Филипп Янковский. Только чужой текст. Творческая биография - Наталия Александровна Соколова

же типаже, что и Бортко, чуть позже задействовал Филиппа Янковского и Дмитрий Золотухин, актер, совершивший в 1994 году разовую вылазку в режиссуру полнометражного кино – с 70-минутным киноклипом «Зона Любэ». В нем Янковский, уже студент ВГИКа, сыграл второпланового телеоператора Владика, снимающего по тюрьмам и интернатам авторскую передачу своей начальницы (и по совместительству матери) Лены – «Сны на зоне». Линия съемочной группы сшивает между собой разрозненные клиповые эпизоды, по-буквалистски, в лоб иллюстрирующие хиты группы «Любэ», на фоне тюремного концерта которой и разворачивается действие. Видеоряд, наложенный на песни в исполнении Николая Расторгуева, – и есть те сны героев, на которые не слишком успешно охотится Лена (Марина Левтова).

По отношению к оторванной от земли, чудаковатой героине Левтовой Владик контрастен: он «приземляет» действие. Его витальная ирония граничит со скепсисом: подпирая голову рукой, герой Янковского искоса поглядывает на мать, расспрашивающую неразговорчивых заключенных и сотрудников пенитенциарных учреждений об их снах. Когда Лена совсем уж улетает в параллельные реальности со своими метафизическими рассуждениями, вконец задолбавшийся Владик, которому все происходящее кажется бессмысленным, устраивает ей обыкновенную земную истерику – капризный мальчик и его нервный срыв как попытка повлиять на мать.

Владик забавный. Здесь у Янковского есть комический этюд – явление весьма редкое, особенно в ранней фильмографии актера. Лена предлагает недовольному юноше, нудящему, что она неправильно разговаривает с уркаганами, сесть на ее место и провести, так сказать, мастер-класс. Только – с заключенными-женщинами. Пытаясь выглядеть более уверенным и авторитетным, Владик смешно напыживается, как воробей, напяливая на нос «авиаторы» для пущей важности. Однако спесь моментально слетает с него, как только перед ним оказывается первая же зэчка, классически разбитная: парень мешается, теряется и капитулирует.

Владик – вариация на тему старшего лейтенанта Стеклова. Они во многом похожи – «золотая молодежь», приземленные персонажи. Однако телевизионщик все-таки более тревожен: его, в отличие от стралея, довольно легко сбить с толку (Стеклова было бы ничем не пронять). И все же тонкое чувствование окружающего мира – не конек и этого героя. Ленина метафизика, особенно неуместно звучащая в казенных стенах колонии, вызывает у Владика иронию. Он скорее прагматично порассуждает о том, какой объектив нужно использовать, чтобы получить продающую материал картинку, чем будет углубляться в философствование о семи энергетических телах человека.

Однако случились у кинематографистов и ранние прозрения, а у Янковского – первые пробы искусно освоенных впоследствии красок. Режиссер Роман Балаян, тогда – уже признанный мэтр советского кино на грани персонального кризиса, первым приоткрыл в Филиппе Янковском важнейшую часть творческой индивидуальности – его двойственную актерскую природу.

В 1987 году Балаян дал второкурснику Школы-студии небольшую роль в психологической монодраме «Филер». Хоть и второплановая, для исполнителя, в ретроспективе, она была чертовски характерная. Вдобавок «Филер» стал уже третьим проектом, в котором Янковский снялся вместе со своим отцом, – и первым, где они наконец встретились в кадре.

1916 год. Разгар Первой мировой войны. Уже близки революция и крах Российской империи. Заветренный, обледенелый провинциальный городок, где, буквально и метафорически, каждый вынужден ступить на скользкий путь. Время такое – и речь не только о зиме. Учитель Воробьев, главный герой в исполнении Олега Янковского, – типичный интеллигент, стремящийся сохранять нейтралитет: не принадлежит ни одному политическому лагерю – лишь собственной совести. И по ней, по совести, все же ушел из гимназии в знак солидарности с коллегами, уволенными за революционную деятельность. Совершил благородный поступок, да только с последствиями справиться не в силах: денег нет, маленькая дочка больна, за квартиру платить нечем, ни на какую должность не берут – «неблагонадежен». Лишь царская охранка с неизменной любезностью снова и снова просит Воробьева зайти на огонек – терпеливо и настойчиво объясняя, что он легко решит удушливые бытовые проблемы, продавшись за тридцать сребреников.

Став доносчиком.

А для начала – сдав опасного революционера Дмитриева, объявленного в розыск. Именно за него мятущийся Воробьев в своем горячечном полубреду и принимает загадочного персонажа в исполнении Филиппа Янковского.

В этой маленькой роли интереснее всего вот что: герой с первых же кадров предстает перед зрителями обаятельным юношей с доброй, солнечной улыбкой, искрится юмором… однако вместе с тем ведет себя подозрительно: нацепил накладную бороду, о чем-то неясном сговаривается с медсестричкой и явно сторонится жандармов. Поэтому и мы, вслед за Воробьевым, с легкостью предполагаем, что под очаровательной личиной прячется хитроумный подпольщик-революционер.

По наводке давшего слабину Воробьева жандармы ловят и жестоко избивают парня. Однако в отделении выясняется, что зовут его Павел Новиков, на нелегала Дмитриева он всего лишь фатально похож, а страх юноши перед полицией объясняется тем, что они с сестрой-медработницей приняли решение втайне от отца отправиться на фронт. Дела сплошь семейные да патриотические – и никакого криминала.

Именно эта эпизодическая роль «лже-Дмитриева» и открывает длинную череду двойственных персонажей Филиппа Янковского: в «Филере» Балаяна стартует для актера тема двойного дна и непредсказуемости его героев. Причем некоторых из них, как Новикова, не так уж редко можно ошибочно заподозрить в чем-то куда более страшном, чем то, на что они действительно способны.

Сценарий «Филера», под рабочим названием «Две смерти», Рустам Ибрагимбеков в соавторстве с Балаяном написал по мотивам короткого рассказа Александра Серафимовича «По следам», от которого в фильме остались только тема слежки и мрачная зимняя атмосфера. Интересно, что изначально в тексте Ибрагимбекова и Балаяна все было сильно иначе, чем в фильме: удалец Павел Новиков ехал на фронт не с сестрой, а с возлюбленной; как две капли воды похожий на него подпольщик Дмитриев и впрямь появлялся в кадре, чтобы тут же быть застреленным жандармами; а сам учитель Воробьев бесславно умирал именно тогда, когда, по меткому выражению одного из критиков, происходила его духовная смерть[41] – сразу после того, как сдавал Новикова охранке.

Но впоследствии авторы многое в сценарии пересмотрели. В результате получилась монодрама о честном и чистом, но скромном и слабом человеке, не сумевшем этой собственной слабости вынести – и безжалостно наказавшем себя самоубийством, шагнув с платформы под колеса прибывающего царского поезда (метафора – раздавлен режимом). Монодрама, принятая и критикой, и зрителями разноречиво, зато подарившая Филиппу Янковскому первого героя, который, прямо как совы в «Твин Пиксе», не то, чем кажется. И в этом, в отличие от толстокожих Стеклова и Владика, уже по-настоящему предугадывается актерская природа Янковского. Однако продолжение эта важная тема двойственности получила в фильмографии артиста нескоро – только через пятнадцать лет.

Срок внушительный, но понятный: после окончания Школы-студии МХАТ актерская профессия отошла для Янковского на второй план. Ее