Георгиевские чтения. Сборник трудов по военной истории Отечества - Коллектив авторов

выполнять норму по нарезке торфяных кирпичей, которая составляла 300 штук в день. Вес каждого кирпича превышал семь-восемь килограммов. Сил было мало, кормили жидкой кашей на воде, спали всего по шесть-семь часов на матрацах из жесткой соломы в холодных бараках. Людмиле Николаевне Морозовой в начале войны было 11 лет. Она вспоминает, как «пионеров и комсомольцев в седьмых-девятых классах посылали за озеро на торфоразработки, торфяные кирпичики таскали на носилках, тяжеленных оттого, что размокали. Сами накладывали на носилки, а затем укладывали их в штабеля. Где-то в доме каком-то или клубе мы с ночевкой оставались»[1076].

Благодаря женскому и подростковому труду в 1941–1945 гг. оборонные предприятия страны получили миллионы киловатт часов электроэнергии, без которых было бы невозможно нормальное функционирование промышленности не только Ярославского края, но и Московского военного округа. Торфоразработки находились под пристальным вниманием высшего областного руководства, так как являлись стратегическим вопросом. В 1945 г. первый секретарь Ярославского обкома ВКП(б) А. Н. Ларионов констатировал, что в области «промышленность будет развиваться быстро. Создается напряженное положение и с топливным балансом, его тоже надо увеличить. Развивать, и серьезно, топливную базу электростанций в направлении строительства новых торфопредприятий: Коделовского, Мураньевского, Макеиха-Зыбинского, реконструкции Берендеевского, расширении существующих торфопредприятий Рыбинского и Дуниловского и решительного увеличения добычи торфа на старых предприятиях за счет перевыполнения плана. Т. Мальцев на 1945 г. дает план добычи торфа в размере 1 241 тыс. тонн, а у нас получается 1 403 тыс. тонн, и это обеспечивается оборудованием. Необходимо покрепче поработать»[1077]. Но, чтобы «покрепче поработать», необходимо было мобилизовать на труд все население, включая детей, для которых труд «на торфе» был совершенно непосильным. Ярким свидетельством об условиях труда на торфопредприятии является воспоминание Галкиной (Четвертаковой) Галины Васильевны, коренной жительницы деревни Коробиха Некрасовского района Ярославской области. В 1941 г. ей исполнилось 12 лет. «В колхозе организовали бригады для работы на объектах. И хотя должны были трудиться подростки с 12 лет, у нас работали и десятилетние. Остальные, младшие, помогали по дому, ходили в лес за ягодами и грибами (потом продавали их на рынке), работали в огороде. <…> Было очень тяжело, но работали дружно, самоотверженно, помогая друг другу. В одно лето отправили нас на торфяники – меня и еще одну девочку. Жара стояла несусветная. Дали нам топоры и лопаты, а рукавиц не дали. Мы должны были вырубать торф и лопатами кидать его на конвейер. А мы обе росточком не вышли, силенок маловато, руки в кровь ободрали, искры из глаз летят, головы кружатся, ничего не получается!.. Командовали нами мужики-тыловики, сытые, упитанные, все кричали: “Веселей, веселей, конвейер не должен быть пустым!” Как сейчас вижу их лица. Надумали мы бежать, а как убежишь, когда все на виду? Одна женщина пожалела нас и посоветовала бежать ночью, в два часа, когда пароход пойдет. Мы не спали, ждали пароход. Услышали гудок, схватили свои корзинки и побежали к пристани. Прибегаем, а пароход уже ушел. Пришлось идти пешком. До того устали, что впору было упасть на дороге и лежать. Еле-еле до дому доплелись. За побег нас не ругали, не наказывали. Поняли, что не по силам работа. Так мы снова стали трудиться в колхозе»[1078].

Не предать забвению

Итак, тяжелая работа «на торфе» стала частью женского военного опыта и биографии поколения детей войны. Эти труженики попадали туда разными путями – по набору, по мобилизации, просто трудились по месту жительства. Постоянные работники торфопредприятий и сезонники получали зарплату и премии, а отправленные им на помощь школьники не получали ничего[1079]. Это был общественно полезный труд, вознаграждавшийся не материально – объявлением благодарности, заметками в газете. Вместе с тем торфоразработки явились основой энергетической системы области. Удельный вес торфа в топливном балансе ярославской промышленности неуклонно увеличивался и к концу 1947 г. достиг 58 %. Он стал основным топливом электростанций, покрывая более 80 % их потребностей[1080]. Кроме того, важно подчеркнуть, что энергетика была единственной отраслью народного хозяйства области, валовый продукт которой в годы войны смог не только достичь уровня 1940 г., но и превзойти его в 2,2 раза. Вообще, преодолели уровень 1940 г. только швейная (165,7 %) и кожевенно-меховая и обувная (103,4 %) отрасли[1081]. Здесь конечно сказались результаты работы Угличской и Рыбинской ГЭС, тем не менее огромное значение для тыла имели торфопредприятия при всем примитивном, экстенсивном характере труда на них.

При этом эта часть советской военной экономики оказалась совершенно забыта, в отличие от коммемораций о работе на лесоповале или добыче угля. Нет памятников работникам торфопредприятий, о них не снято фильмов, на фасадах домов нет памятных досок и особого профессионального праздника тоже нет. Возможно, этому способствовало и то, что торф как топливо совершенно исчез из нашей жизни, а торфопредприятия в той же Ярославской области к 2010 г. закрылись одно за другим: Купанское, Берендеево, Ивановское, Захарово-Годеновское и Вареговское. В 2016 г. прекратило свою работу последнее – Макеиха-Зыбинское в Некоузском районе. Еще в 1980-х гг., во время расцвета, оно давало до миллиона тонн торфа в год, а многокилометровые карты выработки были видны из космоса. Населенные пункты «Поселок 1» и «Поселок 2», где жили рабочие с торфоразработок Ростовского района, были отмечены на первых картах Ярославской области. Сейчас эти поселки исчезли и с карт, и с лица земли.

Свидетельства партизан как источник информации о преступлениях нацизма в Ленинградской области

Валерий Геннадьевич Колотушкин

заведующий отделом по научно-информационной работе и переводу документов на открытое хранение Государственного архива новейшей истории Новгородской области

Аннотация. В статье рассмотрены документы и печать партизанских формирований Ленинградской области, в которых содержится информация о злодеяниях немецких захватчиков, их союзников и пособников. Собранные факты были использованы партизанами и подпольщиками при подготовке пропагандистских материалов, газет и листовок. Большое значение свидетельские показания партизан имели в работе комиссий по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков.

Ключевые слова: Ленинградская область, партизанское движение, оккупация, злодеяния, военные преступления.

75 лет назад завершилась Великая Отечественная / С/война. С начала июля 1941 г. в течение двух месяцев немецкие войска и их союзники постепенно оккупировали значительную часть Ленинградской области, в том числе города Остров, Псков, Порхов, Новгород, Чудово, Старую Руссу, Лугу, Красногвардейск и другие. Важнейшей задачей партийных и советских органов области в этих условиях стало сохранение связи с населением, оставшимся за линией фронта, а также постоянное изучение положения на оккупированной территории. Большую роль в ее выполнении играли партизанские отряды и группы, формирование которых