Георгиевские чтения. Сборник трудов по военной истории Отечества - Коллектив авторов

– Сволочи, – крикнула она, обращаясь к гитлеровцам. – Скоро придет Красная Армия и за кровь нашу, за сирот-детей истребит вас, как бешеных собак, всех до последнего»[1103].

Публикуя в передовой статье завещание патриотки, газета призывала жестоко отомстить врагу за погубленные жизни, за сотни и тысячи советских граждан, зверски убитых и замученных гитлеровцами. Уже в следующем номере газеты была помещена информация, что на одной из дорог в окрестностях д. Ильина Гора народные мстители уничтожили 28 подвод с боеприпасами и 2 автомашины, было убито 35 оккупантов, захвачено 8 автоматов и 2 станковых пулемета[1104].

Информация, поступавшая из партизанских отрядов, была одним из каналов отслеживания и фиксации преступлений против мирных жителей[1105]. Сведения о зверствах немецких захватчиков в обязательном порядке включались в отчеты, докладные записки и донесения партизанских бригад и отрядов. Например, в докладе представителей штаба 7-й армии по работе среди партизан от 26 декабря 1941 г. капитана Алмазова и старшего политрука Романцова подчеркивалось, что «для улучшения боевой работы партизанских отрядов необходимо <…> установить в отрядах документирование результатов боевых действие и фиксирование зверств немецко-финских бандитов»[1106].

Большую работу по уточнению фактов злодеяний выполняли комиссары бригад и отрядов, сотрудники политотделов партизанских бригад, представители оргтроек. В политдонесении за август и сентябрь 1942 г., направленном начальнику ЛШПД М. Н. Никитину и начальнику Политуправления Северо-Западного фронта А. Д. Окорокову, комиссар 2-й Ленинградской партизанской бригады (ЛПБ) полковой комиссар С. А. Орлов и начальник политотдела бригады батальонный комиссар А. Ф. Майоров сообщали об итогах четвертой карательной экспедиции в партизанском крае: «Всевозможным издевательствам подвергалось население Партизанского края. В некоторых деревнях немцы держали жителей, как арестованных. Днем гоняли на работу (работали под охраной), а к ночи сажали в подвал. Из большинства деревень немцы угнали все население в свой тыл. Скот забрали с собой, сено сожгли, хлеб на полях и в амбарах уничтожили. Несколько десятков деревень превратили в черные пепелища»[1107].

Отчетные документы партизан содержали подробную информацию о карательных экспедициях, в том числе о репрессиях против мирного населения, оказавшегося в зоне проведения акции. «Население, не успевшее эвакуироваться, весной (1942 г. – Прим. В. К.) ушло в лес. Жили в шалашах, построенных из веток и соломы. Немцы разорили эти лагеря полностью», – сообщал бывший командир 4-й ЛПБ, затем – заместитель командира 2-й ЛПБ батальонный комиссар А. П. Лучин[1108]. Больше 10 трупов женщин и детей было обнаружено партизанской разведкой в овраге около д. Гривки Белебёлковского района. В лесном лагере, где находились жители д. Каменка и Сосновка, немцы открыли по людям огонь из автоматов. Трупы замученных граждан были найдены партизанами в деревнях Глотово, Краснодубье, Вахромеево и других. Несколько человек было повешено у д. Алексино Дедовичского района, где находился штаб карательного отряда. Все оставшиеся в живых люди угонялись немцами за линию железной дороги Дедовичи-Чихачёво, в Дно, Порхов и другие места. Покидавшим родной край жителям не разрешалось брать с собой ни еды, ни одежды.

Изучение донесений партизан показывает, что привлеченные к карательной экспедиции части одинаково безжалостно расправлялись с партизанами, захваченными в бою или ранеными, и мирными гражданами, в том числе женщинами и детьми. 15 сентября 1942 г. каратели проникли в партизанский лагерь, где находились на излечении мирные жители, пострадавшие от бомбежек и обстрелов. Госпиталь находился на острове за д. Сусельница. Все раненые были расстреляны[1109].

Зверства гитлеровцев и их пособников порождали еще большее ожесточение со стороны народных мстителей. В донесении С. А. Орлова и А. Ф. Майорова отмечался только один известный случай сдачи четырех партизан в плен в д. Заполье[1110]. Жители боялись выступить против немцев, опасаясь репрессий по отношению к себе и своим семьям и предателей. «Население сильно недовольно, – сообщал А. П. Лучин. – Но держит страх смерти. Мало спайки, сплоченности, не чувствуется организующей силы. В деревнях много предателей, шпионов, бандитов и помещиков, которые находятся в услужении у немцев»[1111].

В боевом отчете 5-й ЛПБ второго формирования за весь период деятельности бригады (12 февраля 1943 г. – 1 марта 1944 г.), составленном уже после освобождения большей части оккупированных районов Ленинградской области 1 апреля 1944 г., были приведены факты зверств гитлеровцев в Уторгошском, Лужском, Солецком и Струго-Красненском районах. Чудовищные злодеяния были указаны среди основных факторов, которые привели к массовому восстанию в оккупированных районах (наряду с наступлением Красной Армии, боевыми делами партизан, направленными на защиту населения, усилением агитационной работы)[1112]. Например, 1 ноября 1943 г. немцы окружили мельницу в д. Сойкино Солецкого района и открыли стрельбу по дому мельника Рзова, где также находилась Н. К. Петрова. Наталья Кузьминична была дважды ранена в руку и ногу. После этого немцы издевались над ней и семьей мельника. Самого мельника Рзова и его 18-летнего сына каратели зверски били. Оправившись от побоев, Владимир Рзов ушел в партизанский отряд мстить злодеям, так же поступил муж Петровой – Николай Петрович[1113].

Значительное внимание партизаны уделяли деятельности предателей и провокаторов, что также нашло отражение в описании злодеяний. В боевом отчете 5-й ЛПБ сообщалось, что немецкий карательный отряд во главе с начальником Уторгошского района Меркурьевым в сентябре 1943 г. арестовал в д. Ляды четырех человек, в том числе старосту Евстигнеева, подозревая их в помощи партизанам. После зверских пыток все схваченные были расстреляны. В сентябре немцы также заслали в Лужский район группу во главе с провокатором Федотовым, бывшим шофером Дома отдыха ВЦИКа, которая спровоцировала учительницу из д. Хвошно Рутковскую, арестовала ее и ее мужа и после пыток расстреляла как партизан[1114]. Преступления против старост были совершены немцами в д. Артель Самодеятельность Уторгошского района, где был сожжен дом старосты, а сам староста ранен при попытке потушить свой дом, в д. Хвошно, где старосту Пименова били палками и травили собаками.

Карательные экспедиции гитлеровцев сопровождались массовым разграблением и уничтожением имущества крестьян. В Кипинском сельсовете Дедовичского района в августе – сентябре 1942 г. каратели сожгли 231 хозяйство, 18 скотных дворов и конюшен, 74 амбара, 104 сарая, 28 гумен, а также 4 культурных учреждения[1115]. 27 октября 1943 г. карателями были оцеплены несколько деревень Струго-Красненского района: гитлеровцы забирали одежду, обувь, предметы домашнего обихода и часть неукрытого хлеба, деревни сжигались. По жителям, убежавшим в лес, захватчики вели огонь из пулеметов[1116].

Партизанское командование рассматривало зверства немецких захватчиков и их пособников как важный фактор роста сопротивления населения и пополнения партизанских отрядов. В боевом отчете 5-й ЛПБ за весь