Хроника моей жизни - Савва (Тихомиров)

Нельзя ли по крайней мере ослабить и ограничить бедствия, соединенные с войною?

В настоящее время, к чести человечества, являются благородные порывы ограничить зло, причиняемое войною, и облегчить страдания, наносимые этим бичом.

И вот пред нашими очами один из благодетельнейших способов к облегчению страдания воинов, подвизающихся на бранном поле.

Эти огнедвижимые колесницы уготованы для того, чтобы в них могли, сколько можно безболезненнее, достигать врачебниц воины, пораженные, но не сраженные от пуль и мечей вражеских.

Эти избранные души с готовностию идут на христианский подвиг служения больным и раненым воинам.

Тех, кои возымели усердие устроить эти благопотребные колесницы, по справедливости можно уподобить благосердому евангельскому самарянину, который, увидев на пути лежавшего человека, ограбленного и израненного разбойниками, сжалился над ним и, перевязав ему раны, посадил его на своего осла и привез в гостиницу (см. Лк. 10, 38–34).

А эти доблестные и сострадательные души, которые с забвением о собственном спокойствии идут во имя Христово служить в пути больным и раненым соотечественникам, идут возливать на их раны масло и вино (см. Лк. 10, 34) и даже, что всего важнее, преподавать им духовное утешение и божественное врачевство, не принадлежат ли они к числу тех, о коих сказано в Писании: болен и посетисте Мене? (Mф. 25, 36).

Приимите же вы, возлюбленные о Господе, в напутствие и благословение от нас священное изображение Того, Кто некогда речет вам: приuдите благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам царствие от сложения мира; болен и nocеmucme Мене (Mф. 25, 34, 36)»[523].

При этом вручил иеромонаху Дионисию образ Спасителя в сребропозлащенной ризе.

26-го числа директор Харьковского театра Дюков просил моего разрешения на допущение спектаклей с благотворительною целью в дни Усекновения главы Иоанна Предтечи (29-го августа) и Воздвижения Креста Господня (14 сентября). Само собой разумеется, что разрешения на эти благотворительные увеселения, оскорбляющие достоинство истинной христианской благотворительности, мною не было дано; но при этом тем неприятнее и грустнее было для меня выслушивать такую нелепую просьбу от Дюкова, что он духовного происхождения – сын православного русского священника.

1-го октября – день моего Ангела. По этому случаю получено было мною в этот день несколько поздравительных телеграмм и писем от разных лиц и из разных мест.

3-го числа получено было мною письмо из Москвы от архимандрита Николо-Угрешского монастыря Пимена.

Отец Пимен[524] писал мне от 25-го сентября:

«Зная Ваше всегдашнее расположение к покойному преосвященному архиепископу Ярославскому Леониду, спешу поделиться с Вами только что напечатанною книжкою его писем ко мне[525]. Поэтому я и замедлил. Вам желательно было иметь “Исторический очерк Николаевского-Угрешского монастыря”[526]. Препровождая к Вам и сию книгу, пользуюсь случаем просить Вас принять от меня еще книжку “Мои воспоминания”[527]. При сем же прилагаю и фотографические виды монастыря.

Мне никогда не пришло бы и на мысль писать свои воспоминания, ежели бы настоятельно не потребовал от меня сего покойный преосвященный Леонид.

Будьте снисходительны к писателю-самоучке».

В ответ на это писал я от 6-го октября:

«Усерднейше благодарю Вас за столь щедрое приношение мне книг, брошюр и фотографий.

Письма к Вам почившего в Бозе преосвященного Леонида прочитал я с живым интересом и назиданием.

Ваши “Воспоминания” читал я еще на страницах журнала также с большим любопытством. Спасибо покойному владыке Леониду, что он вызвал Вас на такой полезный труд. В Ваших воспоминаниях очень много для меня новых сведений о монастырях и о монашествующих.

Давно не бывши в Вашей святой обители, я нашел в Ваших фотографических видах много новых, мною не виденных зданий и сооружений.

Честь и слава Вам за приведение в такое великолепие и благоустройство вверенной Вам обители!

Вероятно, не безызвестно Вашему высокопреподобию, что и мне Бог помог совершить некоторый труд в память приснопамятного моего друга и собрата преосвященного Леонида. Я написал о нем воспоминания и приступил уже к печатанию их. К книге я намерен приложить, по Вашему примеру, фотографический портрет покойного».

15-го числа в 61/2 часов утра получил я из Москвы от казначея Высокопетровского монастыря игумена Иосифа телеграмму с прискорбным известием о кончине преосвященного Никодима, епископа Дмитровского, викария Московской епархии.

На другой же день по получении этой телеграммы, 16-го числа, писал я отцу Иосифу:

«Телеграмма ваша с прискорбным известием получена была мною во время ранней литургии, и потому я имел возможность сейчас же помянуть пред престолом Божиим имя новопреставленного раба Божия преосвященного епископа Никодима.

В продолжение 90-летняго существования московского викариатства это – первый пример кончины викария в Москве. Многие, я думаю, сожалеют о преждевременной кончине преосвященного Никодима, который вначале, без сомнения, подавал о себе добрую надежду на помощь для старца-митрополита».

Протоиерей С.И. Зернов писал мне от 1-го числа [ноября]:

«Мы ожидаем пострижения Алексея Осиповича и предстоящих ему затем посвящений. Наша отечественная и вся православная иерархия делает приобретение многоценное, которого доброта еще более возвышена будет и упрочена благодатию хиротонии. Да исполнятся все благие ожидания и упования, которые возбуждаются в душах преданных Церкви его высокими талантами и качествами!»

От 8-го числа писал мне из Москвы преосвященный Игнатий:

«Вчера после всенощной в домовой Спасской церкви совершили, по милости Божией, пострижение в иночество протоиерея Алексия (Ключарева). Имя ему дано Амвросий. Восприемником был наместник Чудовский[528].

Сегодня иеромонах Амвросий произведен мною в архимандрита в семинарской церкви. Сегодня хотели донести Святейшему Синоду. Затем постановление будет о возведении его в сан епископский и доклад послан будет его величеству. Вероятно, через месяц хиротония».

12-е число ознаменовано было во всей России торжественно-поминовенным служением по случаю столетнего юбилея со дня рождения почившего в Бозе государя императора Александра Павловича[529]. В этот день мною совершены были в кафедральном соборе в сослужении с старшим духовенством в присутствии высших военных и гражданских властей литургия и затем торжественная панихида.

Харькову памятны неоднократные посещения в Бозе почившего государя императора; в первый раз он посетил Харьков 17-го сентября 1817 года на пути из Полтавы, а во второй раз 31-го июля 1820 года по пути в Варшаву. В третий раз Харьков с глубокою скорбию встречал и провожал, в январе 1826 года, бренные останки почившего 19-го ноября 1825 года в Таганроге благословенного народом монарха.

От 23-го числа писал мне из Москвы преосвященный Игнатий, епископ Дмитровский (а уже не Можайский):

«17-го декабря утвержден доклад Святейшего Синода как