Биология в фокусе. Естественные отделения университетов Российской империи (1830–1900) - Екатерина Юрьевна Жарова

XIX в. наконец увенчались успехом, в особенности благодаря развернутой в конце 1850-х – 1860‑е гг. программе научных стажировок, которая помогла заполнить вакантные кафедры, образовавшиеся в связи с появлением нового устава 1863 г. Именно это направление деятельности естественных отделений следует признать успешным. К концу 1870‑х гг. кадровый голод был утолен, и в дальнейшем университеты не испытывали больших проблем с заполнением вакантных должностей. Скорее выпускники были озабочены поиском вакансий в университетах, соглашаясь на временные должности приват-доцентов или учебного персонала (лаборанты, консерваторы, препараторы и пр.). Институт «профессорских стипендиатов» был эффективным инструментом подготовки научных кадров благодаря созданной научной базе, однако в большинстве случаев будущие профессора не обходились без стажировок за рубежом.

Переход к массовому университету в начале XX в. показал несостоятельность образовательной политики, в частности непоследовательную специализацию и отсутствие регулирования подготовки кадров для средней школы. Несмотря на модернизацию государства и развитие промышленности и частного сектора, университеты продолжали рассматриваться в качестве «храмов чистой науки», где обучение было направлено на интересы меньшинства студентов, а именно на научное образование.

Немногие специалисты, выпущенные университетами, выбирали чаще всего научную карьеру в самих университетах и других высших учебных заведениях, число которых было невелико, занимая преподавательские и вспомогательные должности, а социальный заказ государства на специалистов в других нишах, в первую очередь в промышленности, отсутствовал. Существующее противоречие между накоплением научного знания, требовавшего расширения специализации, и ненужностью специализации для занятия учительской должности приводило к искусственному сдерживанию развития естественных наук в университетах, которое требовало решения. Однако в период существования Российской империи такое решение найдено не было.

Заключение

В начале XIX в. в университетах Российской империи закладываются основы биологического образования и науки, что напрямую было связано с новым университетским уставом 1804 г., провозгласившим равноправие всех четырех факультетов. Существовавшая ранее натуральная история, находившаяся в положении, подчиненном медицине, получила свой собственный факультет, несмотря на то что организационно относилась к физико-математическому факультету, а дисциплинарно – к медицинскому. Это можно заметить по тому, что абсолютное большинство профессоров-биологов первой половины XIX в. имели медицинское образование и медицинские ученые степени. Следующим стал этап разделения естественной истории на три ветви – ботаники, зоологии и минералогии. Несмотря на попытки выделить зоологию в отдельную кафедру, лишь устав 1835 г. следует признать дисциплинарным разделом естественной истории в России. Это подтверждается тем, что сразу после его принятия физико-математические факультеты были разделены на отделения математических и естественных наук, а естественно-научное образование отделено от математического.

Безусловно, подобные процессы не устанавливаются правительственными распоряжениями, но эти распоряжения их закрепляют законодательно. К 1830‑м гг. в университетах Российской империи созрели условия для разделения как естественной истории на три ветви, так и самого физико-математического факультета, на котором появилось естественное отделение. В отношении развития биологии на естественных отделениях именно появление кафедры зоологии и разделение физико-математических факультетов оказали влияние на преодоление дисбаланса между ботаникой и зоологией, существовавшего в первой трети века в связи с лучшим развитием ботаники как «помощницы» медицины. Это разделение кафедр и дисциплин коснулось также и учебно-вспомогательных учреждений (были разделены кабинеты естественной истории), что помогло создать базу для зоологических кафедр. Однако дальнейшее развитие специализации предполагало ее углубление, а также расширение практических занятий, но в России в 1840–1850‑е гг. этого не произошло. Практические занятия оставались прерогативой немногих, господствовал лекционный способ преподавания, а лаборатории и кабинеты продолжали собирание коллекций, которые практически не использовались в учебном процессе. В 1840–1850‑е гг. на естественных отделениях не было достаточных условий для развития науки, так как только начинала складываться собственная научная база, а подготовка профессорско-преподавательского состава велась непоследовательно. Реформы 1830‑х гг. имели гораздо большее значение для модернизации образования, нежели науки, поэтому дисбаланс между ними сохранялся до конца 1850‑х гг., что влияло на состояние биологических научных исследований в университетах.

К началу 1860‑х гг. и в университетах, и в министерстве понимали необходимость перемен. Был принят новый устав, удвоивший число кафедр биологического профиля и увеличивший количество учебно-вспомогательных учреждений, а также их финансирование, физико-математические факультеты во всех университетах были разделены на математические и естественные отделения с первого курса, одновременно министерство начало активную подготовку научных кадров. В 1860‑е гг. отмечены попытки углубления специализации студентов-естественников на третьем-четвертом курсах, которые пресекались правительством в 1870‑е гг. Однако благодаря практическим занятиям началось усиление научных исследований. Если раньше выпускники, желавшие специализироваться в биологических науках, ехали за знаниями и практикой в европейские лаборатории, то в 1870–1880‑е гг. специализация стала возможна в России. Основой специализации стали практические занятия и спецкурсы, число которых, однако, пока было невелико. На внедрение практических занятий в учебный процесс значительно повлияли массовые зарубежные стажировки конца 1850–1860‑х гг. и возможность организовать лаборатории благодаря штатам устава 1863 г. Но обязательность практических занятий отсутствовала, да и лаборатории создавались медленно и испытывали проблемы с помещениями и оборудованием, что влияло на организацию учебного процесса и научных исследований.

В конце XIX в. университеты получили государственную поддержку специализации, не всегда находившую сторонников среди профессорской корпорации. Тем не менее в университетах вырабатывались различные учебные планы с возможностью специализации по зоологии и сравнительной анатомии, ботанике и другим естественно-научным дисциплинам. Более узкая специализация стала возможна благодаря переходу на предметную систему обучения в 1906 г. Двумя университетами без узкой специализации были Юрьевский и Варшавский, хотя в первом из них физико-математический факультет делился на четыре отделения – математическое, естественное, химическое и агрономическое, что само по себе давало возможность специализации.

Специализация занятий студентов была непосредственно связана с развитием науки и инициативами представителей профессорской корпорации в качестве носителей научного знания. Причем и в деле разделения физико-математических факультетов на отделения в 1830‑е гг., и в деле углубления специализации на естественных отделениях в 1860‑е гг. главную роль сыграл Санкт-Петербургский университет, который и в дальнейшем показывал себя сторонником узкой специализации. Это могло быть связано с отсутствием в этом университете медицинского факультета, в русле которого развивались многие биологические науки в других университетах. Например, физиология или гистология, не имевшие собственных кафедр на естественных отделениях некоторых университетов, в Петербургском университете находились именно на естественном отделении.

Важную роль для развития биологических наук на естественных отделениях сыграли изменения в учебном процессе. Именно переход от теоретического к практическому обучению ознаменовал успешную адаптацию идеи исследовательского университета, в котором образование неотделимо от науки. Реформирование учебного процесса в той или иной степени продолжалось на протяжении всего XIX в., однако наиболее критичными стали переход к курсовой системе обучения, завершившийся в 1820‑е гг., и внедрение практических занятий в качестве обязательного компонента обучения, закрепленное министерством