Книга 2. Война и мир Сталина, 1939–1953. Часть 2. «О дивный новый мир…», 1945–1953 - Андрей Константинович Сорокин

Еще 5000 человек запросит Кузнецов в сентябре в связи с перевооружением морской авиации. Не получив ответа от Булганина, моряки обратились напрямую к Сталину в конце ноября в надежде получить необходимую поддержку. Письмо на имя Сталина с несколько сокращенной заявкой (11 583 военнослужащих и 1042 вольнонаемных) уйдет 20 ноября за подписями 1-го заместителя Кузнецова Н. Е. Басистого и начальника Морского генерального штаба В. А. Фокина[977]. Как свидетельствуют пометы на обращении военных моряков, запросы военно-морского руководства не будут удовлетворены, причем решение будет радикальным. 25 декабря на военно-морских запросах Булганин поставит крест, наложив резолюцию: «Снять с обсуждения», 22 января 1953 г. «дело» направляется «в архив»[978].

Военному министерству повезет больше. На обращении Василевского и Соколовского мы находим помету «т. Василевский готовит новый материал по этому вопросу»[979]. Вся эта история, рассказанная в подробностях, указывает на ограниченный характер советского военного планирования, имевшего место вплоть до последних месяцев жизни Сталина, который, судя по всему, не был склонен поощрять безудержную гонку по наращиванию «живой силы». Предпочтение вновь, как и в 1930-е гг., отдавалось материально-техническим средствам вооруженной борьбы, причем конкурировать на море с англо-американскими «партнерами» Сталин явно не собирался. А вот на других участках военно-технической конкуренции советский военно-промышленный комплекс находился на передовых рубежах. 10 декабря 1951 г. Военный министр А. М. Василевский во исполнение постановления Совмина от 25 ноября 1950 г. подпишет приказ о принятии на вооружение Советской армии ракеты дальнего действия Р-1 (дальность полета 270 км, скорость 1500 м/сек, вес взрывчатого вещества 750 кг)[980].

Докладная записка Н. Г. Кузнецова Н. А. Булганину о сокращении организационных мероприятий, связанных с новыми формированиями и перевооружением авиации, ПВО, береговой обороны и специальных служб

16 июля 1952

[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 164. Д. 710. Л. 54–55]

Докладная записка А. М. Василевского и В. Д. Соколовского Н. А. Булганину об увеличении численности Советской армии

18 октября 1952

[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 164. Д. 710. Л. 53. Подписи — автографы А. М. Василевского и В. Д. Соколовского]

Но вернемся к реорганизациям. Неясная по своему содержанию функция наблюдения за Министерством Вооруженных сил менее чем через год будет Сталиным трансформирована. В феврале 1950 г. создается Высший военный совет при Совете министров СССР, то есть фактически при Сталине, являвшемся его председателем, в марте — Главный военный совет Военного министерства. Решения ГВС становились обязательными для военного министра. Постановление Совмина подпишет Сталин[981]. Функции «наблюдения» и контроля теперь были институционально оформлены, их исполнение становилось обязательным практически для всех значимых военных руководителей.

Еще одним постановлением Совмина (и вновь без согласования на Политбюро) 29 июня 1950 г. Сталин проведет решение об утверждении нового Положения о Военном министерстве по итогам очередной реформы этого ведомства, разделившей сухопутные и военно-морские силы[982]. В числе важнейших изменений следует также назвать упразднение должности главкома Сухопутных сил, что объясняется, скорее, политическими, чем профессиональными соображениями. Вероятно, главнокомандующий Сухопутными силами сосредоточил в своих руках несообразно большой, по мнению Сталина, объем властных полномочий, конкурируя непосредственно с министром, особенно в том случае, если главкомом становился авторитетный военный деятель (вроде Жукова), а министром — не слишком авторитетный в военной среде гражданский (вроде Булганина).

В разгар корейского кризиса в ноябре 1950 г. министр обороны Василевский и начальник Генштаба Штеменко специальной запиской доложили Сталину об уровне материально-технического обеспечения мобилизационного развертывания советской армии. Они констатируют, что «по ряду важнейших видов вооружения, боеприпасов и боевой техники это обеспечение является недостаточным», а их поставки из промышленности производятся в количествах, которые «не обеспечивают покрытие некомплекта в короткие сроки». В связи с этим они просили Сталина рассмотреть вопрос о покрытии некомплекта вооружения и военного имущества «для отмобилизования Советской Армии»[983]. Взаимная увязка перечисленных проблем указывает на «предвоенный» характер планируемых мероприятий.

Докладная записка А. М. Василевского и М. С. Малинина в постоянную комиссию по вопросам обороны при Президиуме ЦК КПСС о мобилизационной подготовке промышленности

29 октября 1952

[РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 164. Д. 683. Л. 11–12. Подписи — автографы А. М. Василевского и М. С. Малинина]

В начале 1950-х гг. Сталин достраивает систему оборонительных рубежей по северному периметру страны. В начале января 1951 г. он получил записку Василевского и Штеменко, которые обратили его внимание на возможность высадки воздушных и морских десантов противника на побережье Северного Ледовитого океана «для захвата отдельных районов и создания авиационных баз с тем, чтобы в последующем использовать эти базы для нанесения ударов по жизненно важным центрам нашей страны». Сталин согласился «готовить наш Крайний Север в военном отношении» и «иметь на побережье Северного Ледовитого океана сеть постоянных общевойсковых, авиационных и военно-морских баз…»[984] В мае по аналогичной записке будет принято еще одно постановление «Об усилении противодесантной обороны побережья Белого, Баренцева и Балтийского морей», причем для решения поставленных задач предусматривалось увеличить численность личного состава Военного и Военно-морского министерств на 59 519 человек[985].

Определенную ясность в «дебатах» о военных планах Сталина, якобы намеревавшегося развязать третью мировую войну, как нам кажется, вносит доклад маршала А. М. Василевского и генерала армии М. С. Малинина от 29 октября 1952 г. в Постоянную комиссию по вопросам обороны при Президиуме ЦК КПСС. В нем они констатируют: «Наша промышленность не имеет мобилизационного плана и к разработке его до сих пор не приступлено, что в случае военных действий, поставит вооружение и материально-техническое обеспечение Советской Армии в крайне тяжелое положение». Весь послевоенный период страна при Сталине жила, не имея мобплана, а в мобилизационных запасах сосредоточила лишь устаревшие уже к тому времени вооружения периода Великой Отечественной войны. «Учитывая неотложность мобилизационной подготовки промышленности, — подытожили свой доклад военные руководители, — считаем необходимым просить о разработке в ближайшее время мобилизационного плана промышленности, который позволил бы обеспечить производство вооружения и боевой техники в размерах, необходимых для обеспечения войск на первый год войны». Разработку мобплана предлагалось закончить к 1 января 1954 г. Вопрос будет решен на Комиссии 1 ноября, как о том свидетельствуют делопроизводственные пометы на докладе [986].

Начало 1953 г. привнесет в советское военное планирование резкое увеличение количественных параметров. В январе военное руководство обратится к Сталину с пространной запиской об обеспечении кадрами вновь формируемых бомбардировочных дивизий, вероятнее всего, реализуя общие установки советского вождя. Из нее мы узнаем о новых задачах в сфере военного