Биология в фокусе. Естественные отделения университетов Российской империи (1830–1900) - Екатерина Юрьевна Жарова

А еще через два года (1911) министерство выпустило списки предметов как для экзаменов в течение курса, так и для окончательного экзамена[1264], тем самым вновь ограничив университеты в специализации и показав, что приоритетом все так же остается выпуск учителей.

При этом быстрое развитие промышленности, начавшееся в последнее десятилетие XIX в., требовало достаточного количества профессиональных кадров, которые должны были выпускаться техническими высшими школами (политехнические, технологические институты), существовавшими ранее и массово открытыми в конце XIX – начале XX в.[1265] Выпускники физико-математических факультетов вполне могли занимать в них вакансии преподавательского и вспомогательного персонала, однако касалось это физиков и химиков. Для биологов возможность найти себя расширялась за счет сельскохозяйственных и ветеринарных институтов, а также прикладной биологии (например, сельскохозяйственная энтомология), активно развивавшейся на рубеже XIX – XX вв.[1266] Однако университеты так и оставались вне этого процесса модернизации, что подтверждается, например, последовательными отказами открыть химические отделения, существованием Томского университета в составе медицинского и юридического факультетов, а также открытием только медицинского факультета Саратовского университета в 1911 г.

Таблица 12. Распределение по специальностям студентов-естественников, сдававших испытания по предметной системе в 1910–1911 гг. (РГИА. Ф. 733. Оп. 154. Д. 600. Оп. 155. Д. 67)

Несмотря на не слишком успешную политику в области специализации и профессионализации, министерство тем не менее добилось определенных успехов в отношении подготовки научных кадров. Однако успех этот относится уже ко второй половине XIX в.

Процессы, происходившие в университетах с начала XIX в., показывают дифференциацию и специализацию научных дисциплин и вместе с тем противоречие между назначением университета в качестве места подготовки научных кадров и профессионализацией. Учитывая положение университетов в первые десятилетия XIX в., немногочисленность студентов физико-математических факультетов, постепенный переход естественной истории к самостоятельному положению вне медицинских факультетов и, соответственно, переход зоологии и ботаники из рук докторов медицины в руки магистров ботаники и зоологии и докторов естественных наук, можно сказать, что университеты были больше нацелены на воспроизводство кадров, нежели на выпуск специалистов для образования или других отраслей. Однако достаточно длительное время воспроизводство кадров не имело успешного результата.

В области естественных наук практически все профессорские места действительно занимали готовые специалисты-иностранцы. Как таковой подготовки научной смены не велось. Закрепленный уставами университетов пункт о заграничных командировках практически не исполнялся, что было связано также со сложной внешнеполитической обстановкой, особенно после Наполеоновских войн. Проблема нехватки научных кадров осложнялась также углублением специализации и обособлением различных отраслей наук. Физико-математические отделения, естественно, не могли быстро наладить воспроизводство кадров, так как сами только начинали свое развитие. Именно такое сложное положение в высшей школе России и побудило академика Г. Ф. Паррота к созданию проекта Профессорского института, что помогло на какое-то время ослабить проблему дефицита собственных научно-педагогических кадров. Однако одновременное старение корпорации привело к еще более сильному кризису в 1850‑е гг.

Ситуация с учеными степенями на физико-математических факультетах прояснилась только после появления положения 1819 г. Степени физико-математических факультетов стали появляться в университетах в 1820‑е гг., и это были магистры физико-математических наук. Двухстепенная система, применяемая на этих факультетах, затрудняла получение степени доктора, поэтому все без исключения преподаватели биологических дисциплин, выпущенные российскими университетами в первой трети XIX в., являлись магистрами. Докторов по-прежнему поставляли медицинские факультеты. Поэтому неудивительным представляется получение медицинского образования после естественно-научного или вместо него теми, кто хотел заниматься ботаникой или зоологией. Отечественные доктора появились после создания Профессорского института, однако все они получили свои степени доктора медицины или доктора философии в Европе. При этом устав 1835 г. уже требовал от профессора степени доктора[1267].

Только к середине XIX в. естественные отделения физико-математических факультетов стали выпускать докторов естественных наук, которых во второй половине XIX в. сменили доктора зоологии и ботаники, ставшие повсеместным явлением среди профессоров-биологов, вытеснив обладателей медицинских степеней из среды профессоров естественных отделений. Таким образом, мы видим складывание системы ученых степеней на естественных отделениях, закрепленное положением 1864 г. Эта система прошла эволюцию от магистров физико-математических наук (1819) к магистрам ботаники и зоологии (1837), магистрам ботаники, магистрам зоологии и докторам естественных наук (1844), магистрам и докторам ботаники, магистрам и докторам зоологии (1864). Следует отметить, что степень доктора наук по естественному отделению фактически была оформлена только к 1840‑м гг., так как все профессора-биологи получали степень доктора медицины российского или европейского университета[1268]. Что касается остальных естественных наук, то согласно положению 1819 г. в ученую степень по естественной истории помимо ботаники и зоологии входила также минералогия, а физика и химия были вынесены отдельно. Положение 1837 г. объединило минералогию с химией и отправило физику в разряд математических наук, одновременно выделив в отдельный разряд технологию, сельское хозяйство и лесоводство. Следующее положение 1844 г. поправило эту ошибку, выделив для магистров пять разрядов: физики, химии, минералогии и геогнозии, технологии, сельского хозяйства и лесоводства, а для докторов два – физики и химии и естественных наук, куда входили ботаника, зоология и минералогия. Согласно последнему положению 1864 г. магистры и доктора могли получить степень по физике, химии, минералогии и геогнозии, физической географии, технологии и сельскому хозяйству. Лесоводство было «отправлено» в специализированные ученые заведения, а естественные науки завершили цикл специализации.

Если смотреть на это с точки зрения развития профессионализации, то заметен процесс закрепления биологических дисциплин на естественных отделениях и отказ от их подчиненного медицине положения, которое было нормой в начале XIX в., когда физико-математические факультеты создавались. Кроме того, произошло окончательное отделение минералогии от ботаники и зоологии, а также технологии от сельского хозяйства, физики от химии, физической географии от физики. Любопытно отметить, что процесс этот происходил по мере развития естественных наук и, если можно так сказать, «сверху». И если другие естественные науки, такие как физика, химия или минералогия, оказались логично встроены в физико-математические факультеты, то биология тяжелее сепарировалась от медицины и только в середине XIX в. биологическими дисциплинами (на тот момент ботанико-зоологическими) в профессиональном смысле (ученый-биолог, он же профессор университета, занимающий соответствующую кафедру) стали заниматься, за некоторыми редкими исключениями, выпускники естественных отделений. К началу 1830‑х гг. естественная история разделилась на три ветви, поэтому научное изучение дисциплин оказывалось возможным только при дроблении кафедр и вместе с ними научных специальностей. Это привело к появлению новых кафедр, разделению факультетов на отделения, а также появлению новых разрядов ученых степеней.

Положение о присуждении ученых степеней 1844 г. отражало дифференциацию биологических наук, произошедшую к середине XIX в. Можно отметить, что «главными» науками считались ботаника и