности до действительных пределов полного возмещения.

Колхозная собственность является коллективной, групповой собственностью. Поэтому причиняемый ей ущерб отражается на интересах как колхоза в целом, так и каждого колхозника в отдельности. Вычет тех сумм, на которых настаивают ответчики, приводил бы к уменьшению оплаты труда колхозников по трудодням, часть которых не была ими выработана по вине ответчиков. Напротив, взыскание всей суммы убытков обеспечивает возмещение ущерба, причиненного и имуществу колхозов и трудовым доходам их членов. Но если даже признать, что подобная ответственность носит штрафной характер, то и тогда не было бы никаких оснований для удовлетворения встречных требований ответчиков о вычете из общей суммы причитающегося с них возмещения названных сумм. Для случаев самовольной обработки земельных участков колхоза или снятия колхозного урожая подобная штрафная ответственность прямо предусмотрена постановлением Пленума Верховного Суда СССР от 5 мая 1950 г. о судебной практике по гражданским колхозным делам. Вполне естественно применение соответствующих правил также и в тех случаях, когда колхоз лишается урожая или даже возможности обработать часть своего земельного массива вследствие того, что она оказалась самовольно занятой какой-либо организацией или отдельным гражданином.

Решения партии и правительства по вопросам сельского хозяйства вызвали энтузиазм трудящихся не только деревни, но и города, энтузиазм, проявляющийся в самых разнообразных формах, в том числе и в форме более широкого распространения, чем это имело место ранее, шефства коллективов рабочих и служащих социалистических хозорганов над отдельными колхозами. Отношения шефства нередко переплетаются с разнообразными правовыми отношениями, четкое отграничение которых друг от друга существенно важно для разрешения некоторых правовых вопросов, возникающих в этой области. В частности, как об этом свидетельствует судебная практика, необходимо проводить четкое различие между работами, выполняемыми для колхоза в порядке шефства, и работами, производимыми для него на основе подрядного договора.

ГСК Верховного Суда СССР и РСФСР в ряде определений правильно в связи с этим ориентируют низовые судебные инстанции на то, что споры по подрядным отношениям с колхозами подлежат разрешению на основе общих норм действующего законодательства, в то время как если имеют место шефские отношения, речь может идти только о компенсации стоимости материалов, но не трудовых затрат шефского коллектива; колхоз со своей стороны возникающие у него претензии по поводу качества выполненных работ должен адресовать непосредственно шефскому коллективу в целях согласования с ним тех мер, которые должны быть совместными усилиями приняты для ликвидации обнаруженных дефектов. В таком именно плане Ленинградским областным судом был разрешен спор между институтом «Механобр», Горным институтом и колхозом «Шахтер» Сланцевского р-на, возникший в связи с проведенными в колхозе работами по электрификации.

Необходимо, однако, отметить, что и производство для колхозов работ в порядке шефства, ввиду возложения на колхоз обязанности по компенсации стоимости материалов, должно производиться с соблюдением норм Устава сельскохозяйственной артели, требующего обязательного утверждения таких расходов колхозным собранием. При этом если решение колхозного собрания состоялось, то вред, причиненный материалам, которые были предоставлены шефским коллективом и оплачены колхозом, подлежит возмещению в общеисковом порядке, как вред, причиненный имуществу колхоза. Но и здесь следует учитывать шефский, а не правовой характер соответствующих отношений, в силу которого иск о возмещении ущерба может быть предъявлен не к юридическому лицу, а к конкретному виновнику причиненного ущерба. С другой стороны, природа отношений, в связи с которыми вред был причинен, думается нам, дает все основания для применения в делах такого рода, в соответствии с их конкретными обстоятельствами, ст. 411 ГК – в целях уменьшения объема возмещения, причитающегося с причинителя.

Мы уже отмечали, что повышенная ответственность за лесонарушения, предусмотренная действующим законодательством, распространяется также на случаи их совершения в колхозных лесах. Однако если неправомерная порубка леса рассматривается как лесонарушение, колхоз получает единократную стоимость порубленного по ценам для леса на корню, тогда как признание тех же действий причинением ущерба дает колхозу право, в соответствии