Филипп Янковский. Только чужой текст. Творческая биография - Наталия Александровна Соколова

с ним на гастролях – в Америке, во Франции, по стране ездили. Я играл Давида во всех трех возрастах. Мне самому тогда было восемнадцать лет [герой немного ошибся: лет девятнадцать-двадцать. – Прим. авт.], поэтому было тяжело играть первый возраст, когда он ребенок. Помню, переживал по поводу первого акта. Потом – мой возраст, ну а в третьем акте я мог себе позволить домыслить – и достаточно органично чувствовал себя в этой ситуации[33].

Цепляющий за живое, пронзительный спектакль Табакова вызывал огромный эмоциональный отклик у публики – иначе не продержаться бы ему в репертуаре Театра-студии так долго и не переродиться в 2019 году при новом худруке Владимире Машкове, бессменном исполнителе роли Абрама Шварца. Актриса Марьяна Полтева, однокурсница Янковского, в одном из интервью вспоминала об эмоциональном финале студенческой постановки:

«Такого единения со зрителем, как на этом спектакле, я не испытывала никогда. На поклонах звучала песня Галича “Когда я вернусь”. А мы переодевались и выходили в последней сцене в своей одежде, как бы соединяя эпохи. Стояли и смотрели в зал. Филипп выносил банку с горящей свечой в память о погибших. В этот момент плакали все: и зрители, и актеры…»[34].

И все же, как бы ни была велика драма героев, озорные студенты актерского факультета не были бы собой, если бы не оставляли себе пространство для розыгрыша. И уж тем более – Филипп Янковский, процентов на 80, если не на 90, состоящий из юмора. Игравшая Хану, Полтева вспоминала одну из мизансцен, в которой дуэт с Давидом давался ей особенно непросто:

«…Янковский в одной сцене должен был подарить моей героине что-нибудь на память. Мы сидели на подоконнике, а Филипп делал бровки домиком и говорил: “Да у меня и нет ничего… Ну разве что вот это”. И начинал “это” искать в кармане. Каждый раз замирала, готовясь к сюрпризу. Из кармана он с каменным лицом доставал всегда разное: то рубль, то календарик с фотографией своего папы, Олега Янковского, в белом костюме, то кусочек хлеба. Этого было достаточно, чтобы на меня нападал хохотун, хотя долго готовила себя: “Нельзя колоться…”»[35].

Дьявольское коварство…

На сборе труппы МХТ им. А. П. Чехова, 2016

Об Олеге Табакове, своем учителе, Янковский тоже всегда говорит с любовью и теплотой. Во время интервью я предупредила его: сейчас будет сложный вопрос.

– Давайте. Не боюсь, давайте.

– Если попытаться сформулировать в нескольких предложениях: самое главное, что дала вам школа Олега Павловича Табакова?

– (Долгая пауза.) Да, действительно сложный, не готов был. Я был готов к вопросу, какое число Пи или сколько галактик во Вселенной. Но только не к такому. Это надо наговаривать, как вот женщины, бывает, говорят по телефону и в этом монологе рождается то, что они имеют в виду. (Задумывается.) Вы знаете, я ощутил безмерную гордость и счастье, когда на 80-летии Олега Павловича (в МХТ было мероприятие) я увидел, кто его выпускники: и ты тоже? и ты? и этот? и те? и та?.. Он был потрясающий учитель, человек, одержимый своей профессией, одержимый идеей. И, конечно, он в нас это культивировал. Конечно, чего-то мы не понимали – сейчас я возвращаюсь, осознаю то, что он имел в виду… У Олега Павловича был дар – он сам потрясающий артист, поэтому мог сразу ярко показать характер. Но не в том смысле, что надо было повторять. Такие артисты, кстати, тоже были – на каждом его курсе был «маленький Олег Павлович»… И потом, вы знаете, он очень душевный человек. При том что профессия эта жесткая и мир вокруг жесткий, он своей теплотой, любовью, заботой всех своих студентов выпестовал – и поддерживал на протяжении всей нашей, очень сложной, жизни. Я у него больше для профессии взял, чем у папы своего. Потому что папа есть папа, он каким-то советом, безусловно, помогал, даже был момент – он нам с Вовой [Машковым. – Прим. авт.] подправил отрывок, который мы самостоятельно делали, поработал с нами, посмотрел со стороны. Безусловно, он тоже мой учитель, – но не в такой степени, как Олег Павлович[36].

Обладатель широкой души, требовавшей соответствующего педагогического размаха, Табаков старался по максимуму раздвигать границы кругозора своих учеников – выводить за пределы кондово-советского менталитета их представления о профессии, о жизни и о самих себе. И настраивать на успех. В Нью-Йорк его курс ездил не только на гастроли, но и на учебу. Будущие звезды совершенствовали свою профессиональную оснастку в знаменитой Джульярдской школе – одном из крупнейших в США театральных и музыкальных учебных заведений, располагающемся в Линкольн-центре. Евгений Миронов даже много лет спустя вспоминал об этой поездке с восторгом: «Америка была первой в моей жизни заграницей. Мы все сошли там с ума. Учились в Джульярде, школе, которую окончил Де Ниро. У нас был степ-класс, джаз-класс, что-то еще прекрасное. И мюзиклы! И Нью-Йорк – этот ужас, разврат, блеск…»[37] И, конечно, студенты играли «Мою большую землю» – с огромным успехом у нью-йоркских иммигрантов.

После окончания Школы-студии Филипп Янковский связи с альма-матер и уже родным Московским Художественным театром не терял никогда.

Формально она восстановилась 23 года спустя, в 2013-м, когда на мхатовской сцене начались репетиции «Карамазовых» Константина Богомолова. Но это – только по бумажкам: почти всегда актера можно было увидеть в МХТ на всевозможных мероприятиях и громких премьерах. Янковский часто признается в интервью: Олег Павлович стал для него вторым отцом, а МХТ – вторым домом. Той самой структурой и системой, которая сформировала его и как артиста – и, во многом, как человека.

И это безошибочно чувствуется.

Глава 3. Толстокожие против двойственных

Никита Стеклов. – Телеоператор Владик. – Павел Новиков. – Загадочный парень.

Словно забыв об открытиях «Сентиментального путешествия на картошку», кинематограф увидел студента Янковского «неправильно» – наперекор его актерской природе. В начале своей – уже профессиональной – кинокарьеры артист сыграл две роли, вразрез идущие с его психофизикой: старшего лейтенанта Никиту Стеклова в военной драме Владимира Бортко «Афганский излом» и телеоператора Владика в цельнотянутом полнометражном клипе Дмитрия Золотухина «Зона Любэ». В обоих случаях герои Янковскому достались на редкость толстокожие – таких он не играл уже больше никогда.

Работу в «Афганском изломе» (1991) актер начал, еще учась на последнем курсе Школы-студии МХАТ: сложные, прерывистые съемки дорогого-масштабного проекта стартовали в январе 1990 года, а закончились только девять месяцев спустя, в сентябре. Задав своей картине подчеркнуто непредвзятый тон, Бортко показал войну в Афганистане зоной