Знаки, символы и коды культур Востока и Запада - Светлана Тевельевна Махлина

некоторых из них раздаются замечания, что семиотика выдохлась, что дальше развитие ее возможно только, если вольются новые силы. И вот уже растет разочарование и неприятие идей семиотики как изнутри, так и вне ее.

С уверенностью можно прогнозировать, что, несмотря на кризисы и спады, семиотика входит важным компонентом в систему современного научного знания и в будущем ее, несомненно, ждут великие открытия и завоевания. Сегодня семиотические исследования широко распространены во всем мире.

Согласно теории культуры, разработка которой началась в Советском Союзе в 60-70-х гг., культура – это совокупность знаковых систем, с помощью которых человечество, или данный народ, поддерживают свою сплоченность, оберегает свои ценности и своеобразие своей культуры и ее связи с окружающим миром. Эти знаковые системы, обычно называемые вторичными моделирующими системами (или «языками культуры») включают в себя не только все виды искусства, различную социальную деятельность и модели поведения, господствующие в данном обществе (включая жесты, одежду, манеры, ритуал и т. д.), но также традиционные методы, с помощью которых сообщество поддерживает свою историческую память и самосознание (мифы, история, правовые системы, религиозные верования и т. д.). Каждый продукт культурной деятельности рассматривается как текст, порожденный одной или несколькими системами.

Одним из элементов культуры является художественная культура. Ее ядром является искусство. И семиотика искусства получила довольно широкое распространение. Рубеж веков ознаменовывается поисками новых выразительных средств в искусстве. Практически нельзя обойтись без семиотического анализа при изучении современной художественной культуры, как и культурологии в целом. Семиотический аспект становится все более и более используемым методом в современной культурологии. Сегодня этот предмет ведется во многих ВУЗах. Следует заметить, что большинство учебных заведений ведут этот курс по подготовленным программам педагогов, читающих такой курс. Ознакомившись со многими программами этого курса, можно сделать ряд выводов. Как правило, такой курс ведут люди, имеющие солидную научную базу и хорошо знакомые с данной дисциплиной. Большинство изученных программ имеют четкую логику построения, хорошо дают представление о предмете и возможностях его применения. В каждом читаемом курсе учитывается специфика профессиональной ориентации студентов. Читать такой курс и сложно и просто. Сложно, потому что дисциплина эта требует очень серьезной подготовки. Просто прийти с общими знаниями и начать преподавать семиотику невозможно. С другой стороны, на современном этапе появилось множество работ, посвященных семиотике. Лишь освоив этот массив, можно, безусловно, подготовить интересный цикл лекций, дающий возможность познакомить студентов с наукой, которая сегодня востребована в разных областях знания.

Сегодня создано много антологий, собраний текстов по семиотике. Много книг по культурологии выходит явно с семиотическим уклоном.

Однако накопленный этой наукой материал сегодня оказался столь обширным, что необходима некая матрица для структурирования предмета, столь важного и значимого для подготовки современных специалистов. Закономерно, что уже несколько лет во многих ВУЗах этот предмет ведется. Все же можно говорить о неких общих предпосылках, которые должны отличать курс семиотики. Безусловно, открываться такой курс должен освещением вопроса о предмете и задачах курса. Далее, на наш взгляд, следует студентам дать представление об истории семиотики. Несмотря на недолгий этап ее становления, она чрезвычайно насыщенна не только именами, работами, но и событиями, особенно в нашей стране. И здесь следует обратить внимание на терминологию, которая часто в ходу в обществе, но с размытыми семантическими смыслами.

Представляется немаловажным раздел, посвященный семиотике повседневности. Как известно, проблемы повседневности сегодня – один из важных элементов культурологии. И без рассмотрения семиотики повседневности такой курс был бы обеднен. Но и за пределами повседневности есть много сфер, включающих семиотический аспект, который должен быть раскрыт перед студентами. Так, например, вопросы семиотики кризиса, семиотики скандала, семиотики войны мы уже включаем в читаемый курс.

Особый раздел, безусловно, должен быть посвящен семиотике культуры. Здесь существует множество трудов, которые могли бы помочь преподавателю. И в качестве дополнения, вероятно, возможно выделить еще один раздел – семиотику искусства. Ибо сегодня произведения искусства без знания терминологии семиотики практически до конца понять невозможно. Как полагает У. Эко, даже иконический знак, по своим параметрам наиболее полно отражающий свое означаемое, не обладает никакими общими свойствами со своим объектом, является полностью произвольным, конвенциональными немотивированным (5, 77).

Такое членение курса подготовлено в программе по семиотике культуры в Санкт-Петербургском государственном университете культуры и искусств. Дополнена эта программа тестами по семиотике и развернутым списком тем для рефератов. Однако тесты могут выявить только повторенный за преподавателем материал. Студент не может с их помощью выявить свои креативные способности. Поэтому тестовые задания необходимо обязательно совмещать с другими формами работы.

Как видим, внимание к данной проблематике остро актуально и важно для подготовки современных культурологов.

Использованная литература:

1. Брэдбери Малькольм, «Отражения» // ИЛ, 2002, № 12, 161 с. – 225 с.

2. Брэдбери Малькольм. Три эссе // Иностранная литератур, 2002, № 12, 226 с. – 271 с.

3. Патриарх Кирилл раскритиковал реформу образования (фактограф) // «Вопросы культурологии», № 11, 2011, с. 98. Источник: http://www. ceninauku.ru/news/page_27749.htm

4. О Федеральной целевой программе развития образования на 2006–2010 гг. Постановление правительства РФ от 23 декабря 2005, № 803. 5. Усманова А. Умберто Эко: парадоксы интерпретации. – ЕГУ, Пропилеи, 2000, 200 с.

Изучение «Мировой художественной культуры» в современной системе высшего образования

Мы живем в тяжелый период кризиса. Это сложно, жить в такую эпоху трудно, но не следует отчаиваться.

К. Маркс одним из первых обратил внимание на кризисы. В своем знаменитом «Манифесте Коммунистической партии» он писал: «Во время кризисов разражается общественная эпидемия, которая предшествующим эпохам показалась бы нелепостью, – эпидемия перепроизводства. Общество оказывается вдруг отброшенным назад к состоянию внезапно наступившего варварства, как будто голод, всеобщая опустошительная война лишили его жизненных средств; кажется, что промышленность, торговля уничтожены, – и почему? Потому, что общество обладает слишком большой цивилизацией, имеет слишком много жизненных средств, располагает слишком большой промышленностью и торговлей …»[811]. К. Маркс показал, что каждый последующий кризис выше предыдущего. Кризис – это движение к прогрессу. Кризисы полезны, т. к. они стимулируют поиски правильного пути развития. При этом кризисы неизбежны Они расчищают устаревшее в культуре и отмирающее в обществе. Кризисы постоянны. Свергая что-то негативное, ненужное в обществе, возникают новые заторы, которые порождают новые кризисы.

Николай Дмитриевич Кондратьев дополнил К. Маркса. Он считал, что кризисы порождают энергию открытия. Таких открытий в эпохи кризиса много, но они, как правило, ложатся под сукно. По Кондратьеву, который выдвинул теорию длинных циклов кризисов, известные в науке как «циклы (волны) Кондратьева, накладывающихся на все стороны жизни, каждые 48–55 лет возникают системные кризисы, определяющие застой в науке, в культуре. При этом надо иметь в виду, что временная дистанция смены поколений