Знаки, символы и коды культур Востока и Запада - Светлана Тевельевна Махлина

диалога наций («концерта наций») будет дополнен диалогом великих культурных коалиций, диалогом подступов к единому Богу. Но для того чтобы дух победил, нужно великое обновление … и в каждом из нас идет борьба духа любви с духом раздора и гибели. Вопрос о будущем всегда открыт»[754].

Будущее России по «Розе мира» Даниила Андреева

(Опубликовано: Культура как стратегический ресурс России. Сб. ст. – СПб., 2011 – 424 с., с. 225–238)

Будущее определить достаточно сложно. Как говорят румыны, «Ziua se cunoaste de diminyatca» (День узнается по утру). Однако будущее очень трудно предсказать. Как сложится судьба человека, даже если он очень талантлив – практически невозможно… В годы борьбы с космополитизмом в Ленинградский государственный университет поступал мальчик с золотой медалью. Но неудобной в те годы национальностью. В приемной комиссии ему сказали, что с золотой медалью без экзаменов принимают только тех, у кого погиб отец на войне. Абитуриент с радостью закивал, что отец его погиб на фронте. На что ему ответили: «Нет. Имелось в виду, что оба родителя погибли». «Но у меня и мама погибла на войне». Ну, хорошо. Тогда Вам придется сдавать только экзамен по специальности, по математике». И дали ему задачу, в которой заведомо не было решения. Но наш бравый абитуриент справился с этим и задачу решил. В итоге он был принят. После окончания он был распределен в глухомань, где его убили. Можно ли было предположить такую судьбу столь подававшего надежды юноши? Еще сложнее определить будущее страны. А ведь это так интересно, так хочется заглянуть в будущее. Вот почему испокон века широко были распространены астрологи, гадалки, ведуны. Но не всегда их предсказания оправдывались. Правда, в истории культуры встречаются визионеры, которые умеют увидеть будущее. Таким визионером был Вольф Мессинг. Впрочем, ему это счастья не принесло.

В этом отношении довольно большой интерес представляет книга Даниила Андреева «Роза мира»[755]. Сам Даниил Андреев пишет о своей книге: «Я тяжело болен, годы жизни моей сочтены. Если рукопись будет уничтожена или утрачена, я восстановить ее не успею. Но если она дойдет когда-нибудь хотя бы до нескольких человек, чья духовная жажда заставит их прочитать ее до конца, преодолевая все ее трудности, – идеи, заложенные в ней, не смогут не стать семенами, рождающими ростки в чужих сердцах»[756].

Следует иметь в виду, что книга продумывалась в очень сложных условиях, в тюрьме, и то, что удалось ее собрать после выхода из тюрьмы и подготовить до смерти – это чудо. Умер Даниил Леонидович Андреев в 1959 году. А рукопись датируется 24 декабря 1950 года – 12 октября 1958 годом.

В своей книге Андреев предупреждает о двух опасностях, грозящих человечеству: «с опасностью физического уничтожения человечества вследствие войны – и опасностью его гибели духовной вследствие абсолютной всемирной тирании. Книга направлена, прежде всего, против этих двух зол»[757]. Эту опасность ощущали и ощущают многие люди, обладающие тонким восприятием мира. Морис Бежар в своей мемуарной книге приводит слова Бодлера из записей, которые он делал для себя под названием «Наметки», считая, что эти строки, написанные до него «более ста лет тому назад… все еще могут быть напечатаны в любой момент на первой полосе наших ежедневных газет»: «Механика нас так американизирует, прогресс до того вытравит в нас всякое духовное начало, что любая из кровавых, святотатственных или противоестественных фантазий утопистов померкнет рядом с его практическим результатом… Однако не в политических институтах как таковых проявится всеобщая разруха или всеобщий прогресс, называйте, как угодно, но – в низости сердец. Есть ли мне еще нужда говорить, что та малость, которая останется от политики, будет мучительно отбиваться, зажатая в тисках всеобщего озверения, и что правителям, дабы удержаться и создать видимость порядка, придется прибегнуть к средствам, от которых содрогнулось бы сегодня человечество, несмотря на свое огрубление»[758].

Понятно, что такую опасность ощущал и Даниил Андреев. «Ближайшей к нам во времени великой дилеммой, нависшей над нами как дамоклов меч, является выбор между третьей мировой войной и всеобщим мировым сосуществованием…Связано это с тем, что всемирное единство, о котором мечтает человечество, может обернуться демонической стороной». Андреев пишет: «достижения науки сами по себе не в состоянии провести человечество между Харибдой и Сциллой – тираниями и мировыми войнами», ибо: «К этой деятельности допускались все. Независимо от уровня их нравственного развития», а поэтому «Наука превращается в… послушную служанку»[759] разных политических деспотий.

При этом он с сожалением констатирует, «что именно религиозные конфессии, раньше всех провозгласившие интернациональные идеалы братства, теперь оказываются в арьергарде всеобщего устремления к всемирному»[760]. Между тем, Андреев приводит весьма резонный пример того, почему возникают разногласия в религиях: «как если бы несколько путешественников поднимались с разных сторон на одну и ту же гору, видели и обследовали различные ее склоны, а по возвращении заспорили бы о том, кто из них видел реально существующее, а кто – причуды собственного воображения; причем каждый рассуждал бы, что гора именно такова, какой она оказалась с его стороны, а свидетельства других путешественников о других ее склонах – лживы, абсурдны и являю собой западню для душ человеческих. Таким образом, первый вывод, вытекающий из сопоставления междурелигиозных разногласий, заключает в себе путь к устранению тех из них, которые основаны либо просто на недоразумении, либо на несовпадении объектов религиозного познания в различных рядах опыта…»[761]. Мы хорошо понимаем, что все религии в конечном итоге говорят об одном и том же. Хорошо это ощущают творческие люди. Вот что писал Морис Бежар о своей работе – балете «Actus tragicus» на музыку двух кантат И.С. Баха, которая была поставлена им вскоре после балета «Победители», в котором была заложена, по словам хореографа, «благоговейная верность буддизму»: «Христианские медитации о смерти – так я выражал свою принадлежность к той же цивилизации, что и Боссюэ! Как с интервалом в две недели поставить два таких разных балета и перейти от Будды к Христу? Не думаю, чтобы разница была так уж велика. Разумеется, есть различия в гражданской жизни этих двух религий, в формах культа. Но на определенном уровне проступает единство»[762]. С сожалением приходится констатировать: «Религия дискредитировала себя своей вековой беспомощностью…»[763]. Он говорит о том, «что многие считают, что ″религиозная эра в человечестве завершилась″»[764]. Между тем, Андреев уверенно предрекает, что в наше время «зреет предопределенная к рождению всечеловеческая интеррелигия»[765], когда