Хроника моей жизни - Савва (Тихомиров)

Ящики с книгами, в которых находятся сочинения преосвященного, тоже не разобраны, и приступить к ним в настоящее время нельзя за невозможностью иметь достаточное помещение для расстановки книг, а в которых ящиках находятся сочинения покойного, неизвестно. Если нападем на них, то немедленно и по этому поручению будет исполнение.

Теперь остается долг любви и благодарности. Благодарности, во-первых, за икону Божией Матери, которую мы приняли как благословение от Вашего чистого сердца на новую жизнь семейству нашему. Действительно, жизнь наша должна теперь сложиться совершенно иначе: нет прежнего центра, около которого мы обращались, и сердца, которое согревало и объединяло нас своею любовию. Дай Бог молитвами Вашими устроиться нам по воле Божией, а не по своему усмотрению.

Приглашение Ваше сильно меня заинтересовало. Я уже мечтал об этом и прежде, а теперь мысль посетить Вас в Харькове еще более меня пленяет. Позволят ли обстоятельства воспользоваться Вашим дорогим для меня приглашением, дадут ли они возможность утешить себя Вашею беседою – это вопрос, который в настоящее время для меня неразрешим. Если предвидится возможность, то только в июле, после экзаменов; впрочем, полагаюсь на Господа, Он знает, какое утешение может принести это свидание».

В ответ на это писал я от 18-го числа:

«Видеться с Вами чем бы скорее, тем бы для меня приятнее; но если Вам неудобно будет пожаловать ко мне, хотя бы на короткое время, на Светлой неделе, то я с любовию буду ожидать Вас в июле.

А теперь посылаю Вам третью часть моего литературного труда, посвященного памяти приснопамятного друга и брата. Посылаемые мною тетради прошу Вас предварительно прочитать в Вашем семейном кругу, а если угодно, то и в присутствии близких Вам знакомых. Если найдете в моем повествовании какие-нибудь неточности, потрудитесь исправить их; если признаете что-либо нужным опустить, зачеркните. Нечто из переписанного я и сам признал за лучшее исключить, что и очеркнул синим карандашом. Там, где поставлены мною на полях тем же карандашом знаки вопроса, требую Вашего совета и согласия на допущение к напечатанию.

Если Вы, по внимательном прочтении и строгом обсуждении моей рукописи, общим советом признаете ее заслуживающею печати, то передайте ее кому-либо из московских духовных цензоров на рассмотрение и об этом не замедлите меня уведомить. По получении от Вас извещения я постараюсь выслать Вам следующие тетради.

В случае издания моих воспоминаний о преосвященном Леониде я желал бы приложить к книге портрет почившего владыки. Без сомнения, у Вас есть хороший фотографический портрет; тогда я буду просить Вас обратиться к одному из лучших московских граверов или литографов и заказать ему сделать с этого портрета, по числу экземпляров книги, соответственное количество экземпляров самых точных копий».

11-го числа [апреля] получил я икону и письмо из села Высочиновки Змиевского уезда от А.Ф. Ковалевского, который от 6-го числа писал мне:

«Простите, владыка святый и милостивейший, что я дерзаю в дар пасхальный препроводить Вам освященную и писанную на Святой Афонской Горе икону Богоматери “Достойно есть”, примите ее милостиво в знак моей признательности и всегдашних за Вас моих грешных молитв. На Святой Афонской Горе блюдется святой обычай – каждому иноку иметь в келлии своей икону Богоматери “Достойно есть” и при каждом приходе из церкви в келлию пред нею читать молитву “Достойно есть” и обычный отпуск. Пресвятая Царица Небесная честною сею иконою Своею да будет помощницей и хранительницей Вам в жизни земной и доброй одигитрией Вашей к жизни небесной! С сими сердечными молитвенными желаниями святую икону Ее сопровождаю в чаянии, что не отвергнете моего усердия».

В ответ на это писал я от 13-го числа:

«Спешу принести Вам, досточтимый о Господе Андрей Феодорович, искреннейшую благодарность за Ваш дорогой и священный дар и за ваши благие при сем желания. О, если бы, по Вашему глаголу, Честнейшая Херувим и Славнейшая без сравнения Серафим благоволила быть моею помощницею и хранительницею в жизни земной и доброю путеводительницею к жизни небесной! Воистину, не имамы иныя помощи, не имамы иныя надежды, разве Ее, нашей Владычицы».

В 12-й день апреля объявлен был в Кишиневе высочайший манифест о вступлении войск в пределы Турции для защиты от турецкого угнетения единоверных нам славянских племен. В то же время августейшая покровительница[498] общества Красного Креста обратилась к русскому человеколюбию с приглашением оказать помощь в предстоящих нуждах и болезнях воинам, идущим на брань.

1-го мая писал я в Вильну попечителю учебного округа Н.А. Сергиевскому в ответ на его письмо от 25-го марта:

«Вы ожидаете от меня письма, обильного словом? Спрашиваете, как идет у меня время? Что скажу Вам на это?

С половины декабря и до половины апреля я, можно сказать, переживал снова московскую жизнь. По поводу кончины моего доброго друга и собрата, преосвященного Леонида, мне пришло на мысль перечитать его ко мне письма, коих сохранилось у меня более 200. А перечитывая письма, я пришел к мысли составить на основании их мои воспоминания о почившем друге; и вот плодом моих четырехмесячных трудов оказалась целая книга – более 100 листов. Еще в посте послал я часть своего литературного труда в Москву, к родным покойного преосвященного Леонида, на их предварительный суд, но ответа никакого до сих пор не получил. Между тем на днях преосвященный Игнатий пишет мне, что он читал мою рукопись и очень ею заинтересовался.

Теперь я намерен возвратиться к продолжению записок о моей собственной жизни, к составлению коих я приступил в июле прошедшего года, начавши, впрочем, их не с начала, а с конца, т. е. со времени моего назначения на Полоцкую кафедру. История выходит очень длинная и небезынтересная.

В свободные от служебных дел минуты читаю, разумеется, книги и газеты. Недавно прочитал l-ю часть писем покойного владыки к наместнику Лавры. Очень много в них любопытного и поучительного для нашей братии, имеющей в управлении монастыри. Читали ли Вы эти интересные письма?

С 6-го числа я уже на даче, чувствую себя здесь очень мирно и спокойно, но одна беда – сообщение с городом довольно затруднительно. При ежедневных почти дождях, грязь на дороге непроходимая. Ожидаем ясной и теплой погоды».

Представлено было из Харькова письмо от моего домашнего секретаря М. Зверинского, который писал от 14-го числа:

«Полученные вчера телеграммы от преосвященного Игнатия и казначея Сергиевской Лавры о смерти наместника архимандрита Антония имею честь при сем препроводить.

Отец эконом, услышав от меня о