Филипп Янковский. Только чужой текст. Творческая биография - Наталия Александровна Соколова

Второй тип героев Янковского, связанных с властью, антагонистичен предыдущей группе – это персонажи-бунтовщики. Сильные личности-индивидуалисты, сами себя провозгласившие власть имущими и восстающие против основополагающей системы. Назовем их людьми хаоса – имея общественный вес либо влияние, связи и возможности, они решают дестабилизировать систему. Частенько им присущ комплекс бога: ощущение вседозволенности и привилегированности вершить чужие судьбы. В числе этих героев – безымянный, но принципиально важный для фильмографии Янковского парень из «Часов без стрелок», аристократ Феликс Юсупов («Распутин»), сотрудник наркоконтроля Тимур Громов («Охотники за головами»), шпион Гордей («Тень. Взять Гордея»), диверсант Павел Турсунов («Враг у ворот») и еще несколько хаотических, но в целом безобидных персонажей, чьи цели в их персональной борьбе с системой куда более мелки и прозаичны.

Третий тип власти, которой обладают герои Янковского, можно назвать духовно-экстрасенсорным. У таких персонажей есть либо сверхчеловеческие способности (чаще всего – гипнотизерские), либо доверие «паствы», заслуженное ими на правах гуру или духовников, либо – все вместе. Эти герои также нередко отягощены комплексом бога. К их числу относятся экстрасенс-гипнотизер Николай Арбенин («Чудотворец»), основатель секты Константин Берк («Секта»), эмер Глеб, способный управлять эмоциями других людей («Самая большая луна»), святой отец Варсонофий («Монастырь»), психолог Борис Ковальский («Черное облако») и даже самый настоящий черт в рясе – отец Дмитрий («Приход»).

Четвертый тип власти героев Янковского совершенно особый – это власть творческая. Главный представитель этого типа – поэт-шестидесятник Ян Тушинский («Таинственная страсть»), прообразом которого стал Евгений Евтушенко. Вместе со своими коллегами Евтушенко, в сериале – Тушинский, собирал стадионы поклонников. Его власть – это власть поэта над толпой, над своими читателями и слушателями. Она кажется не такой зубастой, как, например, власть майора ФСБ Державина, но недооценивать ее не стоит – к голосу советских, особенно оттепельных, поэтов прислушивались миллионы, поэтому те всегда были на контроле у КГБ.

Есть в творческой биографии Филиппа Янковского и несколько крупных, принципиально важных для понимания его актерской природы работ, с темой власти не связанных вовсе. Это особая группа ролей, в которых на первый план выходит филигранная проработка актером так называемой «жизни человеческого духа» своих персонажей. К этим работам относятся Петя Карташов из «Сентиментального путешествия на картошку», Дэвид из спектакля МХТ им. А. П. Чехова «Dreamworks* *Мечтасбывается» и Иван Шухов из «Ивана Денисовича». Каждое движение душ этих героев предстает перед зрителями словно запечатленное суперкрупным планом.

Глава 1. Охранители власти

Людовик XIII. – Крест. – Хельмут Хорст. – Александр Руневский. – Владимир Державин. – Вадим Белозеров. – Никита Панин. – Андрей Осинский.

Возвращение в актерскую профессию после многолетнего перерыва Филипп Янковский начал с персонажей голубых кровей – продюсеры и режиссеры зацепились тогда в артисте, не в последнюю очередь, за аристократическую природу и фактуру. За дворянское происхождение, которое едва ли можно сымитировать – либо оно есть, либо его нет. Начавший перезагрузку карьеры с роли князя Феликса Юсупова в «Распутине», исторической драме Жозе Дайан, актер вскоре получил «повышение» – до монаршей особы. Сергей Жигунов, запускавшийся в 2012 году со своим режиссерским дебютом – экранизацией «Трех мушкетеров» Александра Дюма, – увидел в Янковском французского короля Людовика XIII. Именно с этого героя берет отсчет в творчестве артиста плеяда его «людей силы», представителей и охранителей структурообразующей власти – сначала официальной, а затем и теневой.

Людовик XIII – помазанник Божий, он облечен властью по праву рождения. А потому его главная функция и как правителя Франции, и как индивидуума – удерживать в стабильном состоянии монархическую систему, породившую и питающую его. В отличие от слабосильного персонажа Дюма, то и дело малодушно прогибающегося под своего Первого министра Ришелье, Людовик XIII у Жигунова оказался игроком чуть ли не более влиятельным, чем Его Высокопреосвященство. Власть героя Янковского почти безгранична, и он с наслаждением демонстрирует ее: и кардиналу, и королеве, и мушкетерам, – и каждому, кто попадает под горячую августейшую руку.

Съемки крупнобюджетных «Трех мушкетеров» стартовали в августе 2012-го и в общей сложности продлились 64 дня. Сначала Францию и Англию XVII века снимали в Санкт-Петербурге (так, Букингемский дворец «нашли» в Мухинском училище), Петергофе (местный Большой дворец стал Лувром), Гатчине и Выборге, а затем группа отправилась в Чехию – добирать в кадр замковую архитектуру и натуру для уличных сцен.

Жигунов замышлял прежде всего многосерийный проект. Однако за полтора месяца до того, как Первый канал представил телезрителям гигантских десятиэпизодных «Трех мушкетеров» (случилось это в январе 2014 года, во время новогодних каникул), детище Жигунова вышло на большие экраны в формате полнометражного фильма. И в таком виде оказалось чудовищем Франкенштейна, сшитым из мелко накромсанных кусков суровыми нитками, – почти двухчасовая картина пала жертвой бессмысленного сюжетного уплотнения и беспощадного монтажа.

Гармонично распределить на два часа материалы, рассчитанные на десять серий, – это утопия. Потому полнометражная история о мушкетерах несется «без руля и без ветрил» – а еще без проработки причинно-следственных связей между яростно бушующими на экране событиями. Они пролетают перед глазами зрителей в слишком быстром темпе – и в утомительно монотонном напряжении: не успеваешь ни понять происходящее, ни эмоционально в него вовлечься. В десятисерийном варианте этих проблем нет: там у режиссера имелось достаточно времени, чтобы разъяснить мотивировки персонажей, а темпоритм и чередование сюжетных перипетий выдержаны не просто грамотно, но даже с какой-то школярской старательностью. Как в учебнике драматургии: непременно от несчастья к счастью, от серьезного к смешному, – а потом наоборот, чтобы зритель оставался в тонусе и не клевал носом.

Зацепил разгул монтажного лиха и Людовика: по сравнению с телеверсией экранное время Филиппа Янковского сократилось вдвое, поэтому его герои – в сериале и в фильме – немало разнятся.

Но главное осталось неизменным: Людовик XIII Справедливый, в исполнении Янковского сиятельный настолько, что на уровне ассоциаций его легко перепутать с сыном, Королем-Солнце, в сущности пугающе двойственен – как это свойственно многим героям актера. Этот персонаж – и пламень, и лед одновременно. Он неотразимый обольститель: утопающий в собственном обаянии, игриво пленяющий все свое окружение – и даже, кажется, само пространство вокруг себя. Однако под чарующей поволокой в глазах Людовика Янковский прячет крокодилье хладнокровие. Лучезарный еще секунду назад, король вдруг грозно индевеет, как металл на морозе, – и температура сцены резко падает градусов на двадцать. Здесь впервые в карьере актера проявляется его специфический дар – на высокой скорости игры молниеносно чередовать в героях крайности психологического состояния. Людовик Янковского абсолютно непредсказуем, чертовски подозрителен и склонен к вспышкам гнева, а потому – смертельно опасен.

Сам актер признавался: «…внешне и по манере поведения я сделал из него нечто