Наагатинские и Салейские хроники - Екатерина Ивановна Гичко

– А брат Мастюня говорит, что я специально притащил сюда детей, – весело отозвался Узээриш. – Вы уж определитесь, в чём я виноват.

Риша опять зарычала, низко, утробно.

– Иша… Госпожа Лийриша, – настоятель постарался ласково улыбнуться, но улыбка вышла несколько нервной, – особенности нашего лечения таковы, что память в первые месяцы после выздоровления могла свести вас с ума по-настоящему. И в дальнейшем нарочное пробуждение памяти могло очень пагубно сказаться на вашем здоровье. Мы ждали, когда воспоминания сами вернутся к вам.

– Вы говорили, что меня никто не ждёт! – Риша шагнула было к настоятелю, но вспомнила о детях и отступила. – Что я никому не нужна, что обо мне некому позаботиться…

– Господин Мастюня! – Узээриш с ужасом и возмущением уставился на главу монастыря. Немного переиграл, но настоятель того не заметил. – Мы были готовы забрать её в любой момент. Как вы могли так клеветать на нас? Я начинаю подозревать, что ваши намерения были не столь благи.

– Господин, давайте поговорим в другом месте, – Мастюня старался не осматриваться, но пара косых взглядов убедила Риша, что настоятель опасается реакции больных, которые уже начали перешёптываться между собой. Их вялые лица оживились, глаза заблестели.

– Я не хочу другого места! – рявкнула Риша.

– Она не хочет, – печально отозвался Узээриш.

– Я хочу уйти отсюда!

– Она хочет уйти, – покорно повторил Риш.

– Вы обманули меня!

– Я тоже чувствую себя обманутым.

Узээриш и Лийриша посмотрели друг на друга и одновременно уставились на настоятеля. Мастюня пошатнулся.

– Я разнесу здесь всё, – с шипением пригрозила лисичка.

– Господин Мастюня, за обман я по камешку растащу это гнёздышко, – молодой хайнес нехорошо прищурился.

– И это я никому не нужна?! – ярилась Риша.

– Вы смели клеветать, говоря, что я бросил свою мачеху? – жёлтые глаза Риша стали по-птичьи жуткими.

Врей подышал на озябшие пальцы. Пусть Узээриш и Лийриша не очень хорошо ладили между собой, но парочка Риш и Риша – это самое страшное, что могло произойти с недругами правящей семьи. И самое приятное, их сейчас некому остановить.

Лийришу трясло от гнева.

– Здесь все никому не нужны, – дрожащим голосом протянула она. – Вы всем врёте?

А она ещё удивлялась на Харида. Мол, кого он ищет? Здесь никто никому не нужен. Завидовала этому неведомому счастливчику! А их здесь специально всех сделали несчастными.

– Разнеси здесь всё! – приказала она Узээришу.

– Не могу, мелкая, – тяжело вздохнул тот. – Они же тебя спасли. Надо быть благодарным.

– Они лишили меня семьи! – Рише сложно было почувствовать благодарность. Она не видела себя почти мёртвую, а сейчас на её руках плакали маленькие дети. Её несчастные нежные дети.

– Это было ради вашего блага! – продолжал защищаться Мастюня.

– Я забыла всё!

– А теперь вспомнила и можешь вернуться, правда, господин Мастюня? – Узээриш со змеиной улыбкой посмотрел на настоятеля.

Тот замер, ощущая себя так, словно у ног разверзлась пропасть. И разверзалась она и спереди, и сзади. Один неосторожный шаг, и жизнь его будет кончена.

– Мой господин, я позволю себе напомнить, что госпожа должна вспомнить того, кто принял решение отправить её сюда, – протянул настоятель. – Это не блажь с моей стороны. Поймите, если госпожа вспомнила не всё, то белые пятна в памяти будут сводить её с ума. Здесь ей смогут оказать помощь, мы имеем дело с подобным каждый день, но…

– Я здесь не останусь! – Риша отшатнулась.

– Боги, неужели вы думаете, что она не вспомнит своего мужа, раз вспомнила детей? – снисходительно поморщился Узээриш.

– Господин, я знаю, о чём говорю…

– Или вы пытаетесь меня обмануть? – прищурился молодой хайнес. – Вы уже меня оклеветали перед мачехой, как я могу доверять вам?

– Я хочу уехать! – рычала Лийриша.

– Мой господин, это было ради сохранения разума госпожи в целостности. Лечение очень своеобразное…

– Я не знаю, что это было за лечение.

– Я не хочу тут оставаться!

– Господин…

Лийриша смотрела на спорящих как в тумане. В тумане ярости и страха. Она пыталась выцепить в хаосе мыслей воспоминания о муже, но каша в голове становилась только гуще. Женщина на самом деле чувствовала себя так, будто сходит с ума.

– Всё хорошо, всё хорошо… – бормотала она, целуя заплаканные детские личики.

Какие они хорошенькие даже с блестящими от соплей носами. Белокурые, синеглазые… Совсем не похожие на неё…

Лийриша застыла. В памяти медленно вырисовался образ высокого Харида. Беловолосого, синеглазого. Женщина пошатнулась, ошеломлённо моргнула и уставилась на Риша. Тоже беловолосого… и он ведь тоже сова? Память всё ещё молчала, но… Риша заподозрила, что Харид ей соврал и на самом деле он всё-таки нашёл того, кого искал.

– Я помню его! – выпалила Риша, и спорящие Узээриш и Мастюня изумлённо уставились на неё. – Он высокий, с длинными белыми волосами и синими глазами. Я зову его Харидом.

Настоятель с лица спал. Зато Узээриш просиял.

– А ещё…

Лийриша лихорадочно соображала. Узээриш хайрен и её пасынок, значит, его отец и её муж…

– …он хайнес.

– Ну, на тот момент так и было, – довольно улыбнулся Риш и уставился на настоятеля. – Так что? Я её забираю или беру это место штурмом?

– Поздравляю госпожу с выздоровлением, – бесцветным голосом отозвался Мастюня.

Обманщик. Глава 12. Помнить за двоих

Задерживаться на территории монастыря гости не стали. Лийриша не желала оставаться здесь ни единой лишней секунды. Она не спускала детей с рук, рычала на братьев и держалась за спиной Узээриша, избрав его своим союзником. Врей хотел помочь ей нести детей, но его едва не покусали, а Зиш и Иия расплакались ещё сильнее.

За ночь экипаж хайнеса починили – Мастюня не хотел, чтобы Сильнейший задерживался в монастыре, – и гости могли отправиться в путь в любой момент. Пожитков у них почти не было, только тёплые вещи для деток и небольшой запас еды и воды. Так что через четверть часа лошади уже были впряжены, а Риша, отказавшись от помощи, с детьми на руках полезла в экипаж.

– Если уронишь их, я тебя заклюю, – предупредил