Раннее христианство. Том I - Адольф Гарнак

эпохи, как главный город провинции, достиг пышного расцвета. Известный своею чувственно-пышной жизнью, город этот являлся в то же время и центральным местом религиозного шарлатанства и колдовства. Около древнего Артемисия сосредоточился не только культ императоров, здесь укрепились рядом с ним и всякого рода другие религиозные течения: мы находим здесь иудеев, занимавшихся весьма прибыльным делом колдовства и заклинания; здесь же представлены были ученики Иоанна, ипсистарии и тому подобные предтечи христианства. Даже на самого Павла, проявившего здесь, очевидно, весьма оживленную, простиравшуюся вплоть до высших кругов деятельность, смотрели как на такого шарлатана: считали, например, что предметы, коснувшиеся его тела, получали целебную силу, Д. А. 19, 12; имя проповедываемого им Господа-исцелителя употреблялось и заклинателями — нехристианами, 19, 13 сл. Христианство с трудом побороло это суеверие. Мы можем быть вполне уверены в том, что Павел, если и обладал даром исцеления, к Коринф. I, 12, 9, 28, не придавал ему значения: он был проповедником Евангелия, и это бла-говествование о Божьей милости во Христе содержало в себе, вместе с тем, силу нравственного обновления. Такое понимание своей деятельности получило выражение в прощальных словах, с которыми апостол согласно Д. А. 20, 17-38 обратился к представителям Ефесской общины в Милете; являя собою пример смиренномудрия, он учил всенародно и по домам; живя трудами рук своих, не стремясь ни к серебру, ни к золоту, ни к одежде, весь посвятил он себя нуждам общины, увещевая каждого в отдельности, проповедуя им всю волю Господню. Если что-нибудь из рассказанного в Д. А. 19 имеет значение, то это — исходящее от христианства нравственное влияние, его победа над чародейством, как оно проявилось в описании сожжения чародейственных книг, 19, 18 сл.

Та же нравственная чистота христианства проявилась и во время вызванной одержимыми страстью к наживе ремесленниками-художниками (под предводительством некоего серебренника Дмитрия), Д. А. 19, 23 сл., реакции язычников, приверженцев богини Артемиды Ефесской и местных патриотов, против апостольской проповеди: представителей христианства нельзя упрекнуть ни в святотатстве, ни в богохульстве, 19, 37. Деятельность их, конечно, причинила немало вреда языческому культу и находящимся в сильной зависимости от него ремеслам, как это позже описывает Плиний из Вифинии; но упрекнуть их в каких-либо мятежных действиях нельзя; они все время заняты были мирной работой и стояли в стороне от каких бы то ни было волнений. Бели волнения возникали, то в возникновении их была виновна противная партия, 19, 40. Очень хотелось бы знать больше об этих вещах, о развитии общины, которую мы позже еще встретим как один из главных центров христианства. Источники, однако, не дают об этом никаких сведений.

Зато для общин Галатии и Фригии мы располагаем весьма поучительными документами в виде посланий к Галатам и Колоссянам. Написаны оба послания почти одновременно: послание к Галатам — после того, как Павел побывал дважды в Галатии, 4, 13, стало быть, после лета 54 г., Д. А. 18, 23, но едва ли по время последующего трехлетнего пребывания в Ефесе, а скорее во время примыкающего к этому пребыванию европейского путешествия с целью сбора в 57-58 гг.; послание к Колоссянам — в заточении, 4, 10, и, вероятно, в заточении цезарийском 58-60 гг. Между этими посланиями лежит только одно послание к Римлянам. Но на время между обоими посланиями приходится чрезвычайно важное по своим последствиям происшествие: Павел после соглашения с главарями иерусалимских иудаистов пал от напора неверующих евреев; правда, он был спасен римскими войсками, но все-таки был лишен свободы и в связи с этим возможности продолжать свою деятельность.

Еще важнее то обстоятельство, что Павел в послании к Галатам имеет дело с общинами, лично им учрежденными и повторно им посещенными, между тем как общины долины Лика, Колоссы и соседние Гиераполь и Лаодикея, лично ему были не известны, Колосс. 2, 1. Учрежденные его учениками и друзьями, общины эти были ему знакомы только по сообщениям других. Но, очевидно, и с этими общинами поддерживалась живая связь (ср. упоминание в Колосс. 4, 10 предыдущих поручений, касающихся Марка). Учредитель общины Эпафра, 1, 7, находится у Павла в то время, когда апостол писал свое послание. Быть может, не простая случайность, что именно в этом послании, обращенном к незнакомым, упомянуто гораздо больше личностей, чем в послании к Галатам, весь тон которого имеет, несмотря на это, столь ярко выраженный личный характер.

Принадлежность адресатов обоих посланий к разным национальностям, по сравнению с только что указанным, не имеет значения. Конечно, галатов Павла мы должны искать в стране, населенной кельтами, между тем как долина Лика принадлежит к Фригии. Но в те времена не могло быть глубокой разницы между теми и другими с точки зрения христианских общин. Павел проповедовал и писал и для тех и для других на греческом языке. Давным-давно эти местности были эллинизованы, во всяком случае, города, с которыми только и приходится считаться, разбирая миссионерскую деятельность Павла.

В Анкире рядом с Галатархами существовали Элладархи. Пусть эллинство было только внешним лаком, основа обеих наций была, вероятно, почти одинакова. Малоазиатские галаты, несмотря на сохранение ими кельтского языка и правового порядка, в делах религии находились, вероятно, под сильным влиянием духовно родственных им фригийцев. Лишь немногое в посланиях Павла может быть объяснено как вызванное кельтскими особенностями адресатов; о неудачных попытках улавливать в послании черты, свойственные германцам, не стоить и говорить. Тип религиозных представлений в Галатии тот же, что и в Колоссах: и здесь, и там перед нами малоазиатская религия поклонения природе со свойственными ей эксцессами и аскетизмом; особенности этой религии, проявляющиеся под влиянием иудаистской агитации, сказываются в характере христианства этих общин. Не характер народностей, а разница в действовавших на общины влияниях создавала отличие этих общин друг от друга. Появившаяся извне и проникшая в общины агитация, грозившая разрушить созданную Павлом основу христианства, является самым интересным, самым важным моментом в известной нам картине этих общин. В данный момент, однако, мы имеем дело не с чужими агитаторами; они нас займут позднее. Нам важно прежде всего установить, какие нравственные предпосылки в общинах способствовали проникновению агитации, и какие имела эта агитация нравственные последствия.

Как раз в обоих посланиях Павел говорит именно о своих нравственных наставлениях. Мы этого уже касались. Из сказанного следует, что данные наставления не допускают вывода о фактическом положении нравственности в общинах, ни в том смысле, что выставленный Павлом идеал там был достигнут, ни в противоположном, т. е. что наставления Павла были вызваны особыми недочетами в общине. Специально галатскими недочетами можно