Семейная драма XVIII столетия. Дело Александры Воейковой - Александр Борисович Каменский

Учреждения статей. И ежели окажется все то мужа моего неистовство, как я показываю, и дети наши точно лишены пристойного содержания, взять потребныя меры, також и об московском полицыймейстере Годене в объявленном преступлении должности изследовать по законам без всякаго упущения. Но как на сей Правительствующаго Сената указ господин главнокомандующий в Москве представил, что он по свойству с мужем, по силе 1724-го года ноября 13-го[39] дня указа в разсмотрение по сему делу входить, ни с господином Гудовичем сношение иметь, ни решения по сему делу своего дать не может, а препоручил все оное московскому губернскому правлению, то по тому его, господина Еропкина, представлению, а равно и по вторично поданному от меня прошению, чтоб дело сие благоволено было препоручить одному резанскому правящему должность генерала-губернатора господину Гудовичу вторичным Правительствующаго Сената того ж года июня от 4-го числа указом возложена вся оная должность на одного уже господина Гудовича с таковым в том указе изъяснением, что ВЫСОЧАЙШАГО Учреждения о губерниях по статье 84-й таковыя дела по существу своему относятся к генерал-губернаторов, а до губернскаго правления не принадлежат, а потому Московскому губернскому правлению и представлено одно только, что принадлежит до изследования московскаго полицейместера Годеня. Мужу же моему, чрез кого надлежит, велено объявить, чтоб немедлено явился к резанскому правящему должность генерала-губернатора господину Гудовичу. И я уже уповала, что таковыми милостивыми Правительствующаго Сената указами положен предел моим несчастиям и гонению мужа моего, но здесь паче прежняго ввергнута была в утеснение и в горчайшия обстоятельства.

Означенной правящей должность генерала-губернатора Гудович вместо исполнения по двум Правительствующаго Сената указам на основании ВЫСОЧАЙШАГО Учреждения о губерниях 84-й и 391-й статей в прошении моем зделать законное удовлетворение и о дурных его, мужа моего, поступках учинить законное поступление как о таковом человеке, о каковых закон ВАШЕГО ВЕЛИЧЕСТВА 1785-го года апреля от 21-го числа жалованныя Российскому дворянству грамоты[40] предписывает 65-ю статьею[41], дозволили ВАШЕ ИМПЕРАТОРСКОЕ ВЕЛИЧЕСТВО собранию дворянства изключить из онаго дворянина, которой опорочен судом или котораго явный или безчестный порок всем известен, хотя бы и судим еще не был, пока оправдается, и по узаконению 1787-го года, апреля 21-го дня состоявшагося, по 17-му и 37-му пунктам[42]. Но он, вместо того, чтоб по силе узаконениев произвесть дело сие о преступлениях мужа моего в узаконенных на таковыя дела присудственных местах разобрание, повел оное не по предписанной ему должности, а в точную противность 1780-го года сентября 26-го дня указа, которым повелено: «поступая по прямому разуму ВЫСОЧАЙШИХ Учреждений и других узаконений, коим первое служит подпорою, никто б из генерал-губернаторов и правящих ту должность, и других начальников не делал от себя собственно никаких установлений, но всю власть звания своего ограничивал во охранение сих установлений и в тех пунктах, кои по точному и словесному смыслу ему в должность предписаны, тем более, что все части, кои требуют устройства и поправления, конечно, не будут оставлены по порядку без внимания» ВАШЕГО ВЕЛИЧЕСТВА[43]. Но он, господин Гудович, как скоро я приехала в Рязань и явилась к нему в дом, оказал мне свою немилость и гнев и с наичувствительнейшею мне обидою и прискорбностию изволил меня порицать, безчестить и с великим ко мне пренебрежением проговаривал, для чего я осмелилась мимо всех присудственных в Москве мест просить о переводе производством дела моего к нему в Рязань, и, не войдя в существо дела онаго ни мало, изволил называть его, что оно есть не уголовное, пустое и ничего не стоющее, ничего в себе не заключающее и ему весьма противное. А потом принуждал весьма усильным образом меня к миру с мужем моим и чтоб все претензии, на нем отыскиваемыя, прекратила, а получала бы от него, мужа моего, как какая-либо наложница, содержание по 500 ру[блей] в каждой год, а при том бы взяла б себе, ежели хочу, одну пятилетнею дочь, уграживая при том, если я с ним, мужем моим, не помирюся, как он, Гудович, мне приказывает, то всемерно буду о том сожалеть, потому что после и того, де, не получу. То тогда он мне определял, сказывая при том: дело, де, твое продолжится волокитою, а муж твой тем временем по невоздержности своей и достальное имение промотает, и дети, де, ваши чрез то будут нищие.

Я же на таковое его предложение принуждена была объясниться, что, естли б я и согласилася на таковой мир, но оным ни себе, ни детям нашим не доставила б ни малейшаго спасения и облехчения от бедствия нашего, равно так и мотовства имению нашему не пресекла бы, а тогда-то уже бы он безо всякой опасности и достальное промотал бы, так что не только погоднаго бы мне содержания не из чего было производить, но и сам бы, лишась имения своего, а стал бы скитаться, пришедши в сущую бедность. И так по сим обстоятельствам нельзя мне на сем предложении решить судьбу мою и детей моих, чтоб быть мне у мужа моего на содержании, да и весьма неприлично, ибо я ему жена законная, имея с ним толикое число детей и проживя почти весь век уже с ним вместе, могу имение его почитать общим, а не удельным, почему и жить с ним розно, при всех его пороках и тиранствах, сколько для моей честной репутации, столько ж и для спасения бедных моих детей никогда не желаю! Дети же мои мне все ровно жалки. Следовательно, не одну только пятилетнюю дочь, но и всех их, несчастных детей моих, в моем материнском призрении так, как и прежде, живучи с ними, иметь желаю, а по сему сей предложенной мне мир от него, Гудовича, вменяю я не во облехчение обид моих, но в явное притеснение мне и пренебрежение, будто б столько стараниев и трудов моих прилагаю я по сему делу из ынтересу своего, ища погибели мужа моего, чтоб чрез то возпользоваться бы мне имением его, а не по единственной любви к детям моим и не из сожаления о самом муже моем. Но естли б я желала имения его, давно бы оным возпользовалась чрез то, когда он приговорен был два раза в ссылку, но я сама его от того прошением моим избавила, которой процесс у всех еще в памяти, к моему оправданию сослужащей. Но вместо того предложенной мне от него, Гудовича, мир есть точно в противность божественным и гражданским законам и ни что иное, как