Избранные труды. Том I - Олимпиад Соломонович Иоффе

со степенью вины ослабила бы ответственность хозорганов за выполнение возложенных на них плановых заданий, наряду с этим она неправильно отразила бы хозрасчетную деятельность хозорганов, контрагенты которых оказались неисправными. При подобных условиях социалистические хозорганы должны были бы нести часть последствий, вызванных неисправностью их контрагентов, а последние, наоборот, несмотря на их неисправность, освобождались бы от обязанности устранить известную часть ими же вызванного результата.

Таким образом, принцип полного возмещения, исключающий возможность изменения объема ответственности с учетом степени вины, не только не противоречит хозрасчету, а, наоборот, единственно способен обеспечить его наиболее последовательное осуществление. Только на основе этого принципа можно обосновать обязанность хозоргана принять все зависящие от него меры для выполнения плана и нести ответственность за невыполнение плана, вызванное непринятием этих мер. В то же время только на основе этого принципа результаты правонарушения сказываются на хозрасчете того именно хозоргана, которым правонарушение было совершено.

Поэтому принцип полного возмещения должен получить свое закрепление не только в отношениях между гражданами, но и в отношениях между социалистическими органами.

§ 2. Возмещение убытков, причиненных социалистическим организациям

1

Для проведения в жизнь принципа полного возмещения в отношениях между социалистическими организациями необходимо предоставить организации, понесшей убытки от правонарушения, право на возмещение как положительного ущерба в имуществе, так и плановой прибыли. В принципе право на возмещение положительного ущерба никем не оспаривается. Высказывается лишь мнение о необходимости учета степени вины правонарушителя для определения объема возмещения в каждом конкретном случае, мнение, которое, с нашей точки зрения, практически нельзя считать приемлемым. Более спорным – и в литературе, и в судебно-арбитражной практике – является вопрос о возмещении плановой прибыли.

Судебная практика допускает возмещение «упущенной выгоды», требуя лишь, чтобы при ее оценке суд исходил «из реального оборота, не переходя в область гаданий».[518] Однако это указание Верховного Суда РСФСР, относящееся к 1925 г. и, как видно из приведенных в нем мотивов, рассчитанное на условия времени его издания, едва ли может быть положено в основу каких-либо далеко идущих выводов в современных условиях. Для таких выводов тем более нет оснований, что в одном из своих недавних определений (по делу № 03/360 по иску прокурора к сахарному и спиртовому заводу о взыскании в пользу колхоза имени Димитрова 437 596 руб.) ГСК Верховного Суда СССР стала на точку зрения недопустимости взыскания «упущенной выгоды» в делах о причинении имущественного вреда. Арбитражная практика, не допускавшая возмещения «упущенной выгоды» до самого недавнего времени, в настоящее время твердо встала на путь удовлетворения исковых требований потерпевшего от неисполнения договора контрагента в объеме, предусмотренном ст. 117 ГК, включая и «упущенную выгоду».

Противоположные мнения по этому вопросу высказаны и в нашей литературе.

А. Я. Вышинский еще в 1937 г. на Первом Всесоюзном совещании работников суда и прокуратуры вполне определенно высказался за возмещение «упущенной выгоды» в точном соответствии со ст. 117 ГК.[519]

Эта же точка зрения высказывается и многими из наших цивилистов. Так, И. Б. Новицкий, допуская в известных случаях возможность замены реального исполнения договоров денежной компенсацией, указывает, что «денежная компенсация сохраняет для социалистического предприятия известное значение также и как средство увеличения оборотных средств организации, потерпевшей от нарушения договора» (курсив наш. – О. И.).[520] С еще большей определенностью этот вопрос получает положительное разрешение в работах К. А. Граве,[521] Л. А. Лунца,[522] Г. К. Матвеева[523] и др.

Напротив, А. В. Венедиктов является решительным противником возмещения «упущенной выгоды» в отношениях между социалистическими организациями, поскольку такое возмещение привело бы, по его мнению, к тому, что на «балансе пострадавшего от неисполнения договора предприятия появилась бы известная сумма накоплений, отражающая не действительные – реальные – достижения данной отрасли или участка народного хозяйства, а лишь результат применения договорных санкций – при отсутствии действительного накопления в социалистическом хозяйстве».[524]

Мы полагаем, что соображения, высказанные А. В. Венедиктовым, не могут поколебать силы основных доводов, выдвигаемых в пользу допустимости и целесообразности возмещения плановой прибыли в отношениях между социалистическими организациями. Они не могут в первую очередь поколебать главного довода в пользу такого возмещения, сводящегося к необходимости последовательного осуществления начал хозяйственного расчета как экономической предпосылки выполнения хозяйственного плана социалистическими организациями.

Назначение прибыли, извлекаемой хозорганом, заключается, как известно, в том, что она в большей своей части направляется на расширение производства в соответствии с планом. Неполучение прибыли по вине контрагента, не исполнившего договор, может привести к тому, что предусмотренное планом расширение производства окажется либо полностью неосуществимым, либо неосуществимым в установленных размерах. Таково влияние, которое невозмещение плановой прибыли оказывает на выполнение плана в предстоящем производственном цикле.

Что же касается предшествующего производственного цикла, то возмещение положительного ущерба позволяет хозоргану частично (за исключением прибыли) выполнить план в денежных показателях, но его план остается невыполненным в натурально-вещественных показателях, в смысле реального материального накопления. Хозрасчет и план хозоргана, пострадавшего от неисполнения договора, оказывается, следовательно, ущемленным в двух отношениях: и по линии планового расширения производства, и по линии выполнения прежней производственной программы в натурально-вещественных показателях, хотя данный хозорган со своей стороны принял все необходимые меры для выполнения своего хозяйственного плана. Между тем его контрагент, по вине и неисправности которого наступили эти последствия, ограничится только возмещением положительного ущерба, что, конечно, также отразится на его плановой деятельности, но отразится в гораздо меньшей степени по сравнению с тем, какое влияние его неисполнительность оказала на производственно-плановую деятельность хозорганаистца. При этих условиях подлинное хозрасчетное лицо каждого из названных хозорганов оказывается невыявленным, план – невыполненным, а производственные интересы потерпевшего – ущемленными в интересах его неисправного контрагента.

Напротив, если бы объем ответственности включал в себя и возмещение плановой прибыли, невыполнение плана в сфере потерпевшего контрагента было бы ограничено только натурально-вещественными показателями, относящимися к предшествующему производственному циклу, но оно ни в какой мере не затронуло бы расширения производства в новом производственном цикле, притом все или почти все последствия, вызванные неисполнением договора, проявили бы себя главным образом в сфере неисправного контрагента. Правда, накопление денежных средств на балансе потерпевшего, как правильно указывает А. В. Венедиктов, не соответствовало бы в этом случае реальному производственному накоплению, а «появилось бы за счет увеличения потерь на балансе неисправного контрагента».[525]

Но именно в таком перемещении средств и должна отразиться хозрасчетная деятельность двух находящихся в обязательственных отношениях хозорганов, из коих один оказался неисправным и обязан нести все последствия своей неисправности. При этом наличие денежного накопления при отсутствии накопления производственного никого не может ввести в заблуждение в вопросе о выполнении плана, поскольку выполнение плана учитывается не только в денежных, но и в натурально-вещественных показателях. Установленный разрыв между двумя видами показателей будет свидетельствовать о том, что план не выполнен, но он не выполнен не по вине данного хозоргана.

В то же время нельзя не учитывать, что прибыль является прибылью только для данного производственного цикла, а в следующем цикле, для расширения производства которого она будет использована, эта прибыль превратится в обычные и притом заранее запланированные оборотные средства. И если А. В. Венедиктов признает, что возмещение положительного ущерба данному хозоргану необходимо постольку, поскольку тем самым устраняется возможный прорыв в его оборотных средствах, то он должен признать, что тем же целям служит и возмещение плановой прибыли, с той лишь разницей, что в первом случае возмещаются оборотные средства предшествующего производственного цикла, а во втором случае восполняются предусмотренные планом, но не полученные в результате неисправности договорного контрагента оборотные средства нового производственного цикла. Возмещение убытков в полном объеме, включая плановую прибыль, позволяет выявить подлинное хозрасчетное лицо каждого из состоящих в обязательственных отношениях хозорганов и обеспечивает максимально возможные условия для выполнения плана кредитором, а все или почти все последствия неисполнения обязательства переносятся в сферу неисправного контрагента.

Однако вопрос о денежной компенсации плановой прибыли непосредственно связан с вопросом о недопустимости внепланового перераспределения средств, и это составляет наиболее сильный аргумент в арсенале противников ее возмещения. Но дело в том, что те, кто ссылаются на этот аргумент, принципиально не исключают возможности такого перераспределения, так как и при допускаемой ими компенсации положительного ущерба внеплановое перераспределение средств имеет место, хотя оно и ограничено пределами положительного ущерба. Речь идет, следовательно, лишь о количественной стороне дела, т. е. о том, чтобы это перераспределение не распространялось на плановую прибыль.