Избранные труды. Том I - Олимпиад Соломонович Иоффе

Если же касаться общей проблемы внепланового перераспределения средств, то самая эта внеплановость, думается нам, обладает вполне плановым характером. Речь идет о возмещении прибыли, запланированной, но не полученной данным хозорганом вследствие неисправности его контрагента. При возмещении ему этой прибыли он получает средства, предусмотренные для него планом, а его неисправный контрагент лишается этих средств, потому что, не исполнив своей обязанности, он сорвал выполнение плана. Отступление от плана выражается здесь в том, что запланированные средства поступают не из того источника, который был предусмотрен планом, и уходят от их обладателя в условиях, когда план оказался нарушенным. Но спрашивается, допустимо ли это при данных конкретных обстоятельствах?

Мы думаем, что, как правило, допустимо. Вследствие невыполнения договора план уже оказался нарушенным, плановое распределение средств уже оказалось поколебленным, так как потерпевший контрагент утратил часть средств текущего производственного цикла (положительный ущерб) и не получил запланированных средств для нового производственного цикла (плановая прибыль). Вопрос может стоять лишь о том, на ком должно отразиться уже нарушенное плановое распределение средств. В отношении положительного ущерба решение как будто бы является бесспорным: его возмещает неисправный контрагент. Но мы уже отмечали, что между положительным ущербом в имуществе и неполученной плановой прибылью нет того принципиального различия, на которое указывают противники возмещения последней. Поэтому и в отношении плановой прибыли решение должно быть аналогичным: ее возмещает неисправный контрагент.

Не следует думать при этом, что у кредитора, если ему при всех обстоятельствах обеспечивается возмещение и положительного ущерба, и плановой прибыли, отпадает серьезный стимул для того, чтобы добиваться от должника реального исполнения договора. Этот стимул сохраняется, и притом он является достаточно серьезным, поскольку при возмещении любых убытков, если только договор не был исполнен реально, план кредитора остается невыполненным в натурально-вещественных показателях со всеми вытекающими отсюда последствиями юридического и экономического характера. Ввиду этого кредитор, естественно, будет в первую очередь добиваться исполнения договора, а судебно-арбитражные органы со своей стороны также должны учитывать это обстоятельство, определяя объем возмещения. Но если договор, несмотря на все принятые кредитором меры, не был выполнен по вине неисправного должника, последний обязан возместить кредитору и положительный ущерб и плановую прибыль. Иной вопрос, удастся ли в каждом конкретном споре доказать объем прибыли, которую социалистическая хозяйственная организация не получила вследствие неисправности ее контрагентов. В ряде случаев представление таких доказательств не связано с какими-либо серьезными затруднениями. Так, например, Ленинградская прядильно-ткацкая фабрика «Октябрьская» по большой группе проведенных ею дел взыскала со своих поставщиков убытки, причиненные ей вследствие того, что поставленное сырье оказалось более дорогостоящим, чем это было предусмотрено договором, отчего повысилась и себестоимость продукции, выпускаемой фабрикой. Так как благодаря достигнутой фабрикой экономии повышение себестоимости произошло в меньших размерах, чем разница между действительной и договорной ценой поставленного сырья, истец взыскал со своих поставщиков разницу между действительной и запланированной себестоимостью, добившись, таким образом, компенсации той части прибыли, которой он лишился по вине своих поставщиков. Но в большинстве дел самый процесс доказывания размера неполученной прибыли представляется в высшей степени сложным.

Так, Гатчинский завод им. Рошаля получил от своего поставщика в августе 1949 г. андезито-базальтовые плиты на общую сумму 48 087 руб., но не мог их использовать, так как по своим техническим данным кирпич не соответствовал условиям производства на заводе. Несмотря на то, что это вызвало перебои на предприятии получателя, арбитраж удовлетворил его требования только в размере стоимости кирпича и предусмотренных договором санкций, отказав в возмещении убытков потому, что никаких других данных, кроме справки о разнице между запланированной и фактически полученной им прибылью истец представить не смог.

Однако трудности доказывания не могут иметь определяющего значения для решения принципиального вопроса о допустимости возмещения плановой прибыли. Такие трудности возникают не только по делам о возмещении плановой прибыли, но и по спорам, связанным с возмещением положительного ущерба в имуществе. Наличие затруднений доказательственного порядка не лишает, однако, потерпевшего права на возмещение плановой прибыли, так же как это обстоятельство не лишает его права на возмещение убытков вообще.

2

В арбитражной практике сравнительно редко приходится сталкиваться с исками о возмещении убытков. Как показывает изучение дел, проходящих через органы государственного арбитража в Ленинграде, в случае неисполнения договора хозорганы, как правило, ограничиваются предъявлением требований о взыскании штрафов. Численность дел, по которым предъявляются требования о возмещении убытков, занимает весьма незначительное место, и лишь в виде редкого исключения можно столкнуться с делами, в которых ставится вопрос о возмещении плановой прибыли.

Мы пытались установить причины этого явления на основе изучения опыта ленинградской хозяйственной практики. Практика показывает, что дело здесь не только и даже не столько в трудностях доказывания размера неполученной прибыли или убытков вообще, как это обычно отмечается в нашей литературе, сколько в обстоятельствах совершенно иного характера.

Конечно, доказать объем причиненных убытков вообще, а тем более объем прибыли, не полученной вследствие правонарушения, – дело в высшей степени сложное, особенно если учесть, что размер этой прибыли должен быть доказан на основе бухгалтерских данных. Представить такие данные если и не невозможно, как думает И. Б. Новицкий,[526] то, во всяком случае, крайне затруднительно.

Неудивительно поэтому, что в нашей литературе выдвинут ряд предложений, специально относящихся к этому вопросу.

Одни авторы отстаивали идею «нормативных убытков», согласно которой стороны могли бы, во избежание необходимости доказывать размер причиненных убытков, определить их заранее, в самом договоре. Но это предложение не могло быть воспринято ни в теории, ни на практике, так как оно, по существу, дублирует неустойку, хотя, по мнению его авторов, «нормативные убытки» должны взыскиваться наряду с пеней, штрафом и неустойкой. Если убытки будут заранее «нормированы» в договоре, они подлежат возмещению даже в тех случаях, когда фактически неисполнение договора вообще никаких убытков не причинило. Тем самым возмещение убытков могло бы превратиться в штрафную санкцию, размер которой определялся бы произвольно, вне всякой зависимости от размера действительно причиненных убытков. Но едва ли установление нового штрафа, наряду со штрафами, уже известными нашему законодательству, способно что-либо изменить в существе дела. Концепция «нормативных убытков», если бы она была воспринята, фактически закрепила бы существующую практику, когда иски хозорганов ограничиваются только штрафами и не распространяются на убытки.

Другие авторы, считая необходимым сохранить за возмещением убытков их действительное содержание, ищут в то же время пути, облегчающие возможность доказывания размера убытков. В поисках этого пути А. В. Венедиктов предложил в свое время «метод приближенных оценок». Осветив некоторые мероприятия, проведение которых могло бы позволить в ряде случаев с достаточной точностью установить размер причиненных убытков, и даже специально отметив, что «трудности определения размера убытков, вызванные отсутствием правильно поставленного учета простоев, менее всего являются непреодолимыми».[527] А. В. Венедиктов вместе с тем считает, что даже при наличии у арбитража конкретных данных он может определить объем ответственности неисправного контрагента лишь по методу приближенных оценок.[528] Для определения самого размера убытков и пропорции их распределения между соответствующими поставщиками и заказчиками, по мнению А. В. Венедиктова, «метод приближенных оценок неизбежно и в будущем останется главным методом работы арбитража в подобных (т. е. наиболее сложных. – О. И.) случаях».[529]

Отличие позиции А. В. Венедиктова от теории «нормативных убытков» состоит в том, что он не превращает возмещение убытков в договорный штраф или неустойку, а предполагает наличие действительных убытков для того, чтобы мог возникнуть вопрос об их возмещении. Наличие этих убытков должно быть подтверждено конкретными данными, и лишь в случае невозможности определить их размер необходимо прибегнуть к «методу приближенных оценок».

Однако и с этой точкой зрения мы согласиться не можем. Если принцип полного возмещения является основным принципом, определяющим объем гражданско-правовой ответственности, – а мы полагаем, что только этот принцип совместим с методом хозрасчета, – то ориентирование на метод приближенных оценок, пусть даже в наиболее затруднительных случаях, явилось бы отступлением от этого принципа, причем отступлением, основанным на недоказанном тезисе о невозможности определения размера убытков. Правильно поставленный учет обеспечивает доказывание размера убытков, обусловленных не только простоем,