Гадюка - Биннур Шафак Нигиз

– Какого хрена тебе нужно? – процедил Эфкен сквозь зубы.

– Я просто задал маленький вопрос, почему ты кричишь на милый цветок? Я оскорблен, – прошептал Ибрагим. – Я вышел в эту метель, прыгнул в свою крошечную машинку, которая, между прочим, не заглохла, как твой «Ягуар», и приехал за тобой, а ты только и можешь, что орать на меня.

– Ибрагим, не испытывай мое терпение, – сказал Эфкен, закрыв глаза и потирая виски. – Отправь своего друга-механика по тому адресу. В прошлом месяце я оставил у него запасные ключи.

– Ты даже грехи свои никому не оставляешь, а тут доверил кому-то ключи от машины. Придется выбросить тебя из машины. Фундамент наших отношений зиждился только на твоем исключительном доверии. А теперь я чувствую себя рогоносцем, Эфкен.

– Что ты несешь?

– Ничего. С тех пор как появилась эта девушка, ты позволяешь себе очень жестокие высказывания в адрес нас, – сказал Ибрагим, подливая масла в огонь. Потом он резко стал серьезным. – Удалось решить вопрос с узами Непреложной печати?

Я промолчала.

– А тебе какое дело? – огрызнулся Эфкен. Он просто пялился в лобовое стекло, словно отсчитывал минуты до конца поездки.

– Ну, это не я умираю, – ответил Ибрагим жестким тоном. Какое-то время я изучала его лицо, отражавшееся в зеркале заднего вида. – Позволь дать тебе совет, землячка. Жить вопреки всему – прекрасно.

Когда я оторвала взгляд от его отражения и посмотрела на книгу, которую держала в руках, на меня снизошло умиротворение вперемешку с тревогой.

– Мы все уладим, – сказал Эфкен, словно желая меня успокоить. – Мы как-нибудь найдем этого козла.

– Может быть, козел не так далеко, как ты думаешь, дорогой Эфкен, – с улыбкой сказал Ибрагим, глядя на дорогу.

– Если ты что-то знаешь, говори прямо, а не мямли, – сурово произнес Эфкен.

– Одно я знаю точно: если бы за последние две недели она не видела этого человека, то уже была бы мертва, – сказал Ибрагим, и от того, как буднично они оба обсуждали мою вероятную смерть, у меня по телу побежали мурашки. Я не смотрела на них, но продолжила слушать их разговор. – Мустафа-баба разве вас не предупредил?

Значит, я уже встречалась с ним?

Или это действительно был тот человек, которого я встретила в темном коридоре ночного клуба Эфкена? Я все еще помнила жгучее ощущение, что я узнала его.

– Видимо, нет. Не знаю, в курсе ли ты, но эта девушка находится здесь уже больше двух недель и даже не болела, – пояснил Ибрагим. – Это значит, что человек, с которым она связана узами Непреложной печати, где-то рядом. Может быть, прямо у вас под носом.

Я почувствовала, как напрягся Эфкен, и мне почему-то показалось, что он тоже подумал о человеке из клуба, чьего лица я даже не видела. И почему эта магия возникает только между мужчиной и женщиной? Может ли этим человеком быть женщина?

– А что, если это женщина? – спросила я у Ибрагима, и он замер.

– Если ты подумаешь не так о Ярен, я выколю тебе глаза, – грубо сказал он.

– Если ты упомянешь имя Ярен в моем присутствии, я вырву твой язык и затяну на шее, – спокойно сказал Эфкен.

– Подождите-ка, – перебила я их, – так это может быть женщина? Я могу быть связана узами Непреложной печати с женщиной?

– Я так не думаю, – ответил Ибрагим. – Конечно, все бывает, но считается, что узы уходят корнями к Адаму и Еве. Поэтому связываются только дочь Евы или Лилит и сын Адама. – Он наблюдал за мной в зеркало заднего вида, и я скривилась, показывая, что ничего не понимаю. – Другими словами, даже если такое происходит, она все равно привязывается узами к мужчине, но между ними, возможно, не будет ни любви, ни сексуального притяжения, лишь связь. На самом деле эти узы основаны не на любви. Если бы они порождали любовь, то насколько бы реальной она тогда была? Это просто чувство привязанности, ощущение связи с другим человеком. Если ты влюбляешься в человека, с которым связана Непреложной печатью, значит, чувства идут из самого сердца и узы здесь ни при чем.

– Получается, необязательно влюбляться в того, с кем ты связан узами Непреложной печати? – вдруг спросил Эфкен, и я удивленно уставилась и на него, и Ибрагима.

– Конечно, нет.

– Но Мустафа-баба сказал, что между двумя людьми существует видимое притяжение.

– А кто тебе сказал, что притяжение связано с похотью или любовью? Конечно, Мустафа-баба упоминал о притяжении, но я не думаю, что он имел в виду притяжение в этом смысле. Когда я впервые встретил твою сестру, Эфкен, я не влюбился в нее с первого взгляда. На тот момент Ярен была несовершеннолетней, но она стала мне самым близким другом. Лишь со временем влюбленность переросла в любовь. Вначале не было никаких чувств.

Эфкен скрипнул зубами.

– Что? Я просто привел пример.

Ибрагим и Ярен сначала были просто друзьями?

– То есть я не влюблюсь в человека, с которым связана узами? – в недоумении спросила я.

Ибрагим согласно кивнул.

– Именно, – сказал он. – Конечно, все зависит от того, с кем ты связана… Не успеешь оглянуться, как узы свяжут тебя, Махинев, и ты не станешь их разрывать…

Наконец я увидела дорогу, ведущую к дому, и медленно поерзала на сиденье. Некоторые вещи стали более понятными. По крайней мере, узы связывали только телом и душой, но не сердцем. Потому что я не собиралась отдавать свое сердце тому, кто посчитал узы истинной любовью. По какой-то причине я почувствовала огромное облегчение.

– Однако история знает двух влюбленных, которые сыграли важную роль в становлении уз Непреложной печати, – произнес Ибрагим, внезапно пустившись в объяснения. Я заметила, как Эфкен нерешительно обернулся к нему. Ибрагим знал уйму интересного. – Много лет назад или, может быть, даже веков, точно не знаю, но возникновению этих уз мы обязаны двум влюбленным. – Он ускорил машину. Эфкен молчал, словно на этот раз хотел услышать продолжение, а не заткнуть Ибрагиму рот. – Одним из влюбленных был внук вождя одного индейского племени. С самого рождения мальчика приютила и защищала стая волков, а когда ему исполнилось семнадцать, он пережил свое первое превращение. Он принял облик получеловека-полуволка. – Я замерла. – Конечно, это всего лишь легенда. Ему было девятнадцать, когда он научился полностью превращаться в волка, а к двадцати одному году стал альфой стаи. Однажды он увидел лежащую на снегу девушку, прекрасную как богиня. Когда девушка проснулась, альфа узнал, что она – наследница народа Мар, их злейшего врага. Он должен был убить ее, но вместо этого полюбил.

Мары.

– Какой бред, –