Наагатинские и Салейские хроники - Екатерина Ивановна Гичко

судорожно прижимала к ушам холодные ладошки. Ей бы и глаза закрыть, но веки словно онемели и застыли в распахнутом положении. Она смотрела на хвост гигантской змеи, выползающей из-за изножья кровати и не дышала. Грудь ломило от жгучего желания, необходимости вдохнуть, но она не могла. Парализующий ужас душил её в прямом смысле.

Из травы раздался раздосадованный писк, и Лаодония застонала от облегчения.

– Ну я же говорила, – с превосходством протянула нянечка. – Девочка моя, давно уже пора забыть этот детский кошмар.

– Я бы очень хотела, – тоскливо вздохнула принцесса.

Только вот если бы это ещё был кошмар…

– Пошли на стену над воротами.

Страх отступил, и жажда увидеть новое преобразила девушку смелостью. Она потянула не очень довольную женщину за собой, и они, протиснувшись по узенькой тропке, почти заросшей розовыми кустами, пробрались к скрытой за вьюном двери. Сама дверь – деревянная и обитая железными полосами – тоже казалась Лаодонии сказочной из-за своего скрытного расположения и тёмной дорожки, которая начиналась за ней и вела к окошку, из которого можно было посмотреть наружу.

Тёмная дорожка представляла собой тесную витую лестницу, освещённую лишь косым солнечным светом, падающим сверху через узкое оконце. Нянечка шла позади и ворчала, сетуя на пыль и паутину, которую в обилии собирала Лаодония пышными светлыми юбками. Окошком во внешний мир была небольшая светлая площадка, на которую можно было выбраться через деревянный люк, в котором принцесса застряла из-за своих юбок и нянечке пришлось её проталкивать. Площадку со всех сторон окружала каменная кладка, но в одном месте имела бойница, через которую девушка и могла посмотреть на парк, поднявшись на носочки.

Лаодония обожала это место. Она успела принести сюда низенькую скамеечку, чтобы удобнее было смотреть, и даже вымела бы лестницу, если бы нянечка позволила ей взять в руки веник. Но женщина не разрешала воспитаннице марать руки, да и сама не спешила наводить порядок, чтобы не потакать «вредной» устремлённости принцессы.

Подтащив к бойнице скамейку, девушка торопливо на неё забралась и нетерпеливо притиснулась к стене. Выдула из проёма паутину и залетевшие листья и сияющими глазами уставилась на кусочек парковой дорожки.

– Ой, нянечка-нянечка, – Лаодония слегка приплясывала, из-за чего юбка сзади колыхалась как хвост, – там мужчина и женщина. Он та-а-акой высокий, а она такая рыженькая! Они очень красивые!

Нянечка тяжело вздохнула. Воспитанница редко видела новые лица, и каждый новый знакомец казался ей очень красивым. Она не замечала недостатков. Почерпнувшая большую часть своих впечатлений из книг, она воображала, что ужасные шрамы на лице начальника охраны – это метки его доблести, прыщи на лбу мальчишки-конюшего говорили о том, какая мужественность зреет и готовится распуститься в его теле, а брезгливое выражение на физиономии придворной дамы – пренеприятной особы – свидетельствовали о яркости темперамента женщины. Для Лаодонии любое проявление неидеальности было чертой настоящего, живого мира, который она так хотела увидеть.

И зачем только? Глупое дитя. Нянечка вздохнула. Она-то успела хлебнуть настоящей жизни, и нынешняя жизнь стала наградой за прежние мучения. Спокойно, безопасно, сытно. Чего ещё ждать и желать?

– Наги тоже приехали, – недовольно пробурчала женщина. – А у них хвосты змеиные!

– Я сразу отпряну, как увижу.

– Только не свались! – заволновалась нянечка.

Лаодония простояла у стены около получаса, пока у няни не затекли ноги и не заныла спина. Пришлось слезать и спускаться вниз, в уютное гнездо скрытого от чужих глаз сада.

– Перемазались как какая-то горничная, – сетовала няня, смахивая с пышной юбки клочки паутины и пыли.

Вот бы побывать горничной. Принцесса тяжело вздохнула.

Они выбрались на просторную дорожку и направились к центру сада, где бил струями фонтан. Изогнутая драконья голова, вытесанная из чёрного камня, мелькнула среди кустов ещё за десять саженей до того, как они вывернули к фонтану и венчавшей его скульптуре крылатого ящера. Он с натугой загребал крыльями и выбрасывал вперёд задние лапы, приземляясь ими на водную гладь каменной чаши.

Вдруг каменное крыло шевельнулось, и, к изумлению Лаодонии, на нём появилось белое пятно. Спустя миг девушка неожиданно поняла, что видит совершенно изумительное для данного места явление.

Незнакомое лицо.

Нянечка испуганно ахнула, схватила её за руку и невольно потянула назад. Но принцесса будто вросла ногами в брусчатку.

Рядом с фонтаном, почти сливаясь с ним, стоял очень высокий – Лаодония таких высоких людей никогда не видела – мужчина в чёрном. Собственно, из-за облачения и цвета волос стоящий к ним спиной незнакомец сперва был не замечен. Он чуть удивлённо уставился на женщин и вежливо склонил голову.

– Прошу меня простить, я не хотел пугать вас.

Лаодонию он ничуть не пугал. Голос его звучал ровно, успокоительно. Тёк как вода.

– Я немного заплутал.

– Как вы могли пройти?! – нянечка дышала негодованием. – Тут везде охрана!

– Но я никого не встретил, – на лице мужчины появилась растерянность.

Лаодония не могла оторвать заворожённый взгляд от его лица. Таких красивых созданий она никогда не видела. В чертах мужчины самым приятным образом сочетались мягкость и плавность с почти хищной чёткостью линий. В самый первый миг девушка была обескуражена, потому что незнакомец выглядел так идеально, словно не принадлежал живому миру. Но потом он слегка улыбнулся, и его лицо шевельнулось в живой мимике. Левая бровь чуточку приподнялась – как драконье крыло, – глаза сощурились и от уголков разошлись лучики складок. Сами губы непросто изогнулись вогнутой вниз линией. Они приподнялись и разошли, ломая складку дружелюбной насмешкой. Ноздри точёного носа встрепенулись. Налетевший ветерок бросил на лоб короткую пушистую прядку чёрных волос.

Лаодония посмотрела на нянечку, страшно округлив глаза. Воспитание не позволяло ей первой представиться, но няня могла помочь. Увы, но женщина настороженно и даже испуганно смотрела на незнакомца. В отличии от воспитанницы, она первым делом отметила, что мужчина слишком уж чёрный. Чёрные волосы ниже пояса, чёрные глаза, чёрные одежды и… Бросив взгляд вниз, женщина торопливо подняла глаза и обеспокоенно посмотрела на принцессу. Щёки той горели, и она совершенно не выглядела испуганной.

– Я прибыл с наагатинским посольством, – мужчина представился первым, собственно, как этого и требовали приличия. Всё же это он нарушил чужое уединение. – Наагасах Шашеолошу део Ширрадошарр.

Нянечке ничего не оставалось, как соблюсти приличия, и представить свою госпожу в ответ.

– Признанная принцесса[1] Лаодония, дочь герцога Эрда̀на Карцѐнска, – чопорно отозвалась она.

– Это большая честь, – мужчина выглядел немного обескураженно.