Наши за границей. Где апельсины зреют - Николай Александрович Лейкин
Книгу Наши за границей. Где апельсины зреют - Николай Александрович Лейкин читаем онлайн бесплатно полную версию! Чтобы начать читать не надо регистрации. Напомним, что читать онлайн вы можете не только на компьютере, но и на андроид (Android), iPhone и iPad. Приятного чтения!
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ах, Боже мой! Да почем же я-то знаю!
– Двадцать четыре… Фу-ты, пропасть! Вот город-то! Десять часов, однако, стрелки теперь показывают!.. Когда же у них бывает восемнадцатый или девятнадцатый час, Глаша?
– Ничего не знаю, ничего не знаю, – дивилась и сама Глафира Семеновна.
– Сама же ты сейчас хвасталась, что ты женщина образованная, стало быть, должна знать.
– Конечно же образованная, но только про часы ничего не знаю.
– Так спроси… Вон сколько праздношатающегося населения шляется.
К ним подскочил босой мальчишка с плетеной корзинкой, наполненной мокрыми еще от тины розовыми и желтыми раковинами.
– Frutti di mare! – предлагал он, протягивая к ним корзинку.
– Брысь! – отмахнулся от него Конурин.
Мальчишка не отставал и, улыбаясь и скаля белые зубы, назойливо продолжал что-то бормотать по-итальянски, наконец взял одну раковину, раскрыл ее, оторвал черепок, сорвал с другого черепка прилипшую к нему устрицу и отправил к себе в рот, присмакивая губами.
– Фу, какую гадость жрет! – поморщилась Глафира Семеновна и тут же обратилась к мальчишке, указывая на часы: – Се горлож… Кескесе са? Вен катр ер?..[639]
– Torro dell’Orologia, madame[640], – отвечал тот.
– Пуркуа нон дуз ер?[641] – допытывалась Глафира Семеновна, но добиться так-таки ничего и не могла насчет часов.
Мальчишка, не продав ей раковин, запросил себе монету на макароны.
– Возьми и провались… – кинула она ему монету.
– Двадцать четыре часа… Ах, чтоб тебе!.. – дивился Николай Иванович и прибавил, обратясь к Конурину: – Ну, Иван Кондратьич, непременно сегодня давай выпьем, когда будет двадцать четыре часа показывать. Выпьем за здоровье твоей жены, и ты ей пошлешь письмо: в двадцать третьем часу сели за стол, ровно в 24 часа пьем за твое здоровье. Вот-то удивится твоя благоверная, прочитав это! Прямо скажет, что ты с ума спятил.
– Давай, давай напишем, – обрадовался Конурин и поднял голову на часовую башню.
Статуи бронзовых Вулканов начали в это время отбивать молотами в колокол десять часов.
LXXVI
Около Ивановых и Конурина стоял сильно потертый человек в брюках с бахромой, которую сделало время, и кланялся.
– Cicerone… – говорил он. – Basilique de St. Marc…[642]
С другой стороны подходил такой же человек и тоже приподнимал шляпу и тихо бормотал:
– Cattedrale… Palazzo Ducale… Je suis cicerone, madame…[643]
Глафира Семеновна даже вздрогнула от неожиданного появления около них потертых личностей.
– Что это? И тут проводники? Не надо нам, ничего не надо, сами все осмотрим, – отвечала она и повела мужчин в собор Святого Марка.
В соборе также проводники, предлагающие свои услуги. Один из них, не дождавшись приглашения для услуг, самым назойливым манером шел рядом с Ивановыми и Конуриным и на ломаном немецком языке рассказывал им достопримечательности собора. Николай Иванович несколько раз отмахивался от него и цедил сквозь зубы слово «брысь», но проводник не отставал.
– Пусть бродит и бормочет. Все равно ему ничего от нас не очистится, – проговорил Конурин.
Компания недолго пробыла в соборе и опять вышла на площадь. Назойливый проводник по-прежнему был около. Он уже перешел на ломаный французский язык и предлагал Глафире Семеновне осмотреть стеклянную фабрику.
– Прочь, говорят тебе! – закричал на него Николай Иванович, но проводник не шевелился и, продолжая бормотать, кланялся.
Глафира Семеновна улыбнулась.
– Даром предлагает свои услуги: говорит, что ему ничего не надо от нас, обещает даже, что я какой-то подарок получу на память от фабрики, – сказала она.
– Даром и подарок? – спросил Конурин. – Что за шут такой! Ну пусть ведет, коли даром.
– Да, даром. Уверяет, что он агент этой фабрики, – переводила Глафира Семеновна.
– Хорош фабрикант, коли такого оборванца агентом держит! – покачал головой Николай Иванович.
Компания, однако, отправилась за проводником. Стеклянная фабрика, о которой говорил проводник, находилась тут же на площади, над галереею лавок. По выеденным временем каменным ступеням забрались они в третий этаж и очутились в небольшой мастерской, где работники и работницы при помощи ламп и паятельных трубок тянули цветные стеклянные нитки и делали из них разные поделки в виде корзиночек, плято под подсвечники и т. п. Чичероне-агент, передав Ивановых и Конурина элегантно одетому приказчику, тотчас же исчез. Приказчик начал водить их по мастерской. Между прочим он подвел их к столу, где делалась стеклянная мозаика, довольно долго что-то рассказывал, мешая французские, немецкие и английские слова, и спросил Глафиру Семеновну, как ее зовут.
– Муа? Ах, Боже мой! Да зачем вам? Пуркуа? – удивилась та.
– Vous recevrez tout de suite le souvenir de notre fabrique…[644]
– И этот про подарок говорит, – продолжала она удивляться. – Ну хорошо. Бьян. Же сюи Глафир Иванов.
– G et I… – сказал приказчик рабочему.
Рабочий взял шарик из голубого стекла, воткнул в него заостренную шпильку и, приблизив шарик к лампе, путем паятельной трубки начал выделывать на нем из молочно-белого стекла инициалы Глафиры Семеновны. Вышла булавка.
– Voilà, madame… – протянул ее приказчик Глафире Семеновне.
– Ах, как это любезно с их стороны! – воскликнула та. – Комбьян са кут?
– Rien, madame…[645]
– Боже мой! Подарок… Вот он, подарок-то! Мерси, монсье. Николай Иванович, смотри, какие любезные люди… Булавку подарили… Проводник не солгал про подарок… Не понимаю только, что им за расчет? Право, удивительно.
– Ну а нам-то будет что-нибудь? – спрашивал Конурин.
– Вам-то за что? Вы мужчины, а я дама.
Из мастерской приказчик привел Ивановых и Конурина в склад с произведениями фабрики. Это был роскошнейший магазин пестрой стеклянной посуды и поделок из стекла. Тысячи хорошеньких стаканчиков, вазочек, рюмок и туалетных безделушек. На всех предметах ярлычки с ценами. У Глафиры Семеновны так и разбежались глаза.
– Батюшки! какие хорошенькие вещички! И как дешево! – воскликнула она. – Николай Иваныч! Смотри, какой прелестный стакан. Вот, купи себе этот стакан с узорами. Всего только пять франков стоит.
– Да на что он мне, милая? На кой шут? Чай из него дома пить, так он кипятку не выдержит и лопнет.
– Ах, Боже мой, да просто на память об Венеции.
– Не надо, милая, не надо!
– Ну ты как хочешь, а я все-таки себе куплю. Вот эти стаканчики для ликера, например. За них в Петербурге ведь надо втрое-вчетверо заплатить. А посмотри, какие премиленькие флакончики для туалета! И всего только восемь франков за пару… Ведь это почти даром…
И Глафира Семеновна начала отбирать себе вещи.
Через час они выходили из магазина, нагруженные покупками. Конурин также купил жене два стакана и флакон для духов.
– Девяносто два франка не пито, не едено посеяно, – вздыхал Николай Иванович и, обратясь к жене, сказал: – Вот ты говорила давеча, какой им расчет дарить на память булавки. Не замани тебя этот злосчастный проводник подарком на фабрику – не просолили бы мы на фабрике девяносто два четвертака. А ведь четвертак-то здесь сорок копеек стоит.
– Ну что тут считать! Ведь для того и поехали за границу, чтоб деньги тратить. Зато какие вещицы! Прелесть! Прелесть! – перебила мужа Глафира Семеновна.
– Действительно, ловко действуют здесь. Умеют дураков заманить, – бормотал Конурин. – Из-за этих покупок и оборванец-то с нами по собору мотался и не отставал от нас. Ведь вот теперь за все наши покупки с фабрики процент получит. Ах, пройдохи, пройдохи! А что, не завести ли и мне в Петербурге таких пройдох, чтоб заманивали в мой колониальный магазин? – вдруг обратился он к Николаю Ивановичу. – Пусть бы бегали по Клинскому и Обуховскому проспекту и загоняли в магазин покупателей. «Дескать, в сувенир апельсин или голландскую селедку. Пожалуйте обозреть магазин Конурина». На апельсин покупателя заманишь, а он, смотришь, фунт чаю да сига копченого купит и голову сахару.
– Что ты, что ты! Таких дураков у нас в Питере много не найдешь! – отвечал Николай Иванович.
– А и то пожалуй, что дураки-то только по Венециям ездят, а дома все умные остаются.
– Прекрасно, прекрасно! – подхватила Глафира Семеновна. – Стало быть, вы себя к дуракам причисляете? Ведь вы тоже стаканы купили.
– А то как же? Я уж давно об этом говорю. Конечно же дурак, коли за границу поехал. Ну на что она мне, эта самая заграница?
На площади их встретил
Прочитали книгу? Предлагаем вам поделится своим отзывом от прочитанного(прослушанного)! Ваш отзыв будет полезен читателям, которые еще только собираются познакомиться с произведением.
Уважаемые читатели, слушатели и просто посетители нашей библиотеки! Просим Вас придерживаться определенных правил при комментировании литературных произведений.
- 1. Просьба отказаться от дискриминационных высказываний. Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации.
- 2. Просьба отказаться от оскорблений, угроз и запугиваний.
- 3. Просьба отказаться от нецензурной лексики.
- 4. Просьба вести себя максимально корректно как по отношению к авторам, так и по отношению к другим читателям и их комментариям.
Надеемся на Ваше понимание и благоразумие. С уважением, администратор knigkindom.ru.
Оставить комментарий
-
ANDREY07 июль 21:04 Прекрасное произведение с первой книги!... Роботам вход воспрещен. Том 7 - Дмитрий Дорничев
-
Гость Татьяна05 июль 08:35 Спасибо. Очень интересно ... В плену Гора - Мария Зайцева
-
Фарида02 июль 14:00 Замечательная книга!!! Спасибо автору за замечательные книги, до этого читала книгу"Странная", "Сосед", просто в восторге.... Одна ошибка - Татьяна Александровна Шумкова